Но между нами оставался серьёзный вопрос. Я знал, что через три месяца у нимфы появится возможность вернуться в свой мир, вернуться домой, к семье, друзьям. Но и на Дрике остаётся большое количество людей, которым она не безразлична. Я видел, как она мечется и страдает не в силах выбрать что-то одно. Старался не давить сильнее и показать, что поддержу любой её выбор, как бы больно от этого не было. Это решение Саша должна принять сама, жить с сожалениями — что может быть хуже.

В её адрес то и дело продолжали прилетали пренебрежение, зависть. И если раньше в фальшивые отношения верили не все, то сейчас мы стали реальными любовниками, что только добавило неприятностей нимфе.

Она же играюче отбивалась от негативного отношения, говоря, что на правду не обижаются. Но в то же время Саша как валькирия вставала на мою защиту, позабыв про свою тревогу. Совсем недавно она была готова вцепиться в лицо старейшине Винтера. Это было так приятно, будто внутри разливалось тепло. Это заставляло ещё больше тянуться к девушке.

"Не представляю, что буду делать, если она решит уйти".

Сначала я думал просто запереть её или привязать к себе беременностью. Но это показало бы моё неуважение к её желаниям. Я не имел право ограничивать ничью свободу.

— Кажется, я уже просил вас выражать любовь к моей видящей более сдержанно, — прошёл в звенящей тишине во главу стола, — зато я с удовольствием выслушаю все претензии и с огромным почтением всё передам, — серьёзно покивал для усиления эффекта. — И это не рекомендации, а приказ. Мне надоело выслушивать необоснованные высказывания. Вопросы?

— У меня есть, — засияла старейшина Илин, — когда Великий князь представит следующую княжну?

— Она же безродная девка! — всё-таки не выдержал Винтер. — Как она может выйти за князя.

— А почему бы и нет? — продолжала Илин. — На ком ему ещё жениться? На одной из дочерей рода Винтер?

— Даже если и так, — вздёрнул он подбородок, — наш род очень древний и славится абсолютной преданностью династии.

— Хватит, — равнодушно произнёс я. Это была больная тема. И если бы мог, то давно надел на голову нимфы корону с чёрным адомаском, символом власти Тамира. — Жениться я не планирую, — видели бы вы, как после этих слов надулся важностью Винтер. Будто я подтвердил, что скоро моя заинтересованность в видящей исчезнет. Но он ошибался, всё немного сложнее, — пока не собираюсь, — улыбка исчезла с морщинистого лица, а я продолжил. — С чего это видящая — безродная девка? Кажется, её статус выше статуса любого из вас.

— Который дали ей Вы, мой повелитель, — встрял Винтер.

— Ну не на пустом же месте. Когда она показала, на что способен дар предсказаний, глупо было отпускать такую ценную добычу.

— Не справедливо с Вашей стороны зацикливаться только на одной женщине, не беря в расчёт дочерей преданных князю семей.

— Неужели? А когда прошлый князь зациклился на ведьме Каролине, почему вы все молчали? Тогда ситуация была в разы хуже. Старейшина Винтер, ты же сказал, что я слишком похож на него. Так какой с меня спрос? Что же касается справедливости? Жизнь, в принципе, не справедливая штука. Кто-то рождается в семье императора, получая огромную власть, а кто-то — сын крестьянина, чей удел работать всю жизнь с землёй.

Возражения и недовольства закончились. Надеюсь, смог донести до них всех, что за спиной нимфы всегда можно найти меня.

— Давайте начнём с экономической ситуации, — пригласил ответственного за этот вопрос, — прошу.

Саша

Вскоре пришла модистка, чтобы подготовить платье для приёма в честь дня коронации князя. В это время мы с Лианой мирно перемывали косточки окружающим. С каждой неделей срока девушка выглядела всё свежее и здоровее. А уже заметный сквозь ткань платья животик ещё больше прибавлял ей очарования.

— Я заказала белое платье с кружевом. Захотелось почувствовать себя дебютанткой, — поделилась девушка.

