Один из друзей Исаака, прослышав о странной меланхолии его дочери, предложил тому взять ее с собой в деловую поездку. Еврей долго колебался, но увидев, как сверкнули потускневшие было глаза дочери при такой новости, он решил, что большой беды не будет.

Ему нужно было встретить груз пряностей и тканей в порту Дувра. Дорога туда заняла несколько дней, но Исаак не поскупился на охрану, поездка была приятной и увлекательной. Большинство слуг остались в Йорке. Мик прощался с госпожой особенно долго и торжественно, а Элия по обыкновению лукаво улыбалась и напевала.

Стояла золотая пора, деревья уже сбросили большую часть своего пышного наряда, но солнце ещё немного грело, а под ногами был шуршащий лиственный ковёр.

Ночи были холодными, но на ночь они останавливались в уютных гостиницах при тавернах, и ни в чем не знали нужды.

Ревекка решила присоединиться к отцу и при оценке товара в порту. Она с любопытством выглядывала из носилок. Пахло пряностями и рыбой, дул тихий ветерок, небо казалось холодным и прозрачным, по воздуху летали маленькие паутинки. Девушка любила этот период года, когда ещё не слишком холодный, чистый воздух нёс запах моря и надвигающегося дождя. У нее было какое-то странное предчувствие, будто она что-то потеряет или произойдет какая-то досадная случайность.

Мимо проскакали несколько всадников, конь одного из них показался ей знакомым. Потом она заметил корабль, стоящий на причале и машинально прочитала написанное на боку название – “Защитник”.

Защитник! Сердце девушки заколотилось, как у пойманного зайца.

- Лали, – обратилась она к служанке, сидевшей в носилках рядом с ней, – поди узнай, куда плывет этот корабль.

- Слушаюсь, госпожа.

Время шло, а служанка не торопилась. Наконец послышались чьи-то шаги и Ревекка, не оборачиваясь, только сказала с коротким упрёком:

- Лали, что ж так долго. Я заждались уже. Так куда же направляется этот корабль?

- В Палестину, радость моя. А уж я-то как заждался!!

Девушка обернулась, ощущая себя как во сне – и жутковато, и хочется, чтоб подольше не кончалось. К голосу прилагался улыбающийся храмовник, нахально влезший в её носилки.

- Ты!!!! – только и смогла сказать она.

- – Я, отрицать не буду, – он ласково и с видимым удовольствием провел тыльной стороной своей ладони по ее щеке. – Ты соскучилась по мне, жизнь моя? По глазам вижу, что да!

- Буагильбер! Какой же ты наглый, надменный, самодовольный….

- Ага, и любимый. Я же говорил, что я даже хуже, чем ты думала. Так что, поедешь со мной?

- В Палестину?

- Да. Там у меня есть связи и власть, там никто не посмеет упрекнуть тебя в том, что ты еврейка, и никто не сможет помешать нашей связи. Я могу изыскать лазейку в уставе ордена, но сделаю так, что ты сможешь сочетаться со мной законным браком, я клянусь тебе.

- Но как же... – она растерялась — Как же мне быть с отцом?

- Ревекка, ты уже большая девочка. Ты вольна сама решать, где и с кем тебе жить. Я не буду препятствовать твоим встречам или сообщениям с отцом, но помни – это твоя жизнь. Он свою уже прожил.

- Искуситель! Боже мой, я не верю тому, о чем говорю сейчас с тобой!

Одна бровь приподнялась в деланном недоумении.

- Ты так скучала и не можешь поверить, что я тебе не снюсь?

Ревекка вдруг почувствовала, как все ее напряжение последних недель словно растворяется, расплывается и исчезает. Ей захотелось просто, чтоб он ее обнял и можно было ни о чем не думать.

Храмовник так и сделал, словно прочитав ее мысли.

- Да, я скучала, – шептала она, в то время как он жадно целовал и гладил ее волосы, – Мне каждую ночь почти снятся кошмары. Ты моё проклятие, но видит бог, я не могу без тебя.

- Как и я без тебя. Ревекка, я совершенно потерял голову, когда понял, что мог тебя лишиться. Я не хочу и не в силах расстаться с тобой. Молю тебя, поедем же вместе. Оставь письмо отцу, потом напиши ему из Палестины.

- Бриан, ты…. Совершенно невозможный человек. Я боюсь тебя, признаюсь честно. С тобой так легко сбиться с пути, а назад дорогу не найдешь.

