— Тише, это только я, — посмеивается он надо мной.

— Не смешно.

— Ты чего не сказала, что боишься так?

— Я не знала.

— Как это?

— Раньше не смотрела, — невинно пожимаю плечами и решаю, что пора валить.

— Я пойду, воды попью, горло пересохло что-то.

— Ага, — говорит он, внимательно следя за каждым моим движениям.

Макар

Последнюю неделю, я живу слово на пороховой бочке, каждый раз боюсь сделать неверный шаг и меня разорвет.

Кира дала нам шанс, это сквозила в её движениях, её действиях. Она не отталкивала меня, принимала всю заботу и ласку, на которую я был способен когда-либо. Она была рядом.

И кто бы знал, как это было тяжело, как это было невыносимо, видеть её, но не сметь обнять. Вдыхать её запах и не быть рядом. Смотреть на её искусанные от нервов губы и не притронуться своими, чтобы залечить.

С каждым днем, это подвешенное состояние меня убивало все сильнее, все больше, и этому нет конца и края.

Только сегодня, сейчас, что-то поменялось, я понял это тогда, когда она предложила пойти с ней смотреть кино. Это был вызов. Вызов самому себе, проверка на стойкость, которую я благополучно провалил.

Какой идиот выбрал ужастик? Хотел млять отвлечься от Киры, в конечной счете, постоянно смотрел как она вздрагивает, кричит, неосознанно закрывает руками глаза. И я не выдержал. Желание притянуть крошку к себе, укрыть собой, было очень велико, и я положил руку ей на плечо. Кто же знал, что она так испугается и как ошпаренная улетит на кухню.

Я же, в момент касания её кожи, чуть не умер, такой импульс прошёл по телу, что казалось, внутренности готовы разорваться в клочья, лишь бы не отпускать от себя, свою ценную ношу. Ту которую я полюбил всем сердцем, и та, которая ещё не скоро ответит мне взаимностью.

Но корить себя я уже перестал. Это очень гнусное дело, которое не стоит своего. Лучше, чем корить, я буду её добиваться, что и делаю изо дня в день, и переставать не собираюсь.

Она ушла попить воды, да вот только нету что-то долго, и я беспокоюсь, она была слишком взвинчена.

Как я и сказал, нашёл свою пропажу я на кухне, со стаканов воды, практически не тронутым, и с закрытыми глазами. Она пыталась успокоить свое дыхание, размерено дыша.

— Кира? — тихонько спросил, боясь подойти. — Все хорошо?

— Да, сейчас, — подхожу ближе, встаю за спиной, и смотрю как волоски на затылке стают дыбом. Да моя хорошая, у меня та же реакция на тебя.

— Давай я включу комедию, — говорю ей совсем не то что хотел, но слова вылетели из головы.

— Нет, не нужно, я сейчас, — выдох и она поворачивается ко мне, а я тону в этот миг. Тону и растворяюсь в её взгляде. Разве так бывает, чтобы до мурашек? До звезд перед глазами? До бабочек в животе?

Так, стоп. Какие нахер бабочки?

Ну что-то похожее на взрыв в сердечной мышце — это точно.

Мы стоим так недолго просто смотрим друг на друга, а потом БАМ…

Вспышка.

И я не знаю чьи губы поддались первыми, это как земное притяжения, обрушившееся на нас двоих.

Целую, целую, целую. Ласкаю её своими губами, провожу языком, потом им же врываюсь внутрь, вступаю в схватку с её языком, твоим безумие, которое разрывает двоих. Ласкаю устами, а сам дурею с каждой секундой, и ещё немного и я просто взорвусь, просто растворюсь в ней и взлечу на небеса.

Я не выдерживаю, руки сами тянуться к ней, сами обхватывают такое любимое и долгожданное тело, само обвивают его, и начинаю ласкать. Бедра, живот, ягодицы — пальцы хаотично пытаются поймать все что доступно в этот момент. Пытаются пробраться ко всем уголкам этого совершенства.

Рычу, когда сдавливаю её округлую попку, когда понимаю, что девушка моей мечты, охотно отвечает мне. Не сопротивляется, а отвечает. Её пальчики зарылись мне в волосы, оттягивают, сжимают, ласкают кожу головы. А меня уносит, в голове дымка. В ушах звон, а перед глазами салюты.

