— Мне нужен этот медведь! — безапелляционно заявил Сириус, не особо интересуясь, кого именно может волновать, что ему нужно. Впрочем, заявление взрослого человека о том, что ему нужна плюшевая игрушка, тоже звучало не слишком здраво.

— Полагаю, ты легко сможешь его выиграть, — проследив за его взглядом, невозмутимо отметила Гермиона, даже не попытавшись его отговорить и заметить, насколько его желание глупое и странное.

— Не могу, потому что это палатка Барти, а этот гад меня знает. К тому же, он наверняка предлагает сыграть в шахматы, а это то немногое, в чем я всегда проигрываю, — поморщившись, неохотно признался Сириус, понимая, что договориться с Краучем у него вряд ли получится. Тот чисто из вредности не захочет продавать ему эту игрушку даже за все состояние, какое есть у Блэка. — Идем! — качнув головой, поспешно отмахнулся Сириус и сделал шаг вперед, но был вынужден остановиться, потому что Гермиона ненавязчиво потянула его назад.

— Тебе действительно так необходим именно этот медведь? — встав перед ним, очень серьезно спросила Грейнджер и даже приподнялась на носочках, безуспешно пытаясь сравняться с ним в росте и заглядывая в глаза.

— Я имею право на чудачества, — ухмыльнувшись, не совсем честно, но все-таки довольно точно заметил Сириус. Хотя мысленно отметил, что чудачеств в нем больше, чем в среднестатистическом человеке. Гермиона окинула его внимательным взглядом, рассеянно поправила ворот куртки, смахнув оставшийся на его плечах снег, и чему-то кивнула.

— Что ж, тогда я его выиграю для тебя, — широко улыбнувшись, твердо сообщила Гермиона. — А ты подожди меня здесь, потому что он может не захотеть играть даже со мной, если заметит тебя, — не позволив ему возразить, уверенно прибавила Грейнджер, а затем вдруг с силой потянула на себя, заставляя мужчину наклониться. Не успел Сириус вообще сообразить, чего именно она пытается добиться, как Гермиона быстро и смазанно коснулась его губ в едва уловимом поцелуе. — Это на удачу! — подмигнув, с каким-то еще незнакомым ему озорством заявила Грейнджер и побежала в сторону палатки Крауча.

Сириус потратил целых полсекунды на перезагрузку, как-то очень медленно осознавая, что именно произошло. Он, конечно, знал, какой твердый и дерзкий характер на самом деле скрывается за этим милым образом пай-девочки, но не ожидал убедиться в этом именно в такой ситуации. И тем не менее, Сириусу нравились эти моменты, когда Гермиона позволяла себе быть настоящей. Это всегда было неожиданно и до головокружения восхитительно. И это дразнящее прикосновение лишь сильнее будоражило сознание, заставляя мысли, которые Сириус с таким трудом привел в порядок, снова свернуть в сторону крайне неблагопристойных размышлений.

Нервным жестом заправив за ухо влажные из-за снега пряди, Сириус расслабленно прислонился плечом к ближайшему дому и впервые за весь этот день решил проверить телефон. Как и ожидалось, пропущенных вызовов было не меньше пятидесяти, и это только от Джеймса. Среди звонивших ему сегодня людей были так же Лили, Римус, и даже почему-то Тонкс и Гарри, которые связывались с ним только в случае крайней необходимости. В сообщении от Джеймса была просьба перезвонить и указание о том, что это важно. Но зная Поттера, нельзя было точно поверить в то, что тот собирался поговорить действительно о чем-то серьезном. Как правило, он вообще не обсуждал ничего важного по телефону. Сириус задумчиво постучал по экрану, бросил быстрый взгляд в сторону палатки, к которой отправилась Гермиона, и решил выяснить все вечером. Ему все равно придется возвращать машину законным владельцам, так что встречи избежать не получится.

— Блэк? — удивленно воскликнул неприятно высокий женский голос. — Сириус, неужели это ты? — уже ближе и ярче произнес все тот же голос, когда Сириус решительно проигнорировал первое обращение. В последние два года его настолько часто окликали всякие незнакомцы, разыгрывая целые сцены о том, что они его знакомые, которых он не узнал, что Блэк уже научился не обращать на это внимания.

— Вы обознались, мэм, — даже не взглянув в сторону приблизившейся фигуры, привычно заметил Сириус, старательно изображая холодную статую и всем сердцем надеясь, что его оставят в покое.

