Вот и сегодня он включил приёмник, настроил его на «Свободную Европу» и наводил порядок на книжной полке. За три года он не пропустил ни одного концерта, но песня «Отель Калифорния» не прозвучала ни разу. И вдруг его, как будто стегануло по нервам. Раздались знакомые аккорды группы «Иглс». Он быстро глянул на часы – было двадцать часов и двадцать две минуты. Аварийный сигнал. У него затряслись руки, он начал лихорадочно вспоминать инструкцию. Затем скрутил частоту приёмника на радио Маяк и выключил его. Пошёл на кухню, налил себе растворимый кофе, сел и задумался. Не паниковать, ничего страшного не произошло. Он не мог нигде проколоться. Значит, случилось что-то на участке от дяди Коли до заказчика. Ему осталось только выполнить последний пункт инструкции и на этом всё. Не будет больше никакого риска при выносе документов из института. Не нужно будет сидеть с Большой советской энциклопедией и расшифровать послания. Начнётся спокойная размеренная жизнь, какая и была у него три года назад. Не будет еженедельных встреч с дядей Колей, к которым, кстати, он привык. Они ему даже нравились, особенно если проходили на природе. Константинов глянул на часы – было без пяти девять. Поскольку сегодня была пятница, должны быть звонки для определения места предстоящей встречи. Он пересел на кресло в зале, у столика с телефоном. Рядом поставил кружку с недопитым кофе. Потом понял, что звонков больше быть не должно, ведь прозвучал аварийный сигнал. Но он тем не менее сидел и молча смотрел на телефон. Пять минут десятого, он встал с кресла, достал из тайника на книжной полке фотоаппарат для микросъёмки, сунул его в карман куртки, оделся и вышел на улицу. Весна была в разгаре. Не холодно, ветра нет. Деревья покрылись листочками. Они ещё не успели запылиться и были изумрудно-зелёные в свете неоновых фонарей. Вечер пятницы – на улицах много людей. Все не спеша куда-то бредут. Кто возвращался с работы со второй смены, кто прогуливался перед сном. Встречаются подвыпившие компании, которые отметили окончание рабочей недели. Константинов, засунув руки в карманы и сжав в правой руке маленький фотоаппарат, пошёл не спеша в сторону канала. Он внимательно осматривался, но ничего подозрительного не замечал. Через километр подошёл к мостику через канал. Это место Константинов давно обследовал. Разглядеть, что он делает, оставаясь не замеченным, невозможно. Ещё раз огляделся – никого на тротуаре не было. Проходя по мостику, он резким движением вынул фотоаппарат из кармана и бросил его в воду. Раздался небольшой всплеск. Прошёл дальше, но метров через сто развернулся и пошёл обратно. Нигде никого. Так, не спеша прогуливаясь, он дошёл до своего дома. Суетиться не нужно, торопиться тоже нет необходимости. Всё хорошо. Вернее, плохо, потому что деньги он больше получать не будет. Но это не беда, у него есть очень хороший запас, который закопан в стеклянной банке на заднем дворе его дачи. Вроде волноваться причин не было, но тем не менее Константинову не спалось. Ночь близилась к концу. Сон всё не шёл. Константинов встал с кровати, сходил на кухню за водой и посмотрел на часы. Было начало четвёртого. «Нужно спать, нужно спать. Ничего не произошло. Ко мне прицепиться не за что. Я нигде не мог допустить ошибку», – уговаривал себя Константинов. Незаметно для себя он заснул. Сон был тяжёлым. Ему снилось, что он все чертежи делает в двух экземплярах и один он отдаёт Анатолию, а другой дяде Коле. А Анатолий постоянно сыплет идеями и Константинову приходится всё время что-то переделывать в чертежах. Затем зазвучала музыка группы «Иглс», и он, лёжа на кровати в гостинице, поёт «Отель „Калифорния“». Проснулся, когда в комнате было светло. Весь мокрый от пота.
Сходил в душ. Затем позавтракал. Яичница не лезла в рот. Каждую субботу уже много лет на завтрак у него была яичница. С тех самых пор, как расстался с Людой. Это была его самая большая ошибка в жизни. Но только ли развод с женой и то, что он остался без своих мальчишек, были его ошибкой? А его сотрудничество с дядей Колей? Это ли не ошибка? Мысли снова переключились на день завтрашний. Ему нужно будет упаковать все неотправленные материалы в контейнер и оставить его в условленном месте. На выходе с платформы «Опалиха» Рижского направления есть киоск, где готовят сладкие пончики. Слева от киоска стоит металлический бак для мусора. Туда нужно будет выбросить контейнер с информацией между 19.00 и 19.15. И это всё. Контейнер – это металлическая банка из-под Пепси, куда он засунет маленький пакет с тремя микроплёнками. Таким способом он ещё ни разу не передавал информацию. Сегодня нужно будет съездить в Опалиху и всё проверить на месте. Посмотреть расписание электричек.