Но и этого мало, мне безумно мало, мне нужно ближе, мне нужно быть ещё ближе. Хватаю её и одним резким движением сажу на стол, сам вклиниваюсь между стройных ножек, которые сцепляются на пояснице, как замком. А я притягиваю к себе долгожданную драгоценность. Впечатываюсь болезненным пахом в её плоть и вздыхаю от напряжения.

Нет не так, дебыл ты Макарушка.

Один раз взял нахрапом, на всю жизнь хватит, сейчас так нельзя.

Отстраняюсь от Киры, смотрю в глаза с поволокой похоти, сам задыхаюсь от этого, но беру себя в руки.

— Прости, я не должен был. — шепчу в приоткрытые уста, как же хочется опять ворваться внутрь и наслаждаться её вкусом.

— Не останавливайся.

— Что? — пальцами руки беру за подбородок и всматриваюсь в глаза. Мне не кажется? Слух не подводит? Что это такое? Неужели она чувствует тоже что и я.

— Не останавливайся, прошу тебя, — хнычет Кира, и я понимаю, что нужно продолжить, пока она такая, сладкая и распалённая, но нет, не в этот раз. Я больше не хочу с ней спешить, больше не будет в нашей жизни необдуманных поступков.

— Почему?

— Что почему? — непонимающе смотрит.

— Почему не останавливаться?

Она долго кусает губы, отводит взгляд, заламывает пальцы, но не отвечает и я понимаю, что это конец. Что дальше будет только хуже, я ведь подохну без неё.

— Потому что я люблю тебя, — шепчет тихо и опускает голову вниз.

— Что? — ошарашено смотрю на неё. Я и не надеялся, да я даже мечтать не смел.

— Люблю тебя, — смотрит в глаза и проговаривает эти слова, что срывают последние предохранители моего самообладания.

И я взлетаю.

Впечатываюсь в её губы ещё остервенело, ещё больше терзаю их, рычу, мычу и кажется даже стону от того что она в моих руках. Мысленно заставляю успокоится, не брать так, я уже раз облажался, теперь стоит сделать все как нужно, чтобы ей понравилось, чтобы была довольна, а в будущем и осталась со мной.

Подхватываю под ягодицы, и закидываю на себя свою пушинку, иду в комнату, не разрываю поцелуй, просто не могу оторваться от сладости её губ, это выше меня.

Осторожно опускаю её на край кровати, сам же становлюсь на колени рядом. Пусть и самообладание трещит по швам, но каждодневная дрочка, дает ещё несколько минут для нормального состояния.

— Что ты? — непонимающе смотрит Кира, когда я немного отстраняюсь.

— Малыш, ты уверена? — мне нужно это подтверждения, пусть я и вижу это в её глазах, но глаза это одно, а слова, совсем другое.

— Да, — закусывает губу и пытается отвернуться, но я не даю, беру пальцами за подбородок и смотрю пристально, ищу подтверждения своим и её словам, — я хочу попробовать, но боюсь.

Конечно она боится, наверное, и я бы боялся, но не сейчас.

— Малыш, — ищу её глазами и когда контакт налажен, я продолжаю, — сейчас все будет хорошо, я только прошу доверится мне. Я больше никогда не сделаю тебе больно, обещаю, ты не пожалеешь о том, что со мной.

— Я знаю, — мурчит и тянется ко мне, я просто не в силах больше терпеть, это выше меня. Моя милая девочка в руках, и я хочу, чтобы этот вечер был для неё.

Поддеваю пальцами маечку, и неотрывно смотрю за её реакцией. Кира только следит за мной и нервно дышит, кусает свои сочные губки.

— Все будет хорошо, — шепчу, и касаюсь мимолётным поцелуем, потом отстраняюсь и освобождаю её от маечки, открывая своему взору идеальное тело, которое снилось мне по ночам.

— Ты так красива, — хриплю, сам не знаю своего голоса.

Она в простом белье, никакого изыска или вычурных кружевов, да только от этой простоты мне башню рвет как никогда. Кто бы мог подумать, что важно не то что ты видишь, а то на ком это. И вот Кира, для меня будет привлекательной даже в мешке из-под картошки.

Наклоняюсь к ней, целую ушко, скулу, спускаюсь к ключице, потом к вырезу груди. Слышу, как гулко бьется её сердце. Знаю милая, моё грохочет так же.

Целую нежно, а потом вспоминаю что у меня щетина, и резко отстраняюсь.

— Что такое? — взволновано шепчет Мышка.