— Ну да, каждый второй англичанин носит зимой кожаную куртку, — ехидно фыркнула в ответ женщина, из-за чего Блэк начал понемногу раздражаться, выискивая пути побега. — Неужели ты всерьез веришь, что я не узнаю эту серьгу? Это же была самая обсуждаемая новость ноября: Сириус Блэк проколол ухо и губу. Как будто одной твоей внешности было недостаточно, чтобы все девчонки с первого по седьмой класс бегали за тобой, — насмешливо и с едва уловимой ностальгией закончила женщина, чем действительно заинтриговала Блэка.

Случайный прохожий, даже будучи самым чокнутым его фанатом, никогда не узнал бы о том, что у Сириуса помимо серьги в ухе был пирсинг в носу и губе. Об этом могли помнить только те, кто знал его в то время, а уж тем более о том, когда именно эти украшения появились. Именно это заставило Сириуса забыть о плане побега и наконец-то взглянуть в сторону непрошенной собеседницы.

Это оказалась довольно высокая и немного полноватая женщина. Ее светлые волосы были сплетены в аккуратную косу, тонкие губы накрашены вызывающе-красной помадой, из-за чего нельзя было не запнуться о них взглядом. Изящное синее пальто сочеталось с цветом таких же глубоких синих глаз, которые смотрели на него слишком внимательно и оценивающе. Ей можно было бы дать не меньше тридцати пяти, но едва заметные линии морщин, которые женщина старательно пыталась спрятать косметикой, сообщали о том, что ей немного больше. Вполне вероятно, она была ровесницей Блэка. Сириус ощущал смутное разочарование, словно перед ним стояла не та женщина, которую он ожидал увидеть, хотя он никак не мог понять, кого же собиралось обнаружить его подсознание.

— МакКиннон? — соскользнуло с его языка прежде, чем он вообще сообразил, что именно произнес.

И как только прозвучала эта фамилия, все вдруг встало на свои места, и Сириус даже сообразил, почему чувствовал себя разочарованным. В его памяти Марлин была совершенно не такой. Она не пользовалась косметикой без необходимости, смотрела твердо и всегда немного ехидно, не нервничала, сминая в пальцах то, что в них попадется, а была уверена и прямолинейна. Сейчас же перед ним стояла такая же женщина, как и те, которые безуспешно пытались привлечь и удержать на себе его внимание, при этом старательно изображая незаинтересованность и независимость. И это изменение печалило его сильнее прочих.

— Ты как всегда эффектна, — растягивая губы в любезной улыбке, ровно проговорил Сириус и даже заставил себя отстраниться от стены и встать прямо, как полагалось во время разговора с кем-либо. Женщина, услышав его слова, почему-то нахмурилась и окинула его цепким взглядом.

— Маска учтивости? Большего я, как видно, не достойна, — скрестив руки на груди, с кривой усмешкой отметила МакКиннон, но даже не подумала о том, чтобы уйти. Будь это та же Марлин, которую он когда-то знал, то она даже говорить бы этого не стала, развернулась бы и ушла с гордо поднятой головой.

— Американский тванг точно не пришелся бы по вкусу твоим родителям, — проигнорировав ее слова, с легким намеком на ухмылку заметил Сириус.

— Зато ты все такой же заносчивый аристократ с правильным английским произношением, — закатив глаза, недовольно фыркнула Марлин и, улыбнувшись, покачала головой. — Знаешь, а ты неплохо сохранился для…

— Для наркомана, который родного брата продаст на органы, лишь бы добыть дозу? — позволив себе наглость и перебив собеседницу, весело закончил Сириус и жестко усмехнулся, заметив проблеск вины во взгляде синих глаз.

— Помнится, ты использовал более красноречивые и менее цензурные эпитеты в мой адрес, — вздернув подбородок, холодно отрезала МакКиннон, все так же оставаясь на месте.

— О, милая Марлин, я ведь не дразнился. То, что ты тогда сказала, было правдой, — покачав головой, решил уступить Сириус, предполагая, что снова портить отношения с женщиной, в которую он когда-то был влюблен, не совсем правильно. Даже если от этой женщины остались лишь воспоминания. — Органы Регулуса я, правда, не продавал. Тут возникла чисто техническая трудность: не успел выучиться на хирурга. К счастью, я вроде как поладил со Снейпом. Помнишь, как Слизнорт называл его будущим великим химиком? Он с легкостью может приготовить такой экстази, что даже кислота покажется детской забавой. — Сириус на самом деле не понимал, зачем он все это говорит, но слова легко скатывались с языка, а остановить этот поток никак не получалось. И чем озабоченнее и мрачнее становилось лицо его слушательницы, тем больше ему хотелось продолжать нести чушь на эту тему. Морально-нравственные дилеммы о том, насколько правильно он поступал, мелькали где-то на самом краю сознания и не привлекали особого внимания.