В одиночестве и голоде просидел там больше суток и на утро второго дня отправился на улицы, испытывать удачу. И к счастью, она мне улыбнулась: расторопные эпидемиологи из CEDA и служба спасения расставили указатели, таблички с пунктами эвакуации. Они и привели меня к отелю, а уже там, завидев вертолет, я поднялся на крышу и встретил других выживших.
Несмотря на некоторые несостыковки в рассказанном, она всё молча проглотила и не уточняла детали. Я встал и приоткрыл дверь, чтобы показать своих спящих, посапывающих в спальных мешках, друзей (их что, не разбудил выстрел?!), и снова сел на пол, предвкушая дальнейшую с Ней тишину. Только тогда я заметил, как моя усталость куда-то исчезла.
— Тебе наверное было так одиноко, — вкрадчиво посочувствовала Она. — Меня постоянно пестовал брат. Так странно, я ведь испытала тот же туман в сознании, полнейшую апатию, но я постоянно была ведомой, мне было плевать, я ненавидела всех вокруг. В том числе и брата, не давшего мне спокойно проститься с родителями… — грустный тон меня удивил с новой силой, я не знал к чему она вела и напрягся. — Но ты, ты мало того, что остался живой, но и дал отпор, нашёл безопасное место, тебе было жалко всех пострадавших. Ты человек действия, с большим и добрым сердцем… — поток комплиментов меня смутил, я собирался поблагодарить или ответить с шуткой, но она продолжила: — До этого мы с братом… встречали только жадных, грубых и нетерпеливых, но ты, ты доказал мне то, что не все люди утратили человечность, не поддались дикости заражённых…
Неожиданно девушка привстала, как-то принуждённо скинув пиджак на пол, и села мне на ноги, аккуратно скользя ладонями по спине. Я почувствовал резкий прилив тепла. Тело онемело, я настолько не ожидал этого, даже и не сообразил что ответить. Руки и ноги словно превратились в заржавевшее железо, я просто не мог заставить ими двигать!
— Мы с братом спасались от холода именно так, а от тёплых вещей и мягких матрасов я отвыкла давно.
Она не спросила не против ли я и всё в таком духе, только обняла ещё крепче. Уткнулась головой в плечо и тихо сказала на ухо, что я все ещё приятно пах духами (она же пахла этими размороженными бургерами и потом, но это совершенно не вызывало отвращения). Форсированное нападение с ошеломлением ей явно удалось, подумал с усмешкой. Горячее дыхание — и моя шея одобрительно среагировала мурашками. Закрыл глаза: мне хотелось, чтобы это длилось как можно дольше. Не надо быть умным, чтобы понять — этого чувства я не испытывал никогда. Не случайная похоть это была или пресловутая любовь, но исходящая нежность от такого невинного существа вскружила голову. Наверное, это всё же было душевное одиночество, томительное одиночество каждого, близкое к тому, чтобы исчезнуть, стоит нам обоим это захотеть. Я с радостью предвкушал это. Она тоже, судя по поведению. У самого уха Её губы спросили шёпотом моё имя.
— Ник… — с трудом ответил я, ощущая расслабляющую пленительную пустоту внутри, в миг очистившую от мыслей и переживаний.
— Я никогда никого не хотела настолько сильно, как тебя, Ник, сейчас.
Её мягкие руки и губы стали свободнее изучать моё напряженное тело. И оно продолжало быть таковым, пока я окончательно не убедился в нешуточности её внезапной игры. Волшебные поцелуи смазали мои «металлические конечности», и я наконец-то я растаял: больше притягиваемый приятным теплом, нежели рефлекторно, принялся исследовать руками Её тонкое и худое из-за вынужденных голодовок, но между тем крепкое, тело. Впившись в Её губы своими и не отпуская их до самого утра, я заполнил давно пустующую и израненную трагическими обстоятельствами потребность в общении, в счастье. Я любил секс, но то, чем я занимался, было нечто иным, настоящим, прекрасным, лучшим в нынешней жизни.
ОНА устроилась боком у меня на животе между ног, а я ещё долго смотрел на НЕЁ, гладил волосы, цвет которых загадочным образом менялся в ночных сумерках и при нервном свечении лампы, и целовал каждый миленький маленький пальчик на ЕЁ руке. Даже представить не мог, как, а главное что сказать своим друзьям о НЕЙ?!
