Вопрос был риторический, а мужчина, меж тем, приблизился. Я улыбнулась, хотя это было трудно: слишком бесцеремонно он меня разглядывал. Так и хотелось спросить: я, что, лошадь выставочная?

– Алиса? – задал он вопрос, встав напротив.

– Точно, – кивнула я, не удержавшись, добавила, – а машина, кстати, сзади меня, и разглядывать надо её.

Он хмыкнул, но комментировать не стал. Осмотрел машину, залез под капот, что-то там посмотрел. Я топталась в сторонке, ожидая вердикта. Захлопнув крышку, спросил:

– Прокатиться можно?

Я кинула ему ключи, он поймал, снова усмехнувшись. Кажется, его мое поведение не задевало, а вот он меня раздражал, сама не знаю, почему, и скрывать это удавалось плохо.

Мы прокатились по центру: он за рулём, я рядом.

– Почему продаёшь? – поинтересовался у меня. Интересно, когда мы перешли на ты? Я даже имени его не знаю.

– Деньги нужны, – ответила лаконично и опять не удержалась, – а вы зачем покупаете? Ваша-то машина получше будет.

– Подарок подружке, – хмыкнул он, – тачка мне нравится, так что можем оформить сделку.

– Отлично, – я обрадовалась, – я тут распечатала договор, – залезла в сумку, вытаскивая печатные листы, вдруг сообразив, что паспорт остался дома, чертыхнулась.

– Что-то не так?

– Паспорт дома, давайте тогда завтра?

– Давай докину до дома, и там оформим сделку. Деньги у меня с собой.

Я нахмурилась. Вот вроде бы все нормально, а как-то странно. Ну парень явно обеспеченный, машина крутая, шмотки дорогие, да видно по поведению, что при деньгах, вряд ли он преследует иные цели, чем покупка. Не изнасилует же он меня, в конце концов? Желание получить деньги прямо сейчас перевесило, как я их назвала, нерациональные страхи. Я озвучила адрес, и через пятнадцать минут мы въехали во двор.

В квартире мужчина заглянул в комнату, потом прошёл на кухню и замер у кухонного гарнитура, пока я за столом заполняла бумаги.

– Твоя или снимаешь? – спросил меня.

– Снимаю.

– Не замужем, живёшь одна, но слишком хороша, чтобы быть одинокой. Любовник содержит?

Я даже рот открыла от такой наглости. Нет, он, конечно, угадал, но какое имеет право вообще лезть в мою жизнь и бесцеремонно задавать вопросы? Я призвала себя к терпению, но все же сказала:

– Деньги покажите.

Он, усмехнувшись, полез в карман. Вытащив из кошелька десять купюр по пятьсот евро, кинул их на стол. Я сгребла деньги и ушла в комнату. На свет посмотрела, конечно, а толку, если не знаю, что там надо увидеть. Слабо верится, что он хочет меня облапошить, так что рискну. Убрав деньги в шкаф, вернулась в кухню и застала мужчину с договором в руках.

– Так вот из каких деревень приезжают такие красавицы, – хмыкнул, увидев меня.

После детдома нас поставили на спецпрограмму по распределению жилья, я получила комнату в маленьком областном посёлке, туда я даже не ездила, Андрей просто забрал мой паспорт и все оформил, включая регистрацию.

Парню, конечно, об этом знать не надо. Интересно, он уже успел из мужчины для меня трансформироваться в парня, видимо, потому, что мне сложно представить взрослого человека, который будет вести себя, как придурок.

Выдернув у него из рук лист, я улыбнулась совершенно неправдоподобно и тут же себя укорила за это. Все-таки мы сделку оформляем. Ну бесит меня человек, можно и потерпеть десять минут, потом он исчезнет из моей жизни, и все. Что, я мало идиотов на работе перевидала?

Тут он достал сигарету и сунул в рот, и уровень моего терпения стремительно упал.

– У меня не курят, – сказала ему спокойно.

– Да ладно тебе, – он достал зажигалку, а я, в два шага оказавшись рядом, не выдержав, вытащила сигарету из его рта и бросила в мойку. Он вздёрнул в удивлении бровь, смотрел с насмешливыми интересом, словно я мышь лабораторная, которой разрешили до поры, до времени делать все, что заблагорассудится. Да почему мне вообще такие мысли в голову приходят? Нахмурившись, глядя на него, я повторила чуть ли не по слогам:

– У меня. Не. Курят.

И тут же отойдя, села за стол, бросив:

– Паспорт свой дайте.

