Наконец мы достигли открытого заранее погреба нашего радушного хозяина. В погребе я насчитал десять лежащих на полу двухсотлитровых бочек. Здесь было еще прохладнее, чем в коридоре. Говорили все на разных языках. Но принцип быстро поняли. Хозяин погреба специальным расширителем набирал из проверяемой бочки вино и разливал всем в небольшие стаканчики. Мы должны были оценить аромат и вкус вина и дать ему оценку. Оценивали все десять марок, так как в каждой бочке было свое вино: либо из одного какого-то сорта винограда, либо из смеси разных сортов. Хмель бросилась мне в голову раньше, чем закончились бочки. Приглашенные на пробы сразу дали оценки всем винам и потянулись по коридору обратно. В окошке домика я заметил, что снаружи уже стало темно. На столе стояло два больших протвиня с незначительными закусками, а также бутыли с лучшим вином, которое мы сообща выбрали. И пошел здесь разговор на разных языках за жизнь. Мы пили и ели. Никто никуда не спешил. Я посмотрел на Зуфмана. Тот пожал плечами. Я-то понимал, что фирма желала, чтобы акт был удовлетворителен для нее. Но не знал, сколько сможем мы выдержать. Зуфман говорил с ними по-английски, переводчица знала только родной словацкий и еще немецкий язык. Через Якова и шло все общение, он представил меня сразу, как изготовителя продукции, потому ко мне тоже были какие-то вопросы, но так много перевода Яков не осиливал.
При разговоре мы с Зуфманом уточнили, когда отремонтируют компьютер, чтобы успеть поработать сегодня с актом. Хозяева заверили нас, что с компьютером уже все в порядке, его отремонтировали, но они сомневались, а стоит ли спешить, время-то слишком позднее, можно завершить работу на следующий день. Действительно, был уже час ночи по местному времени, но мы все-таки настояли ехать в офис. И до сих пор не пойму, как в хорошем подпитии Яков Зуфман смог на английском языке напечатать нужный нам текст акта проверки, мы его внимательно проверили, внесли несколько поправок. И достигли своей цели, указав действительные причины повреждений тары во время перегрузки вагонов. Добились, чтобы словаки подписали акт, только после этого - в три часа ночи - работу закончили, и нас отвезли в гостиницу. Едва голова моя коснулась подушки, как я моментально заснул, но почему-то меня сразу разбудили. Оказывается, пришло время ехать в аэропорт Кошице.
Добравшись до Праги, мы с Яковым были очень довольны, что вместо пяти дней все сделали за три дня. С немцем мы здесь же распрощались, оставив ему его экземпляр акта. Потом пошли разбираться, как нам добраться до Москвы. Рейс, на который у нас были забронированы билеты, ожидался только через двое суток. Свободные места в самолетах и на сегодня, и на завтра были. Но капиталистический мир тем и славится, что без дополнительной оплаты ничего делаться не будет. Нам нужно было внести еще по пятьдесят долларов, чтобы через два-три часа сесть в самолет до нашей столицы. Может мы и наскребли бы эти доллары, но решили остаться на эти дни в Праге. Когда-то нам придется ее увидеть, пройти по городу? Зуфман договорился о проходе в город, и мы вначале нашли недорогой отель, где оставили лишние вещи, а потом налегке пошли по столице Чехии. По реке плавали лебеди, восхитительно выглядели мосты через Вислу. Вначале мы просто гуляли, наблюдали за жизнью в городе. Затем перебрались на другой берег и посетили огромный Пражский костел. Здесь было много туристов, мы заглядывали во все закоулки, любовались мозаичными стеклами, очень устали за время посещения этого замечательного объекта. Затратили на него не меньше пяти часов. Потом опять вернулись на свою сторону реки, пошли в отель, там перекусили тем, что смогли купить по дороге и легли отдохнуть. Только утром мы продолжили свою экскурсию по городу, побывали в совершенно разных местах, даже в метро спустились и проехали пару остановок. Любой город, где ты еще не был, удивляет своим отличием от других городов. Поэтому нам было интересно и, находившись за день, мы спали, как убитые.
Погода стала портиться, пошел мелкий дождь, понизилась температура воздуха. В аэропорт прибыли при противной сырой погоде. Конечно, в таких условиях заметно померкли яркие краски красивого европейского города. А когда прилетели в Москву, то удивились еще больше. Температура в городе была около двадцати градусов мороза! Мы замерзли, пока добирались до Павелецкого вокзала. Билетов на поезда не было, пришлось договориться с проводником при отправке поезда. Она легко взяла нас, тем более, что через семь часов нам пора было выходить.
Наша поездка была признана руководством завода успешной, было принято решение отнести к цеху ДК-3а операцию по погрузке каучука в ж/д вагоны, для чего к нам перевели часть грузчиков из железнодорожного цеха. Был усилен контроль за качеством погрузки готовой продукции со стороны и цеха и отдела технического контроля. Конструкторский отдел рассчитал усилия на контейнеры с каучуком, погруженные в вагоны в разных вариантах и предложил лучшие. После этих организационных перемен претензии со стороны принимающей каучук компании прекратились.
Хочу отметить, что мы в цехе не прекращали работать над улучшением аппаратурного оформления процессов дегазации раствора каучука и его сушки. Не могу не отметить постоянную поддержку моих инициатив со стороны вдумчивых, образованных специалистов цеха ДК-3а: Молчанова Владимира Григорьевича, Скогорева Эдуарда Павловича, Носкина Геннадия Павловича, Солдатова Валентина Ивановича и многих других. О судьбе бывшего механика цеха Молчанова хочется рассказать отдельно.
Из дневниковых записей (О трагедии в жизни моего товарища):
Чаще всего у людей в памяти долго хранятся только негативные воспоминания. О светлом в жизни вспоминается реже - так ведь и должен жить человек, все должно его удовлетворять, все доставляет ему радость и удовольствие, к примеру: все родные живы и здоровы. А раз все хорошо, то и помнится об этом по-иному.
Расскажу о непростой судьбе человека, который проработал у нас на предприятии почти тридцать семь лет. Последние тринадцать лет своей жизни он работал вместе со мной и эти годы оставили у меня неизгладимое впечатление. Родился Молчанов Вячеслав Григорьевич на десять лет раньше меня в одном ближайшем к городу селе Каталовка. После армии отработал какое-то время в Днепропетровске на азотно-туковом заводе в цехе синтеза аммиака. Затем вернулся в родные края, женился, пришел в августе 1964 года работать на наше предприятие в один из цехов нового производства слесарем. Заочно начал учебу в химическом институте. Парня заметили по выдержке, вдумчивости, работоспособности и уже в конце того же года назначили начальником смены. Затем поработал в соответствии с полученной специальностью в отделе главного механика старшим инженером, а в апреле 1972 года вернулся в свой цех водной подготовки уже начальником. Но работа на этом спокойном месте его не прельщала и, когда стали подбирать специалистов для крупного многотоннажного цеха ДК-3а, то он с удовольствием перешел туда механиком. Пока строился и комплектовался оборудованием цех, молодые инженеры, в том числе Молчанов, готовили документацию для нового производства. В 1975 году производство заработало. Жена Молчанова - Мария - тоже пришла работать в цех вместе с мужем. А 5 июня 1987 году Молчанова назначили начальником цеха, он заменил Назарова, которому предложили место начальника производства СКД-2.