— Слушай, дебютантка. На каком ты там месяце беременности? — подколола эту мечтательницу, скидывая платье и оставаясь в одном белье, чтобы модистки смогли снять новые мерки.

С прошлого бала я сильно похудела, и вес обратно набрать не выходила. Меня это обстоятельство особо не беспокоило, потому что чувствовала я себя очень даже неплохо. Аид пытался чего-то говорить, но поняв, что тема неприятно, отступил, но во время еды то и дело подсовывал мне кусочки побольше. Такая ненавязчивость только умиляла. Приятно видеть, что твоё мнение хоть что-то значит. А не как это было в моей семье.

— Какое платье хотите на этот раз? — спросила одна из девушек.

— Чёрное с открытой спиной.

Вечером накануне торжества князь вошёл в мои покои. Было видно, что он устал и болезненно растирал виски. Я только похлопала на диванчик рядом с собой.

Аид отозвался, и через десяток секунд я массировала его голову в попытках снять излишнее напряжение. Кому, как не мне, знать как неприятна может болеть голова.

— У меня обезболивающее есть, — сообщила развалившегося князя.

— Не хочу, — поморщилось красивое лицо. Веки поднялись, открывая синие глаза, — не волнуйся, — он поднялся на ноги, — душ приму, полегчает.

Ходячий секс вышел в спальню только в одном полотенце на бёдрах и плюхнулся на край постели. Я взяла сухое полотенце и отправилась сушить его волосы, с которых стекала вода, падая на обнажённое тело. И когда моя благая миссия была выполнена, спросила, в чём он собирается спать?

— Ни в чём, — расслабленно ответили мне.

— Как это, княже? Негоже незамужнюю деву смущать своим видом, — развернулась, чтобы пойти за одеждой, но была остановлена сильной рукой.

Меня притянули, и я почувствовала как голова князя упирается в мою спину.

— Зачем же деву смущать, если необходимо просто совратить? — горячие руки, задев резинку штанов, полезли вверх, задирая свободную рубашку.

По телу забегали мурашки, заставляя сердце замирать от каждого прикосновения. А стоило влажному языку пройтись по хребту, я забыла, что вообще-то людям надо дышать.

Рубашка полетела в сторону. Мне же нужна была хоть какая-нибудь опора, поэтому пришлось зацепиться за столбик кровати.

Князь же не останавливался. Царапал зубами нежную кожу, а потом, будто извиняясь, зализывал и зацеловывал это место.

— Хочу чувствовать твою кожу, хочу вдыхать твой аромат, — рука медленно переползла на живот, — и слышать стоны, — умелые пальцы залезли под резинку штанов и провели, слегка надавливая, дорожку по ткане белья. — Хочу тебя всю.

Этот товарищ вчера оказался как никогда ненасытен. Но было всё настолько… ярко, что я готова простить ему недосып.

С утра пораньше, после ухода князя, заявилась орава горничных, которая принялась собирать мою персону на торжество. Они чего-то весело щебетали, а я витала далеко в своих мыслях. То вылезет тревога по поводу необходимости встречаться с энным количеством людей, то память подкинет флешбэки с прошлой ночи. В общем, настроение скакало на батуте.

Платье получилось великолепное. Чёрный блестящий атлас держался на тоненьких бретельках. Спину, как я и просила, открыли до талии. Двухслойная тяжёлая юбка закрывала ноги. Красиво, лаконично, немного вызывающе.

— Ой, — воскликнула молодая горничная и покраснела. А потом шёпотом спросила у другой девушки, — это наш князь оставил?

Стало любопытно, чего она там разглядела. Повернулась спиной к зеркалу. Как я и подозревала, после вчерашних развлечений остались следы. На шее я не дала ему сделать метки, так он на спине три штуки оставил.

Недовольно покачала головой.

— Замазать сможем? — спросила у горничных.

— Не до конца.

— Ну лишь бы в глаза не бросалось, — пошла на компромисс.

Велик был соблазн оставить всё, как есть. Но меня и так все ненавидят, пусть сегодня забудут о моём существование.