Позавтракав, Константинов занялся уборкой в квартире. Он регулярно, каждую субботу протирал пыль на мебели, особенно тщательно на книжной полке. Вымыл полы в спальне, зале и на кухне. Затем ещё раз внимательно проверил и поправил контрольные метки в комнатах. Убедившись, что всё нормально, он взял из шкафа куртку и вышел из квартиры. На улице была весна, и можно было идти в одной рубашке, но вечером, возможно, похолодает и куртка пригодится. Когда вернётся домой, он не знал. Сейчас он доедет до Рижского вокзала, запомнит расписание пригородных поездов на завтра, затем сядет в ближайшую электричку до Опалихи. Там он тщательно всё осмотрит, где киоск с пончиками, где мусорный контейнер. Как удобнее подойти и отойти. Куда после этого нужно двигаться, так как сразу же развернуться и снова пойти на платформу нельзя – можно привлечь к себе внимание. После того, как он всё определит для себя в Опалихе, нужно вернуться в Москву и сходить в магазин за продуктами, которые он покупал раз в неделю.
На Рижском вокзале он узнал, что ехать до Опалихи 50 минут. В воскресение поезд отходит в 18.00. Значит, в Опалихе он будет без десяти семь. Это его устраивало. Не спеша оглядеться и только после этого идти к киоску. А сейчас он сел на ближайшую электричку и поехал в Опалиху. По пути решил, что возвращаться лучше на автобусе из посёлка Новоникольское. От платформы в Опалихе это около трёх километров. Это безопаснее, чем околачиваться около платформы, ожидая своё поезд. Сегодня он это проверит. Теперь нужно решить ещё один вопрос. Как ему незаметно и естественно выбросить банку из-под Пепси в урну. Пожалуй, сделает так. Плёнки в банку засунет дома, банку положит в карман куртки. Куртка у него объёмистая, банку в кармане видно не будет. Выходя из электрички, он возьмёт банку в руку. Сейчас многие ходят с банками в руках и пьют на ходу. Подойдёт к киоску, купит пончик и сделает вид, что пьёт из банки, а затем банку выбросит в стоящую урну и не спеша пойдёт по дороге в Новоникольское. Сегодня всё это нужно отрепетировать.
Выйдя из электрички в Опалихе, он огляделся. У выхода с платформы стояло несколько киосков. В одном из них за пятьдесят копеек он купил баночку Пепси. Отошёл в сторону и надел на себя куртку, банку сунул в карман. Всё верно, банку абсолютно незаметно. Вытащил её и открыл. Банка издала шипение и из отверстия полезла пена. Пить совершенно не хотелось, но он сделал несколько глотков. Затем подошёл к киоску, где продавались пончики. Встал в небольшую, из трёх человек, очередь. Купил пончик и, отходя от киоска, выбросил банку с Пепси в урну, которая стояла слева. Затем, не оглядываясь, он медленно пошёл по дороге. Пройдя метров двести, он оглянулся. Киоска видно не было. Спросил у обгоняющей его женщины, как пройти в Новоникольское. Она ответила, что эта дорога прямиком выведет его к посёлку, а там дальше будет шоссе и автобусная остановка. Константинов не спеша шёл по тропинке вдоль дороги. Прохожих было не много. Разглядывал дачи, мимо которых проходил. Было тепло, и он снял куртку. Солнце пригревало. Торопиться было некуда. На душе у Константинова вновь стало спокойно. Все ночные волнения отошли, уступив место какому-то блаженству. Всё хорошо, волноваться нечего. Завтра всё пройдёт по проверенному сегодня сценарию. И он начнёт, или вернее, продолжит жизнь обычного человека. Без страха быть пойманным за руку, когда он выносил документы из института. Когда передавал фотоплёнки в термосе дяде Коле. Правда, за три года он привык к этому риску, к щекотанию нервов, к необычности, к какой-то особенности своей жизни. Он жил не так, как живут все. Было у него ощущение причастности к чему-то запрещённому, к какой-то тайне. Он был не такой, как все.
