Уизли чудесным образом вытащила из шкафа Тонкс одно из немногочисленных платьев Гермионы, которое предусмотрительная Тонкс подготовила к вечеру еще днем. Фокус, устроенный Джинни, всем троим показался чрезвычайно забавным. Отсмеявшись, они приступили к сборам, на которые ушло больше часа. До колледжа было решено добираться на такси. Гермиона предприняла отважную попытку возразить, поскольку никак не могла найти в карманах своей сумочки и пальто кошелек, который Джинни увела у нее из-под носа и передала на хранение Бродяге. Тонкс крепко обняла гостью за плечи и посоветовала не париться, заявив, что за все платит ее дядюшка. Переглянувшись, Джинни и Гермиона согласно кивнули.
У колледжа их встретили Гарри, Рон и Драко, который о чем-то беседовал со смутно знакомой блондинкой. Трое парней окинули новоприбывших оценивающе-подозрительными взглядами и пришли к закономерному выводу. Но на вопрос о том, пили ли они, все три девушки синхронно возмутились, а блондинка как-то завистливо вздохнула, улыбнувшись. Пока они шли в сторону главного входа, возле которого докуривали сигареты разношерстные группки студентов, Рон попытался съязвить что-то о новых увлечениях Гермионы, но вовремя прикусил язык, так ничего и не сказав об отношениях со стариками. Видимо, вспомнил о том, что Сириус Блэк был крестным отцом его лучшего друга и родственником Драко и Тонкс. Гермиона без капли смущения выдала, что никто не сможет остаться равнодушным к такому опытному партнеру, как Блэк, довольно ухмыльнулась и, подхватив рассмеявшуюся Тонкс под локоть, ускорила шаг. Покрасневший Гарри пробубнил что-то своей девушке, повисшей на нем, и Джинни широко заулыбалась. Драко со смутно-знакомой-блондинкой обменялись обреченными взглядами и предпочли не лезть в гущу событий.
Вдоль стен зала змеилась разноцветная мишура, с темного потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Сцена впервые за долгое время была скрыта тяжелым бордовым занавесом, а по бокам от нее возвышались украшенные гирляндами, шарами и звездами ели. У одной из стен, как всегда, расположился стол с пуншем, печеньем, и другими рождественскими лакомствами. Разговоры студентов перекрывали негромкую музыку, льющуюся из динамиков. У сцены столпились преподаватели, среди которых не было профессоров химии и социологии. Директор был готов выступить с небольшой речью и положить начало вечеринке, но до назначенного времени оставалось еще несколько минут. Зал переполняла дружеская атмосфера всеобщей расслабленности и жажды веселья. Многие нетерпеливо притоптывали, и энергичная Тонкс была в числе таких людей.
Гермиона обвела зал несколько равнодушным взглядом. Студенты с интересом косились в ее сторону, о чем-то шептались, а кто-то даже показывал на нее пальцем. Но Грейнджер было плевать, и она лишь безмятежно улыбалась, поддерживая разговор с друзьями и игнорируя Рона. В какой-то момент она заметила в этой толпе Паркинсон, которая с едкой улыбочкой что-то рассказывала своим подпевалам и бросала в сторону Гермионы полные ненависти взгляды. Когда их взгляды пересеклись, Грейнджер с вызовом выпрямилась, вздернула подбородок и без раздумий показала Паркинсон средний палец. Вытянувшиеся лица неприятной троицы того стоили. Гермиона почувствовала себя гораздо лучше и излишне расковано. В голове билась мысль о том, что ей стоит вести себя немного скромнее, но еще не утративший свое влияние алкоголь подавлял голос разума.
Речь директора была непродолжительной и содержала примерно ту же суть, какая была в его прошлогоднем выступлении. Покончив с поздравлениями и насладившись аплодисментами, Дамблдор посоветовал всем как следует повеселиться вместе с неугомонными «Мародерами». Под изумленные шепотки студентов, директор покинул сцену. В зале вдруг разом потухли все лампы, и вместе с ними воцарилась звенящая от ожидания тишина, продлившаяся всего несколько мгновений. А затем зазвучали первые гитарные аккорды, через секунды подхваченные игрой на синтезаторе. Мягким оранжевым светом зажглись некоторые прожекторы, направленную на сцену, где вместо занавеса уже находились четыре музыканта.
