— Если ты меня не отпустишь, то никогда не узнаешь, почему я настаивала, и что связывает Темного Лорда с директором Хогвартса, — выслушав историю Блэка с дерганной маской невозмутимости, высокомерно заявила Беллатриса и распрямила плечи. Ее завышенная уверенность в том, что эта провокация сработает, поражала до невероятности. Лицо Блэка окаменело, и губы сжались в тонкую линию.
— Да плевать я хотел на все это дерьмо! — едва слышно прорычал Сириус, сжимая кулаки. — Может, ты следила за мной, может, пыталась отомстить кому-то, или просто желала развлечься убийством детей. И до Дамблдора с его секретами мне нет дела! Единственное, что действительно важно: в тот день погибло семь детей. Я не смог их спасти, и кошмары об этом будут преследовать меня до конца дней. Но ты, Беллатриса! Именно ты виновата в том, что произошло второго мая. Я прощал тебе многое, потому что это всегда касалось только меня. Но жизни тех детей я тебе никогда не прощу! И мой тебе совет: сделай все, чтобы попасть в тюрьму. Потому что если ты останешься на свободе или попадешь в психушку, я найду тебя. Я достану тебя из-под земли и лично перегрызу твою тощую шею. Тебе известно, что я мстительный человек. Ты в моем списке, Беллатриса Лестрейндж, и это твой последний шанс сохранить свою жалкую жизнь. Будь так добра, не упускай его!
Высказавшись, Сириус бросил на преступницу последний полный ненависти взгляд и отвернулся, решительно двинувшись в сторону Гермионы, которая успела позабыть о том, что ее не должно быть здесь. Тяжело вздохнув, Блэк скользнул по прислонившейся к стене девушке усталым взглядом, потрепал по голове Бродягу и, кинув псу короткий приказ сторожить, мягко приобнял Гермиону за плечи, уводя прочь от переулка, в котором подошла к концу самая неприятная глава его жизни.
Гермиона инстинктивно прижалась к его теплому боку, пытаясь переварить то, чему стала невольной свидетельницей. Вся эта сцена вызывала множество противоречивых эмоций, начиная со страха и заканчивая каким-то непонятным удовлетворением. Словно ей преподнесли подарок, о котором она мечтала, но даже не догадывалась об этом, пока не развернула упаковку. Сейчас Гермиона впервые увидела жестокого Сириуса. И он отличался от того живого, ярко улыбающегося и немного разгильдяйского мужчины настолько, что его можно было принять за совершенно другого человека. Но поскольку в повседневном поведении Блэка время от времени проскальзывали намеки на грубость и холодность, то это нельзя было считать по-настоящему неожиданным и нехарактерным. К тому же, и Люпин, и сам Сириус не единожды замечали, что жестокость — одна из доминантных характеристик. Вот только она не была вызвана желанием навредить. Для существования жестокости Сириуса был заложен прочный фундамент, и именно это позволяло смириться со столь неприглядной чертой. Но при этом пугало до ужаса.
За своими размышлениями, Гермиона не заметила того, как они дошли до остановки. Когда Сириус расплатился с водителем, и они двинулись к свободным местам, с улицы донесся вой полицейской сирены. Остальные пассажиры с интересом завертели головами, и даже водитель чуть-ли не по пояс свесился из окна. Сириус проворчал что-то о людской любознательности и утомленно плюхнулся на сиденье у окна. Гермиона слабо улыбнулась и опустилась рядом, игнорируя всеобщую суматоху. Быстро напечатав и отправив кому-то короткое сообщение, Сириус нервно провел пальцами по волосам и перевел взгляд на девушку, явно ожидая допроса и желая покончить с ним как можно скорее.
— Откуда у тебя наручники? — с искренним удивлением спросила Гермиона, решив его не разочаровывать. Сириус открыл было рот, собираясь ответить, но тут же его закрыл и нахмурился, обдумывая вопрос.
— И тебя действительно волнует только это? — заинтригованно склонив голову к плечу, недоверчиво уточнил он.