***
Не знаю, сколько прошло времени, пока я спал, но когда меня будил со смехом Эллис, энергично тряся меня за плечо, солнце уже встало и заливало комнатушку ярким светом. «Снова чудесный день», — подумал я, пока не осознал, что ЕЁ со мной рядом нет…
— Вот ты и соня! Ну и как боролся с разной нечистью во сне? — хохотал Эллис.
Я тут же с требованием вскрикнул:
— Где ОНА? — Наверное, я выглядел обезумевшим, но меня это мало волновало.
— Рошель? Да она с Тренером вышла на разведку местности.
— Нет, не она! Другая! — Тут я понял, что не знаю её имя и внешность мог бы описать с трудом. Я помнил лишь прикосновения к её волосам, губам, пальцам, телу, но это всё ерунда, потому что этого ведь Эллису будет недостаточно. — Другая девушка! — я снова предпринял попытку вспомнить что-нибудь, но ещё раз потерпел неудачу.
— Чувак, что с тобой?! У нас в группе только одна девушка, — он улыбнулся и положил мне руку на плечо. — Отличный же тебе сон приснился, а вот я во сне постоянно вижу своего друга…
— Только не сейчас, Эллис! — нахмурился и заметил под ногами пустую бутылку виски.
Да, я пил её, пил перед тем, как уснуть, перед тем, как встретил ЕЁ. Дьявол! ОНА не может быть галлюцинацией! Я…я… запутался. Мне стало дурно и жарко. Лоб вспотел. Проявлялись симптомы игрока в покер из моей истории за секунды до того, как тот напал на крупье.
— Ник, чувак, да что с тобой? — наконец в его словах было понимание, а не усмешка.
— Я… я был с кем-нибудь?! Девушка! ОНА была со мной? — взволнованно спросил ещё раз.
— Нет, чел, я никого не видел. Ты спал один. Небрежный, расстёгнутый как и всегда. Правда, на полу, — все ещё мало понимая мою растерянность, ответил он.
Я пулей выскочил на улицу и смотрел туда, где сравнительно недавно убил курильщика: его обезглавленного тела там не было. Мусор и грязь сделали тёмную кровь ублюдка неразличимой с асфальтом. Так, какого хрена?! Если порассуждать, то монстра могли сожрать ему подобные, ведь как ещё иначе можно объяснить исчезновение трупов? Вспоминай-вспоминай… что мы делали? ОНА ела, ела бургеры и пила минералку. Ну да, я тоже, как будто могу этим что-то доказать. Где искать ещё доказательства ЕЁ существования?.. Кровь, девушка была ранена! Я вновь метнулся обратно в помещение мимо ошарашенного Эллиса. Возле матраца были разводы, но возникло неприятное, горькое и давящее ощущение.
«Эй, Ник! Ты же поранился, помнишь?» — воззвал ко мне внутренний голос.
Ситуация осложнилась и ещё одним неприятным некстати имевшимся фактом: собственной глубокой царапиной, полученной при не совсем аккуратном подъёме на крышу намедни. И марлевая повязка действительно слетела после проведённого вынужденного неудобного сна на полу. Медленно усевшись на грязно-бежевый матрас, закрыл лицо руками и, наверное, готов был заплакать… Впервые за несколько лет. Надо же, размяк, недоумок, возьми себя в руки! Но одновременно сильную обиду, злость и беспомощность, не так просто было унять.
Эллис, видя моё неважное состояние, предпочёл не вмешиваться. Он встал напротив с самым опечаленным выражением лица, на которую его смышлёная, постоянно улыбающаяся юношеская мордочка была способна, и молчал. От безделья он внимательно осматривал комнатушку.
— Чел, куда ты дел своё оружие? — вывел меня спустя некоторое время спустя из тихого безумства сохранивший провинциальный акцент парень, который в этот раз почему-то не раздражал. — Тут зомби кругом, а ты лишаешь себя очков в пользу выживания.
Привстал и с дотошностью обыскал, даже под матрасом заглянул. Ну конечно, не мог же я его потерять! Девушка взяла его. Вот оно доказательство! Я крепко обнял Эллиса, который снова скорчил смешную непонимающую рожицу и этим самым рассмешил.
— Спасибо, друг. Ты меня спас.
Он улыбнулся, до сих пор пребывая в полном недоумении. Вряд ли бы мой внезапно ставший взбалмошным и чокнутым вид сразу дал бы ему правильный ответ.
