========== Часть 1 ==========
В эту пору тороплюсь как могу, сколько позволяют мои, оставшиеся после не поддающихся счёту сражений, силы. Необходимо успеть вовремя. Я должен прибыть в срок появления на свет дитя охотников на демонов.
Путь до ближайшей населённой деревни занял два утренних Светила. Никто не пожелал оставаться рядом с проклятым городом, в земли которого упала звезда, поднявшая из могил мертвецов и другую нечисть. Поэтому окрестности вокруг него прозвали гиблыми полями: покинутые всякой жизнью неплодородные земли оставлены теперь во владении снующих тут и там «неживых» и демонов. Чума Тристрама так быстро распространилась, что огромное число крестьян встретило смерть в собственном доме, атакованное не знающих пощады и справедливого боя демонов. Успевших покинуть свои дома ждала не менее скорбная и страшная участь: быть окружёнными, как скот на выпасе, и растерзанными ухмыляющимися выходцами зла.
Теми немногими выжившими семьями стали ушедшие далеко за горы Востока и Северо-Запада. Там, где ещё спокойно. Там, где мы пока установили мир. Но… разве мы уже помогли Бастиону?
Каждый день я вижу сотни мёртвых тел и демонов и людей, но последние особенно прочно врезаются в память. Они напоминают о моей миссии, ненависти, постоянно убеждают, что я выбрал правильное ремесло. Что быть охотником на демонов — достойнейшее из призваний.
Мы многими сотнями дней и ночей убиваем бесов, но они всё равно вторгаются в наш мир, их бесчисленная армия всегда находит пути выхода на поверхность Санктуария. Мерзкие надоедливые Падшие, что устилают мой путь к поселению, падают от смертельно ранящих их арбалетных болтов и поднимаются снова. В этом и кроется главная проблема: на меня ложится обязанность уничтожить их всех до одного. И отнюдь не потому, что это моя страсть, а для того, чтобы обезопасить оставшихся жителей, напуганных и голодных, лишённых покоя и урожая по вине этих жалких отребьев преисподней. Необходимо не допустить приблизиться чудовищам к людям, предотвратить превращения жён во вдов, а детей — в сирот, озлобленных на весь мир и пожираемых своей ненавистью, медленно становящихся демонами. Как Я и Она. Если не подоспеть вовремя, то выживших пленят сектанты или другие разумные демоны, извратив их тела до неузнаваемости, обратив в себе подобных, в зверей, в ещё одних марионеток на стороне сил зла.
Моя цель: их гнездо, всегда, как правило, скрытое неподалёку от посторонних глаз. Пещера идеально подходит под их убежище, где сборище шаманов, перенявших в какой-то степени своими жуткими ритуалами знания колдунов Теганзы, читают заклинания. У демонов существует иерархия по классам, почти такая же у людей, действующая по тому же принципу: убьёшь верхушку — и низы рассыплются перед тобой в страхе, становясь самой лёгкой мишенью. Убив их лидера, я значительно облегчу себе задачу по истреблению Падших.
Желание присутствовать при родах собственного малыша торопит ещё сильнее, но лабиринт скал надёжно прячет демонов-шаманов. Я должен был вернуться к Ней в кроваво-утреннем зареве, но Светило уже высоко над головой, его лучи проникают во множественные расщелины пещеры, придавая сил и помогая мне в поисках. Бежать. Найти. Убить. И сразу к Ней. Я вовсе не волнуюсь, Она в безопасности: арбалетные установки оберегают Её. Мне, скорее, хочется не упустить ни единого момента этого сакрального события. Быть рядом с Ней в этот важный момент.
