Больница всё больше напоминала ей камеры смертников в тюрьме.

Жалобные и страшные рассказы пациентов, нетвёрдая поступь недавно прооперированных, торчащие из их животов длинные трубки, которые они бережно придерживали рукой, когда шли в туалет – всё это навсегда врезалось в память. Рядом с Лерой, на опустевшую кровать женщины с поджелудочной (точнее, уже без поджелудочной), уложили старую бабку. Очень долго немолодой хирург втолковывал забитой сельской бабке, что ей срочно необходима операция, – но та всё равно сбежала из больницы, так как панически боялась операций и врачей.

«Я хочу умереть у себя дома, а не под скальпелем!» – твёрдо сообщила она, безумно сверкая глазами. И ушла, держась за стенки.

Затем была постоянно кричащая от боли бабка, кровать которой выставили в коридор, так как она постоянно падала на пол… и всем мешала. Направляясь с туалет или на процедуры, или просто так пройтись, Лера была вынуждена проходить мимо этого старого, скорченного тельца, уже мало напоминающего живое существо.

Лере чудилось, что её заточили в комнате страха. Она находилась в прострации, страдая и от голода. Ни одна из подруг так и не появилась. Молодой врач предложил повременить с операцией, сказав, что порезать её они всегда успеют. Но кушать ей всё равно запретили. И выписали какие-то таблетки.

Направили к гинекологу, но врач болела. Сделали УЗИ и определили, что у неё камень в почке. Через пару дней боли полностью прекратились, но температура не падала, что указывала на воспалительный процесс в организме. Дня через два ей разрешили кушать. В больнице, по её неприхотливому мнению, кормили неплохо. Однако вечернюю манку не мог есть никто. Аля и другие, новые пациентки, делились с ней едой и водой. Лера ощущала себя нищенкой. Мать пришла раза два, принесла вещи и деньги… а потом уехала в командировку, оставив её совершенно одну. Сотрудники с работы, разумеется, тоже не пришли. Лере продуло правое ухо, на которое она почти перестала слышать.

Через неделю её выпустили… выписали.

Её охватило ощущение нереальности, словно она вдруг ожила, и попала в мир живых из ада. Девушка ощущала незримую стену между собой и другими людьми – обычными прохожими. Словно прошла через что-то такое, что навсегда сделало её ДРУГОЙ.

Возвращаясь домой на троллейбусе, стискивая в руках кульки с одеждой и другими больничными вещами, она временами впадала в прострацию. Ей чудилось, что она сама стала нереальной, почти призрачной. Её чувства и мысли медленно растворялись в ледяном осеннем холоде, как сахар в чае. Словно чья-то невидимая рука осторожно мешала ложечкой напиток Её жизни. Перемешивая грешное с праведным.

Ей вдруг в какой-то миг показалось, что душа её застыла в теле, как желе в формочке.

После того, как она наконец-то попала домой, Лера Болецкая в первую очередь позвонила на работу и сказала сразу же расстроившейся начальнице, дуре Митрофеевне, что завтра уже будет на работе. Затем кинулась звонить подружкам.

– Привет, – мажорным тоном проговорила Аня. – А, это всего лишь ты.

– Да, извини, это я, а не Брэд Питт. Кстати, меня уже выписали из больницы. Как насчёт это дело отметить?

– Отметить, это круто! – сразу же обрадовалась Аня.

Лера словно воочию представила себе эту манерную красавицу блондинку, всегда старающуюся оказаться перед зеркалом или любой отражающей поверхностью, чтобы всегда иметь возможность вдосталь любоваться своей красотой. – Слушай, а давай моего богатенького Буратино раскрутим? Да, так и сделаем. Слушай, давай я ему позвоню, а потом перезвоню тебе!

Через полчаса подруга действительно ей перезвонила.

– Слушай, Максимчик согласился! Он уже позвонил и заказал нам столик в ночном клубе "Тёмные ночи" на завтра. Я уже пригласила Таню. Девушка помолчала: – Слушай, можно я тебя попрошу: не приглашай, пожалуйста, Сашу Пугалову. Она такая страшная!

– Но я тоже отнюдь не красавица, – ровным тоном заметила девушка.

– Но ты же моя подруга! Тебе я это могу простить.

