Ладно. В конце концов, есть и другие развлечения, по крайней мере, в потенциале: например, свободные девчонки за другими столами. На них, конечно, нужно много тратиться в перспективе, но обладатели легального хирургического робота могут себе позволить и не такое.

Разбитному Щукину точно не составит труда их склеить, если он даже незнакомых баб по фотографии насквозь видит.

— Наши с тобой цели данного жизненного этапа, если глобально. И короткая промежуточная цель: как сделать так, чтобы ты не сдох в течение ближайших трех суток. — Русский как ни в чём ни бывало отсалютовал стаканом с чистой водой, возвращая товарища с небес на землю. — Я понимаю, что вся нужная инфа у тебя в голове. Но ты чё-то какой-то расслабленный. Как будто мне опять больше всех надо.

— Ч-ч-чёрт. Давай, рули, — ДжоЧже наконец окончательно проникся серьезностью личных перспектив.

— Препараты по списку у тебя. — Новый друг имел ввиду тот перечень, который в своё время продиктовал Лоу и который та сбросила Хвану. — Когда будем брать, надо иметь в виду заодно и Моралеса: ему плюс-минус то же самое требуется.

— Да иди ты нахрен! — возмутился кореец. — Это знаешь, как в вашей сказке! Где небитого везёт битый! Ещё мы латиносов не паровозили! Ты в своём уме?!

— А мы сейчас не можем себе позволить смертельных случаев, — тихо сказал Щукин. — Лично у меня есть экспресс-план, как нам с тобой развиваться в условиях нашей монополии… Вот если этот Моралес умрёт, то все сразу забудут, что мы его вытащили из шока с четырьмя пулевыми ранениями. Но помнить будут, что он воткнул после нашего вмешательства. Не понимаешь?

ДжоЧже задумался.

— Я по Лоу чётко видел, что давать этому придурку умирать нельзя, — русский задумчиво глядел сквозь стол. — Я не вижу, правда, всей подоплеки, потому что не знаю обстановки, но чувствую: если дать ему помереть — это будет наша большая ошибка.

— А мне кажется, ты Лоу чрезмерно демонизируешь, — неожиданно вырвалось у корейца.

— Да ну? И кто бы это говорил? — Виктор поднял заинтересованный взгляд на товарища. — Не буду напоминать, кто от неё в первое время шарахался, как мышь от кота! Нет, не демонизирую я её. Вполне управляемая тётка, но есть явно какой-то второй подковёрный слой. Информации мало, не понимаю, какой.

Хван, попрощавшись с надеждой выпить, включил мозги: русский абсолютно не ориентировался в раскладах, но точно чувствовал конъюнктуру интуицией.

Прикинув варианты, в том числе несказанные Щукину вслух, ДжоЧже предложил:

— А если сделать в твоём стиле? Делегировать ход?

Диего ещё не закончил разбираться с первой порцией дел, когда зазвонил его старый, ещё личный, номер.

Ткнув команду соединить, он с удивлением увидел голограмму двоих недавних знакомых — корейца и русского:

— Чего надо?! — заняв новое для себя кресло в результате голосования бригадиров, Моралес не был расположен терять ни секунды.

По крайней мере, на данном этапе, пока власть в руках не окрепнет.

Сказанное Уркидесом о его образовании где-то задело и подстегнуло одновременно: ему действительно не хватало знаний для этой должности. Возместить недостаток можно было только усидчивостью.

Русский отстранил корейца и занял всё пространство экрана:

— Вношу ясность: нам от тебя вообще ничего не нужно, а вот тебе очень актуально не сдохнуть в следующие двое-трое суток. Мы-то как-нибудь обойдёмся и без тебя, если что. Но если объединим усилия, это будет выгодно обеим сторонам.

Диего и в мыслях не держал вестись на эту дичь, но решил подыграть:

— И какая выгода моя?

— Выживешь, — равнодушно пожал плечами Щукин. — С меня — реабилитация и терапия. Помереть не дам, так годится?

— А с меня, стало быть, что? — продолжая изображать дурачка, уточнил вовсе не дурак Моралес.

Да, возможно, у него не было за спиной университетов или хороших школ. Но трусом он тоже никогда не был, как и последним кретином: если его не дострелили в полиции, а потом ещё и удалось спастись с четырьмя пулями в теле, то бояться умереть от каких-то там микробов — вообще верх глупости.