Проклятые Падшие обосновались в узком и труднодоступном проходе. Приходится оставить добытые в поселении вещи для большей манёвренности в битве. Скарб в тени не привлечёт ненужного внимания. Глубокий вдох. Один кувырок — и я уже внутри. Мне хватает полсекунды — окинуть взглядом помещение и сосчитать количество врагов, — чтобы действовать. Кинуть оглушающий кинжал в главного шамана, ловушки — в его приспешников, и, наконец, использовать обстрел — вихрь смерти, как я его называю, — любимое умение, которым я владею превосходно. Тайная магия мгновенно охватывает меня, направляя летящие болты из арбалетов точно по целям; ненависть кружит меня в танце, оставляя смертоносные огненные лужи там, где ноги едва касаются пола. Мерзкие демоны даже не успевают предпринять какие-либо действия и гибнут от моих атак (выброшенная из рук Падшего Шамана сфера так и не успевает сформироваться в пурпурный сгусток смертоносной энергии, и тусклый свет гаснет, подобно жизни вызвавшего её хозяина. Думаю, я смогу овладеть подобной магией в будущем). Своим неразвитым зрением наверняка даже не поняли кто я, что-то мельтешащее в тёмной пластинчатой броне, концентрированная смерть, без проблем расправившаяся с ними. Глубокий выдох.
Стремительно покинувшие силы свидетельствуют о необходимости восстановить утраченную ненависть, намедни бурлившую во мне. Она накапливается даже в спокойном состоянии, — одновременно дар и проклятие охотника — что поддерживает силы для частой борьбы с теми, кто скверной своей отравляет род людской. Но в то же время лишает другой жизни, в которой можно думать о чём-то ещё, кроме убийства демонов. Переведя дыхание осматриваю поле сражения и понимаю, что опоздал: несколько мёртвых тел людей растерзанными лежат вокруг костра. Я иной раз виню судьбу в нерасторопности, направляющей меня на помощь обездоленным невовремя.
Острый слух улавливает тихие стоны. Болезненные. Человеческие. Узкая извилистая скалистая тропа приводит меня к изъеденному телу крестьянина и смеющемуся над ним Падшему воину. Некоторые примитивные демоны, родившиеся в Преисподней, слишком отчётливо переняли качества человека (или это мы переняли их поведение?!). Я видел прыгающих на месте от нетерпения и бьющих себя кулаком по груди в ожидании соперника демонов, замечал ухмылки, усматривал искажающую их и без того неприглядную физиономию ярость, наблюдал и их ликование над потерпевшим поражение противником. Я хорошо их знаю. Они очень похожи на нас. Я и Она очень похожи на них. Так долго ведя борьбу с одним противником, начинаешь перенимать его приёмы, привычки, даже внешность.
Так и этот представитель демонского выводка: издевается над человеком, пародирует его крики, смеётся и снова делает ему больно. Даже сорвал с него одежду. Ему интересны человеческие существа. За своё любопытство он отплатит жизнью. В его глазах сверкает ужас перед тем, как зачарованная наводящаяся стрела находит его сердце и пронзает навылет.
Бедолага в испуге отползает глубже внутрь пещеры. Вне всяких сомнений, от таких рваных ран и царапин он скончается в скором времени. Я могу помочь ему только в одном: дать промочить горло водой. Он недоверчиво смотрит на присевшего рядом с ним полудемона. Мы, Охотники, осваиваем Тайную магию, магию демонов. Именно она даёт такое могущество, нечеловеческую ловкость и смертельную опасность. Эта магия запретна для простых смертных Санктуария и способна открыться тем, в чьём сердце поселилась Тьма. Избранным, оказавшимся на грани, лишёнными всего на свете. Как Мне и Ей. И вырабатываемая нами ненависть должна быть непременно обуздана концентрацией, иначе Тёмная магия поглотит нас, проникнет в души, превратив в безжалостного демона. И мы такие, сколько себя знаем — всю жизнь, с того переломного момента, когда лидер группы кочующих охотников протянул нам руку в предложении пойти с ними. С того времени нам дали выбор: умереть в страхе или бороться с его источником, и мы без долгих раздумий выбрали второе.
— Я не причиню тебе вреда. Пей. Увы, мне больше нечем тебе помочь.
В молчаливом согласии крестьянин пугливо забирает флягу из моих рук и пьёт. Сперва медленно, ожидая подвоха, но немного погодя почти наполовину осушает сосуд.
— Видимо, ты спас будущего мертвеца, — ухмыляется он, но на его измазанном в крови лице это читается как неотвратимая судьба. — Может, для других не всё потеряно? Нас было меньше десятка, эти твари связали нас и привели в ту круглую залу, из которой мне удалось сбежать… уползти. — Кашлянул со стоном. — Они хотели провести ритуал, жертвоприношение…
— Я убил шаманов. Живых не осталось.