– Ну спасибо! Как мило с твоей стороны, что ты меня терпишь, несмотря на моё патологическое уродство!

– Пожалуйста, – Аня, как всегда, не уловила иронии. – Значит, я буду с Максимом, наша общая подруга Таня на этот раз тоже будет одна. Её в очередной раз кинули. Представляешь, её новый парень целую неделю присылал ей розы, а потом переспал, и – бросил. Всё как обычно. Так что бедняжечка в этот раз будет такой же одинокой и несчастной, какой обычно бываешь ты. Почему это – я тоже буду с мальчиком, – вырвалось у Леры.

– Да?! Интересно будет на него посмотреть… наверное урод какой-нибудь. Ладно, в общем, записывай когда и где. Завтра в одиннадцать вечера возле твоего дома. Мы тебя и твоего парня довезём. А то пока ты там на общественном транспорте доберёшься…

Кладя трубку, Лера ненавидела и презирала саму себя. Ну зачем она сказала Ане про парня, тем более, несуществующего? Вроде ей станет легче от собственной выдумки!

Лера в сердцах ударила кулаком по стене – изо всех сил. Боль разлилась по руке, как жгучее лекарство. – Я не страдаю от одиночества! – закричала она. – Мне хорошо одной! Мне не нужны никакие мужчины! Мне вообще никто не нужен!

В последнюю свою фразу она вообще не поверила. Но она была такой сладостной…

Собственная печаль навалилась тяжким, слишком тяжким грузом. Тяжестью могильной плиты для заживо похороненных.

На следующий день девушка снова отправилась на свою постылую работу. Начальница, разжиревшая ещё больше, глядела на неё волком. – К вам какой-то парень заходил… А вы, как обычно, опаздываете. Сегодня я уйду пораньше, так как пришла на полчаса раньше вас!

"Я опоздала-то всего на пять минут, и кто ей лекарь, что она приходит раньше рабочего времени. Но пусть уходит, мне даже лучше будет. А что за парень, интересно? Наверное с какого-то отдела, хотел найти нужную информацию. А так как все знают, что Митрофеевна давно выжила из ума, то обращаются ко мне", – подумала она, демонстрируя начальнице абсолютно равнодушное лицо.

Ближе к вечеру толстая женщина уплыла, как нагруженный пароход, медленно и плавно. Лера вздохнула свободнее, так как постоянно сидела, как на иголках, потому что у начальницы была отвратительная манера каждые десять минут окликать Леру, проверяя её наличие в зале, словно давно уже последнего зрения и совести лишилась. Девушка достала из своего ящика, – где начальница время от времени делала ревизию, так как Анна всегда всех судила по себе и подозревала в воровстве, – очередной любовный роман и углубилась в него.

Вечер окрасил небо в тёмно-синее и разукрасил звёздами. Но ярче звёзд сияли городские неоновые огни, освещая мертвенные лица прохожих. Библиотека в этот вечер была пуста, как пустыня. Лера зевала, лениво поглядывая на часы и мечтая о том моменте, когда она сможте уйти.

Неожиданно в зал вошёл Денис.

– Привет, – довольно фамильярно поприветствовал он девушку, что той только польстило, так как она ощутила себя молодой. – Я прочитал твою книгу. Он протянул ей книжку. – Я заходил к тебе утром, но тебя ещё не было.

В голову девушки пришла неожиданная мысль: – Слушай, а что ты делаешь сегодня вечером? Если я приглашу тебя в ночной клуб, то тебя отпустят? Понимаешь, – она смущённо опустила глаза, – я была в больнице и сегодня мы празднуем моё выздоровление. Все мои подруги, их две, будут с парнями. А я одна. Сам понимаешь, мне неудобно.

– Ну… мы же почти незнакомы. К тому же у меня нет таких денег.

– Денег и не нужно платить: платит парень моей подруги. – Лера смутилась окончательно, потупив взгляд.

– А когда это будет?

– Сегодня. В одиннадцать вечера нас подкинут на машине.

– Хорошо, когда к тебе подъехать?

– Запиши мой телефон и адрес, – девушка говорила, как во сне, не веря, что ТАКОЙ парень действительно согласился сыграть роль её парня! "Неужели я ему нравлюсь?" Она боялась поверить своему счастью.