- Но я же могу защитить тебя. Мы сами проложим тот путь, который нас устроит!

- Да, но что я буду делать, когда я тебе надоем? Останусь твоей наложницей? Десятой после Иветты, Нинетты, Лизетты, Жанетты, Жоржетты?!

- Кто все эти люди, милая? Ты пугаешь меня; я столько не выпью, чтоб должным образом удовлетворить всех этих прекрасных дам!

- Ах, они уже прекрасны? Ты даже с ними не знаком, сам же сказал!

- Dispardieux, она уже ревнует! Но это радует меня, ибо ревность – верная спутница любви. Слушай же, настырная моя любовь. Мы можем с тобой жениться тайно, если так тебе угодно, я буду связан клятвою.

- По законам твоей веры, к коим я не принадлежу? Нет уж, спасибо, сэр рыцарь!

- Можем даже по законам обеих вероисповеданий, но сомневаюсь, что найдем раввина, готового на это.

- И что же ты предлагаешь? Стать твоей любовницей без благословения господнего?

- Нет, Ревекка, но есть один выход, который я могу тебе предложить. Мы можем стать мужем и женой на корабле.

- И что же с того? – Ревекка вдруг почувствовала, что ее колотит нервная дрожь.

- Капитан на корабле имеет право скреплять союзы любого вероисповедания. Перед богом мы будем мужем и женой, а люди – сами разберутся. Ну как, ты готова к такому повороту? Уехать со мной в Палестину, начать там новую жизнь?

Ну что она могла на это ответить?

- Хорошо, сэр рыцарь, я подумаю об этом. Однако ж где моя нерадивая служанка?!

- Полагаю, что лежит где-то связанная, чтоб не мешать нам, счастье мое. Ай! Да пошутил я, она здесь, терпеливо ждёт снаружи за пару серебряных монет.

- Бриан, – взгляд Ревекки стал серьезным. – Я должна идти к отцу. Я объяснюсь с ним и оставлю ему письмо. Где мне найти тебя?

- Ещё чего, чтоб моя будущая обожаемая супруга исчезла с поля моего зрения хоть на миг! Я дождусь, пока ты не закончишь объясняться с ним, и сам отведу тебя на корабль.

- Но как же ты договоришься с капитаном?

- Ревекка, ты всё-таки ещё наивное дитя! Я уже обо всём с ним договорился. И отвалил ему немало золота за все его нынешние и будущие услуги. И ещё. – он снял с пальца массивное золотое кольцо с солидных размеров рубином. – Считай это моим обручальным подарком. Такой камень был, по преданиям, среди камней вашего первосвященника Аарона. Это камень колена Реувенова, если я не ошибаюсь. Он послужит доказательством серьезности моих намерений.

- Не ошибаешься – приятно удивилась Ревекка. – это эвен одем (красный камень, еврейское название рубина). Благодарю тебя, Бриан. Это бесценный подарок.

- Ты, вот кто для меня бесценный подарок. Это же – безделушка, способная только позабавить. Иди же, Ревекка, и возвращайся. Я буду ждать тебя, сердце моё.

Последующую сцену разговора Ревекки с Исааком, ее уговоры, слезы и мольбы, его изумление, негодование и – что греха таить – определенные денежные интересы – описывать бесполезно. Все, что сможете себе представить – будет правдой. Храмовник передал Исааку загодя подготовленное письмо, которое он, конечно, порвал, даже не читая. Выждав немного, Ревекка передала отцу копию письма, ибо рыцарь вынужденно стал намного более дальновиден, чем до начала нашей истории. Прочитав второе письмо и обнаружив в нем вексель на своё имя, и вдобавок ктубу (брачный контракт) на серьезнейшую сумму денег, – Исаак немного смягчился. Даже несмотря на то, что ктуба не была и не могла быть законной, вексель придавал ей весомости. В конце концов, на кону счастье его дочери.

В конечном итоге, Ревекка из страха, что гордому храмовнику надоест ждать и он лично придет в очередной раз уводить ее силой, почти что выбежала из помещения, где они разговаривали.

Завершилось все тем, что Ревекка, вместе с верными служанками Лали и Миррой, с вещами в дорогу и родительским благословением, взошла на “Защитник” ближе к отплытию. По настоянию храмовника, обе свадебные церемонии были проведены незамедлительно. Это лишний раз доказывает то, что когда у тебя много денег и умение их правильно применить – количество преград значительно снижается.