Там, где растут одуванчики Лугом, не тронутым жадностью, Там, где растут одуванчики, Ветер купается в радости, В радости. Нет ни обид, ни напраслины Там, где растут одуванчики. Ветер купается в радости, Воздухом мажется масляным. Сердцем, не тронутым злобою, Там, где растут одуванчики, Настой луговой он испробовал, Пробовал. Ветер встречается с Вечностью, Где одуванчик летает. Вскормленное на млечности, Грешности сердце не знает. Принята летняя заповедь — Солнцеголовое правило. Там, где росли одуванчики, Сердце свой след оставило… «Я полоскала небо в речке…»[2] Я полоскала небо в речке, Плела венок из старых снов. Гадала на огарке свечки, Лечила крылья мотыльков. Босыми пятками колола Жнивьё по скошенным полям. По лоскутку я от подола Дарила стройным тополям. Кукушке песнью колыбельной Я отпускала тяжкий грех. Ломоть бросали мне отдельный За мой убогий, кроткий смех. Я из тумана пряжу пряла, Пила цветочный лимонад. И спелым яблоком упала В чужой неплодоносный сад… Я удивлялась и молилась На Божьи чудеса вокруг. В миру я не снискала милость, Как сотни сотен Божьих слуг. «Ну как не прелесть…» Ну как не прелесть — листвы шелест, травы шёпот, ежей топот. Такой и́зык душе близок. Грибной – сверху, а гриб – снизу. А где лес-то? А вон лес-то. Ай да берёзка! Ай да невеста! Идём дальше, идём тише. И там ветер колы-колышет. В лесу вкусно, в лесу ходко. Грибной сверху — моя погодка! «Простая трава. Простые цветы…» Простая трава. Простые цветы. Бубенчик в зелёной дали. Эти запомни простые черты Непокорённой земли. В дар летнему дню и важной пчеле Сердце своё поднеси. Всякое было на русском селе, Только свечей не гаси. Обида – не грех, если на тех, Кто очага не крестил, Но: Простила трава, простили цветы. А значит, и ты отпусти… Это поле во ржи
Это поле во ржи. Расскажи, расскажи! По своим же следам мне судьбу проложи. Это поле полей, это жизни зерно. Погляди, как сидит — прорастает оно! А колосья шумят — колыбельный напев. Это поле живёт, всю Россию пригрев. И краюшка моя, и краюшка твоя из одних закромов — кладовая «семья». Это поле во ржи… И дорога бежит через радуги мост, ждать Успения и пост. Это поле во ржи и святых васильках на ладонях лежит, на усталых руках… Потеряло лето дудочку Потеряло лето дудочку. Вот и славно, хорошо. Одичала наша улочка — Дождь пошёл. Побежали да под горочку Ручейки да ручейки. Одолжите грусти горсточку Да тоски. А пока – теряю голову Да танцую под дождём. Понесло меня, весёлого. Эх, живём! Ухну филином всезнающим Да под горку – кувырком. Осень встречу я играючи, Под хмельком. Сосчитаю все осиночки, Обречённые сгореть. Пожую хвою – остиночки — Поговеть. Я в траве припрятал дудочку, Никому не говори. Ну-ка, лето, – под остудочку, Раз, два, три!.. Уходило лето праздное. Вот и славно, хорошо. Стала улочка несвязная — Дождь пошёл. В конце лета Мокрый свежий день. Яблоками пахнет. Будем говорить? Нет уж. Помолчим. Яблонь спелых тень, Падалица чахнет. Солнце после гроз Видит сад иным. Солнце после гроз — Пронзительное око. Солнце после гроз Прозрачней и честней. Голову склоня, Сад усталый, мокрый Прядает послушно Прядями ветвей. Солнце говорит: «Отвыкай от лета». Солнце говорит: «Вечно не живут». Скорый листопад — Верная примета: Листики-стихи С веток упорхнут. Скользкая трава, Предвкушая осень, Жёстче и острей Стала под косой. Летняя канва — Иван-чая проседь — Спорит с запоздавшей Молодой осой. Солнце напослед Золотило травы, Солнце напослед Берегло осу. Это, дед, видать, Последняя отава. Хочешь, я тебе Кваса принесу?.. К осени лучи Солнышка ослабнут. У лихой версты Взя́та жизнь взаймы. Задержались мы У покорных яблонь. У немой черты Задержались мы. Яблочный пирог — Вовремя поспели! Жадно поглощаем Сдобный аромат. Август тишиной вернутьсяПервая строчка верлибра Ксении Некрасовой «Из детства». |