— Какие унылые лица, — с нескрываемой насмешкой произнесла фигура, небрежно опирающаяся о стойку с микрофоном. Это был поразительно высокий голос, в котором Гермиона не услышала даже намека на знакомую хрипотцу, которая должна была быть. — Улыбайтесь, девочки, мальчики и профессора, мы подвезли вам немного оптимизма! Просто повторяйте за мной! Видите, как я скалю клыки? Так улыбаются собаки. Гав-гав! Покажите мне свои человеческие улыбки. А если не хотите, то просто наблюдайте за нами, и улыбки сами украсят ваши лица!
С последними словами к клавишам и гитаре прибавились барабаны, и Бродяга запел энергичную песню о поисках позитива. Вместе с песней в голос Блэка вернулись раскатистые низы и хрипотца, сводящая с ума большую часть фанатов «Мародеров». Джинни и Рон подключились к остальной ополоумевшей толпе, визжащей от радости и подпевающей главному хиту ноября. Гарри попытался что-то уточнить у Тонкс, но в царящем шуме обсудить появление «Мародеров» было затруднительно. Драко со своей подружкой успели где-то затеряться. Но Гермионе до них всех не было никакого дела. У нее наконец-то появилась возможность увидеть Сириуса-рокера, и она собиралась насладиться этим в полной мере.
Когда освещение стало немного ярче, а Бродяга предложил слушателям вспомнить о рождественских песенках, Гермиона заметила, что костюмы участников группы несколько изменились. Теперь маски скрывали лица каждого, за исключением солиста, который снова отдал предпочтение сценическому гриму. Костюм Ворона остался черным, сохранилась развивающаяся мантия, но исчезли перья. Лунатик обзавелся серыми ботфортами, голенище которых имитировало шерсть, и прибавились перчатки без пальцев. Гитара осталась прежней, зато маска с вытянутой волчьей мордой избавляла Люпина от необходимости использовать макияж. Сохатый обзавелся перчатками, издали похожими на копыта, в красивых оленьих рогах мигали красные лампочки, а верхнюю часть лица по-прежнему скрывали только темные очки.
Изменения, произошедшие в образе Бродяги, на фоне остальных казались наиболее весомыми. Кожаный плащ сменил черный сюртук, под которым была свободная темно-серая рубашка с вырезом, доходящим чуть-ли не до живота. В свете прожекторов блестели разнообразные цепочки с готическими подвесками. На голове красовалась красная бандана, среди черных волос мелькали пряди самых разнообразных цветов, голову украшал неизменный ободок с собачьими ушами, а в ухе появилась новая серьга — клык. Гермиона не представляла, как можно было выступать в таком снаряжении. Но Сириус, казалось, не видел в этом никаких трудностей. Черные ботфорты не усложняли необычайно быстрых перемещений из одной части сцены в другую, и одежда не стесняла резких и смелых движений.
Закончив развлекаться распеванием рождественских песенок в рок-обработке, Бродяга переключился на песни их группы. Каждый раз он делал короткое вступление, рассказывал что-то о песне или о своих коллегах, делился своими мыслями или общался со зрителями. От взгляда на широкую улыбку, ни на секунду не покидающую лица Бродяги в промежутках между песнями, мышцы лица сводило так, словно это им приходилось удерживать это выражение. Из Сириуса фонтаном била энергия, которой заражались остальные музыканты и все, кто был в зале. Как он и обещал, улыбки появлялись на каждом лице, словно вирус, распространение которого было невозможно остановить.
Гермиона внезапно обнаружила важное отличие Бродяги от Сириуса Блэка. Последний недолюбливал людей, он относился к ним с опаской, заранее подозревал в худшем и в толпе держался отстраненно, преувеличенно учтиво. Бродяга же наслаждался вниманием, купался в нем, выпрашивал, почти как настоящая собака. Ему нравилось развлекаться, но он желал, чтобы вместе с ним это делало как можно больше народу. Столь поразительное несовпадение взглядов, демонстрируемое одним и тем же человеком, поражало и вызывало скептическое недоверие. Но Гермиона поспешно отмахнулась от всех этих домыслов, пробираясь к столу с пуншем. То, что кто-то из студентов подлил в пунш алкоголь, было ожидаемо, но все равно искренне удивило девушку. Однако после пары глотков это стало не важно, и она предпочла присоединиться к веселящейся толпе.
