Ближе к концу ХХ века, когда в научной среде в научной среде стали допустимы представления о том, что поведение живых организмов управляется сознанием, возникло предположение что координированная мышечная активность – не единственная характеристика поведения. Не менее важная – это адаптационная функция поведения, направленная на решение жизненно важных задач. Кстати, сам Тинберген не был в этом полностью уверен и полагал, что существует еще какое-то предназначение поведения, кроме адаптационного, хотя ни одного примера, к сожалению, не привел. Возможно, по этой причине у Тинбергена, по его собственному признанию, «ушло более 10 лет на то, чтобы понять, с какой целью чайки оттаскивают скорлупу вылупившихся птенцов подальше от гнезда» (Tinbergen, 1963, цитата по Byers, J. A., 2106).

Инстинктами, врожденным поведением, генами – невозможно объяснить то, каким образом живые организмы, в том числе бактерии, способны распознать жизненно важную ситуацию и ее значение, предварительно выделив ее из общего информационного потока каждый раз, когда она возникает.

Прежде чем совершить действие или выдать реакцию, организм совершает как минимум все три полноценных акта когнитивной деятельности («3C» – «три когнитивных акта»):

Распознать жизненно важную задачу. Это означает – распознать существенные элементы, то есть такие, которые имеют значение именно в данный момент в данной ситуации и отделить их от несущественных.

Распознать значение ситуации – ее модальность, то есть – значение для своей жизни и благополучия.

Распознать (выбрать) наиболее адекватную реакцию из всего имеющегося поведенческого арсенала, сформировать и передать «инструкции» соответствующим органам для дальнейшей реализации.

Эти три акта когнитивной деятельности («3C») раскрывают содержание «виртуального органа» IRM, концепцию которого предложили Лоренц и Тинберген. Принятию решения организма о своем поведении предшествуют эти три когнитивных акта, независимо от того, насколько верны были сделаны «выводы» и удачны принятые решения. Одного лишь распознания объекта в непосредственной близости от себя еще не позволяет сделать верный выбор и принять правильное решение о поведении. Бегущая навстречу собака – не достаточная информация для принятия решения о дальнейших действиях; необходимо распознать ее намерения и степень угрозы. Задача, с которой, сами собаки, как можно видеть, справляются как правило даже лучше, чем люди.

Для принятия решения и активации адекватного поведения требуется еще целый ряд параметров, как минимум – расстояние до объекта (феномена), направление и характер движения, скорость перемещения, размер, общий вид и т.п. Ведь это может быть как хищник, так и потенциальная жертва. Ошибка может стоить упущенной добычи или еще хуже, смертью в пасти хищника. Окончательное решение о реакции и поведении будет сделано на основании распознания значения объекта (феномена), его ключевых элементов и ситуации в целом.

И даже после выбора общей стратегии поведения и реализации, организм продолжает контролировать и управлять поведением с помощью когнитивной деятельности, определяя и меняя направление движения, прогнозируя развитие событий, изменяя скорость, ускорение и силу движения и действий. В каждый момент времени, поведение меняется или может быть изменено в соответствии с текущей ситуацией, соотносится с возникающими нюансами, учитывает обстоятельства и контекст. Чем лучше организм справляется с решением таких задач, тем выше его шансы на выживание.

Любой без исключения живой организм на Земле – от самых простейших и примитивных до высших млекопитающих (приматов, дельфинов и т.п.), включая человека, не только наделены способностью a) распознавать жизненно важные ситуации; b) извлекать значения и c) выбирать наиболее адекватное поведение, но обязаны это делать постоянно и безупречно. Сниженная способность решать такие задачи успешно или регулярные неудачи, означают смерть индивидуального организма и, в перспективе – всего вида в целом. «Естественный отбор» методично и безжалостно отсеивает тех, чья когнитивная деятельность оказалась ошибочной хотя бы в одном из этих трех компонентов.

Сознание (cognition) и когнитивная деятельность всегда сопровождают живой организм там, где возникает задача, связанная с выживанием и продолжением рода. Регулярное решение любой жизненно важной задачи образовывает когнитивно-поведенческий паттерн. Если есть задача и она решена – значит присутствовало сознание и когнитивная деятельность. Никакая задача не может быть решена без участия сознания (когнитивной деятельности), поскольку даже если решение было найдено «случайно», сама задача должна была быть распознана в качестве ситуации, требующей действия. Уже один этот акт распознания указывает на когнитивную деятельность у всех живых организмов.

Выбор наиболее адекватного поведения – означает соотнесение своих действий с распознанной ранее ситуацией, что также указывает на когнитивную деятельность, независимо насколько проста задача и примитивна и «неосознанно» решение. Иначе бы поведение живых организмов было бы хаотичным, неуместным и бесцельным; в природе же мы наблюдаем исключительно рациональное поведение, направленное на решение адаптационных задач – выживания и репродукции. Тот факт, что все эти шаги совершаются неосознанно, автоматически, в максимально сжатое время – не отменяет наличия когнитивной деятельности в выработке и управлении данным поведением. Также в данном случае не имеет значение насколько эффективное решение было найдено – это также результат когнитивной деятельности, независимо от того, оказалось ли оно удачным или нет.

Исходный тезис звучит следующим образом: все живые организмы управляют своим поведением для приведения своих взаимоотношений с окружающей средой к желательным (приемлемым) с помощью когнитивной длительности, которая требует и позволяет из всего бесчисленного множества элементов окружающей среды распознать жизненно важные ситуации, распознать их значение и выбрать наиболее подходящее поведение.Этот тезис одновременно представляется и очевидным – для тех, кто допускает наличие когнитивной деятельности у живых организмов (помимо человека), и невероятным – для всякого рода креационистов, радикальных биологов, зажатых в тисках предубеждений и ригидных верований в абсолютную власть «клетки» и «аминокислот», а также поверхностных психологов, высокомерно полагающих, что исключительно человек может быть наделен сознанием.

Меньше всего споров и отторжения вызывает признание наличия сознания у так называемых, «высших» млекопитающих, в первую очередь, приматов, дельфинов и т.п. Само по себе применение эпитета «высшие» основывается на смутных критериях, замешанных в единый винегрет – размер мозга и неокортекса, способности решать задачи, близкие к тем, которые способен решать человек, социальное устройство, близкое к человеческому и т.п.

В действительности, никаких достоверных критериев, которые делали бы эти виды более «высшими» чем лягушки или кошки – не существует. Более высокий ранг мы присваиваем данным видам лишь на том основании, что они больше нам напоминают нас самих и, с нашей точки зрения, ближе всего к нам, к людям, которых мы все еще нарциссически и безосновательно считаем «венцом природы».

В такой системе координат на антропоцентричной шкале некоторые виды действительно оказываются ближе к человеку, а некоторые дальше, что позволяет оценивать их когнитивные способности на тех же принципах, что и человека. Из чего мы делаем нехитрый вывод: чем выше способности данного вида решать человеческие задачи, тем более развиты когнитивные способности данного вида с нашей точки зрения.

С одной стороны – это верно, но с другой – не зная о том, как сформировалось наше собственное сознание, мы лишь сравниваем когнитивные способности других видов с человеком по отдельным параметрам. Но приблизиться к пониманию того, что из себя сознание этих видов, а заодно и наше собственное – человеческое – такой подход не помогает. Скорее даже мешает, увлекая бесконечным перебиранием новых видов и сравнением все новых параметров. В итоге мы до сих пор не имеем даже приблизительной картины эволюции сознания человека, основных этапов и ключевых моментов.