Тем более, говорят, воздух здесь вообще чуть ли не стерильный. Всё-таки большинство людей прибывает через ноль-транспортировку.

Да и Бог не допустит, раз заботился о нём до сего времени, Моралес был верующим человеком.

Кроме прочего, Диего знал, что у человеческого тела есть свои барьерные функции: лейкоциты, фагоциты, ещё какие-то там циты.

Это с пулей в колене организм может не справиться. А уж с той хернёй, что случайно попала в кровь… Как-нибудь перекашляем. Здоровый мужик, не баба.

— С тебя — медикаменты по списку. — Выдала ожидаемое противоположная сторона.

— Можно подумать, я никогда царапин не имел, — снисходительно сообщил он в ответ. — Однако до сих пор жив. Идите к чёрту. — Он без колебаний нажал на разъединение.

Прокрутив по инерции в голове разговор ещё раз, он кивнул самому себе и набрал номер странной пары.

— Да? — на экране возникло лицо Щукина.

Сейчас оно выглядело удивлённым.

— Лично для тебя, русский. Я помню, что ты меня вытащил с того света; именно поэтому ты сегодня живёшь спокойно. — Диего тщательно маскировал торжество, так и норовившее прорваться в его голосе. — Но это только сегодня, потому что позволить жить на своей земле такому бесконтрольному кадру, как ты, я просто так не смогу. Сечёшь? Ты же не считаешь меня идиотом? Ещё и по твоим расширениям надо поговорить. — Латинос многозначительно впился глазами в экран. — Цени: довожу тебе по-хорошему, начинаю с чистого листа. Не ругаюсь, не давлю, просто по дружбе информирую.

— А с чего это земля — твоя? Не много ли за плечи нагребаешь? — видимо, уязвлённый русский решил поиграть.

Зря. Система всегда ломает оппонента-одиночку.

— Зря, — спокойно заметил Моралес. — Разгребусь с нашими делами — буду решать с тобой. Так что ты лучше не меня пугай, а подумай, что в ответ предлагать будешь.

— Ты рамсы не попутал? — брови Щукина поднялись вверх. — Знаешь, скажу, как в одном старом фильме: ты сперва проживи эти пару дней и свои дела, с которыми сейчас разбираешься. А уже потом меня многозначительно предупреждать будешь. Скотина неблагодарная…

Диего молча разорвал соединение, теперь окончательно.

Чтобы не забыть, в общем чате бригадиров он пометил задачу:

"ЩУКИН. 1) ЕГО МЕДИЦИНА — НАША, ЭКСКЛЮЗИВ. ОТВЕТСТВЕННЫЙ ФЕЛИКС… 2) ЕГО РАСШИРЕНИЯ — ПОНЯТЬ, КАК ОН МЕНЯ СВАЛИЛ? ОНИ ТОЖЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАШИМИ, ТОЖЕ ЭКСКЛЮЗИВ… ЕСЛИ УПРЁТСЯ, НЕ ЦЕРЕМОНИТЬСЯ…"

На сегодня не всё, скорее всего

— Вот же мудель! — чуть более эмоционально, чем обычно, принялся разоряться Щукин после того, как Моралес нажал отбой. — А ведь этого уже и не вылечишь! Нет, ну не гадёныш, а?!

— Не понял?

— Труба мужику. — Виктор озадаченно потёр затылок. — И ведь не убедишь никак кретина. Ёлы, что же делать?..

— Ему точно труба?

— Без вариантов. Точнее не бывает, можешь засекать: максимум трое суток.

Сейчас новый товарищ был впервые действительно подавлен за всё время их знакомства.

— А как это будет происходить? — ДжоЧже неожиданно для себя испытал неуместный в этих обстоятельствах азарт.

— Жар, высыпания. Сперва сознание потеряет, потом кома, летальный исход, — русский хмуро опустил взгляд и пожал плечами. — Кстати, ты что, не заметил? Его уже высыпать по чуть-чуть начало. Вот же бл***, сколько ещё оказывается дебилов на белом свете! И температура у него сейчас наверняка поднимается, но этот же хрен бодриться будет последнего!

Хван, удивляясь самому себе, споро развернул над столом виртуальную клавиатуру:

— С этой твоей медицинской точки зрения, что будет? Подробнее, пожалуйста.

Щукин начал было набирать воздух, когда кореец его опередил:

— Только я тебя умоляю, можешь совсем по-детски сказать?