Он, не сводя с меня взгляда, достал паспорт и бросил на стол. И смотрел все время, что я заполняла данные. Звали его Рогожин Илья Дмитриевич, двадцати девяти лет, прописан в центре. Ну да, все богатеи живут или в центре, или за городом. Закончив заполнять бумаги, вернула паспорт, мы расписались в договорах, после чего я передала ему ключи и ПТС. Вместо того, чтобы их взять, Рогожин притянул меня за запястье. Я дёрнула рукой, но совершенно безрезультатно.

– Отпустите, – сказала спокойно, он продолжал рассматривать меня.

– Я тебе не нравлюсь, – заметил в итоге.

– Главное, чтобы подруге нравились.

Он меня отпустил, забрав ключи и документы, удалился, не прощаясь. Я тут же прошла следом, закрыла дверь на замок. Пройдя к окну, наблюдала, как Рогожин идёт к машине. Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову, скрыться я не успела, только досадливо поморщилась, он этого не увидел, само собой. Отсалютовал мне, после чего отбыл.

– Ну вот и все, – проговорила я вслух. С его уходом стало возможно думать о делах, присутствие парня в моей квартире ощутимо давило на плечи.

Итак, что мы имеем. Деньги есть, машины нет, второе Андрей заметит сразу, потому бежать нужно быстрее, иначе вопросов не оберёшься. Гарри так и хотел, почему не сделать это завтра в ночь? Доедем на автобусе до Москвы, а оттуда в Питер. Я набрала номер Гарри, чтобы его осчастливить, но трубку он не снял. Как обычно, когда надо, не отвечает. Через полчаса был тот же результат. До половины одиннадцатого я названивала, не получая ответа, а потом решила доехать. Он, скорее всего, в мастерской, а телефон вообще не пойми где. Нужно время, чтобы собраться, пусть этим занимается. Через двадцать минут я вылезала из такси возле его дома. Окна на чердаке были тёмными, из окна мастерской лил тусклый свет настольной лампы. Точно, творит. Что он там видит вообще при таком свете?

Дверь в подъезд я открыла с помощью кода, который мне сказал Гарри. Быстро поднявшись на чердачный этаж, толкнула входную дверь. Открыто. Беспечность Гарри иногда просто раздражала. Сколько раз говорила ему закрываться, но у него ветер в голове свищет.

В прихожей было темно. Нащупав включатель, я зажгла свет. Тишина.

– Гарри, – позвала парня, но ответа не получила. Темнота, льющаяся из комнат, пугала. Я двинула к коридору, попутно включая везде свет. Наконец, оказалась у двери мастерской. Толкнула дверь, заглядывая внутрь. Гарри сидел в углу на полу, свесив голову.

– Ты, что, набрался? – спросила сердито, подходя к нему. Ну точно, вырубился, а я тут ему названиваю.

– Гарри, – толкнула его, он стал заваливаться, я процедила, хватая его, – ну и пьяница…

Хотя не припомню, чтобы он при мне пил, но все когда-нибудь бывает в первый раз. Я вернула его на место, хлопнула по щеке и нахмурилась. Она была холодной. Очень холодной. И сам парень был чуть ли не белого цвета.

– Гарри, – позвала я, отказываясь верить в происходящее. Он молчал. Сглотнув, я проверила его пульс и не нашла. Рука была холодная и безжизненная. Найдя в себе силы, открыла ему один глаз, а потом, резко откинув Гарри, бросилась в сторону. Сомнений не оставалось: он мертв.

Минут пять я стояла, тупо прижав ладонь ко рту и глядя на тело. Хотя мне показалось, что прошла вечность, не меньше. В голове миллион мыслей, скачущих хаотично, и не хватает сил уцепиться ни за одну, не то, что за какую-то правильную. Что же делать? Сбежать, сделать вид, что не была здесь? Ничего не выйдет. Мои отпечатки везде. Даже если я изловчусь и оботру все стены, что маловероятно, я трогала Гарри. А уж к нему точно больше не прикоснусь, ни за какие деньги. Господи, как же не вовремя! А могло быть вовремя? О чем я вообще думаю?! Заставив себя глубоко выдохнуть, я постаралась собраться. Итак, Гарри мертв, это факт ясный. Крови нет, может, у него сердце отказало? Он, конечно, парень молодой, но ведь и такое случается… Может, скорую вызвать? И что я им скажу? Что у меня мертвый человек в квартире? Нет, если звонить, то сразу ментам. Господи, Андрей точно узнает, и мне не жить. Как я буду оправдываться? А если это Андрей? Узнал, что Гарри любовник Натальи или, что ещё хуже, мой, и по-тихому его порешил? Господи, какой бред в голову лезет… Да Гарри стоило только пальцем погрозить, он бы от Николаевой бежал так, что пятки сверкали. Тем более, супруги в жизнь друг друга не лезут.