— Некоторые предпосылки для всего остального мне известны, и потому я тебя не осуждаю. На самом деле я даже горжусь тем, как ты поступил, дав ей шанс просто уйти. На мой взгляд, она совершенно не заслужила такой щедрости, — немного помолчав, честно ответила Гермиона и с облегчением заметила, что Блэк расслабленно выдохнул. Даже в глазах зажглось привычное озорство, что можно было считать добрым знаком. — Но наручники меня действительно озадачили. Обычно, люди не носят их с собой. А ты, насколько я поняла, вчера не предполагал встречи с преступниками.
— Вчера утром я стащил их у Джеймса, потому что мне было скучно, и забыл вернуть, — обезоруживающе улыбнувшись, весело объяснил Сириус.
— А что стало с Томом Реддлом? — прокрутив в голове все недавние события, на всякий случай поинтересовалась Грейнджер.
— Передал его Кингсли. Теперь, если ему удастся арестовать хотя бы половину Пожирателей Смерти, то его ждет повышение до звания суперинтенданта, — с явным равнодушием к данному обстоятельству, отозвался Сириус и задумчиво потер подбородок. — Предупреждая возможный вопрос о том, почему меня не убили последователи Темного Лорда, отвечаю: была проявлена стратегическая хитрость. Тот парнишка, которого я встретил на мосту, должен был убедить Тома встретиться с неким информатором. Понятия не имею, что он наплел, но Том пришел на встречу лишь с двумя телохранителями. Одного обезвредил Бродяга, второго застрелил тот парень. Я был слишком занят дракой с Томом и не успел ему помешать. — Сириус виновато улыбнулся и перевел взгляд на белоснежный пейзаж за окном.
— Когда я спросила тебя о том, как прошла твоя неделя, ты ответил, что страдал ерундой, — вспомнив их не столь уж давний разговор в машине, пробормотала Гермиона и несильно пихнула своего спутника в плечо. — Это, по-твоему, ерунда? — возмущенно переспросила она, когда мужчина снова взглянул на нее.
— Ну да, самый обычный понедельник, — моргнув, предельно серьезно кивнул Сириус, словно действительно не понимал, что именно возмущало девушку. Немного подумав, Гермиона пришла к выводу, что он действительно не понимал, как будто даже не подозревал о том, что обычная скучная жизнь не включает в себя разговоры с теми, кто пытается покончить с собой, и допросом всяких бандитов.
— Ты неподражаем, мой храбрый рыцарь, — покачав головой, без какой-то действительно веской на то причины рассмеялась Гермиона. Наверное, царящее в жизни Блэка безумие было заразным. Но видя широкую, несколько растерянную улыбку на лице Сириуса, Грейнджер решила, что это совершенно не важно. Гермиона была влюблена и слишком счастлива, а тягу к риску, жестокость и не совсем верное понимание определения «обычный» можно было причислить к недостаткам. В конце концов, люди не бывают идеальными.
В холле общежития Гермиону встретил прищуренный взгляд Полной Дамы и ее вопрос о том, где ночевала одна из самых примерных студенток колледжа. Грейнджер весьма успешно обошла это препятствие, чтобы позже столкнуться с палачом, роль которого возложила на себя Джинни. Уизли категорически отказывалась верить заверениям подруги в том, что между ней и Блэком ничего не было, и они действительно именно спали в одной кровати. Но это звучало настолько нелепо, что Гермиона не могла винить Джинни в скепсисе. В итоге Грейнджер скрылась в ванной комнате и простояла под душем гораздо больше обычного времени только ради того, чтобы избежать допроса с пристрастием. Следующие полчаса были потрачены на торопливые сборы и спуск в метро, где Уизли милостиво решила не болтать о личной жизни подруги при посторонних и увлеченно рассказывала о том, как прошел ее вечер с Гарри. И Гермиона была искренне ей благодарна за умение вовремя усмирить свою настойчивость.
К моменту их прибытия к зданию, в котором должен был состояться показ, внутри уже царила суматоха. Гримеры злились и переругивались друг с другом, помощники бегали из одного угла в другой, остальные организаторы каждую секунду находили какие-то недочеты, и требовали чего-то большего. Гермиона не понимала половины того, что происходило, и вникать во всеобщую смуту совершенно не собиралась. К счастью, Нарцисса заметила их с Джинни достаточно быстро и сразу же повела к свободным креслам, чтобы свободные гримеры могли заняться макияжем и прическами.
