Но как иначе управлять толпой? Прянику я предпочел кнут. Михал выступал сейчас в роли доброго полицейского, смягчая мои дикие выпады. Но перестал выбиваться в лидеры, почему-то предпочитая положение правой руки.

– Ты такой напряженный, – не отстает Диана, подбираясь поближе и ластясь, словно течная кошка. Никакого стыда, только жаждущие руки на моем теле и ищущие горячие губы в районе шеи. Томный голос и соблазнительный шепот.

Тело предавало, похоть пробуждалась и усиливалась вместе с другими чувствами, я даже подумал, не развлечься ли с Дианой.

Но разве я имею на это право? Тратить время на потворство своим желаниям, получать удовольствие?

Я запретил себе подобные слабости, направил всего себя на решение общих проблем. Наказал себя.

Или дело было в другом, и я попросту не хочу доступных женщин, предлагающих себя первому встречному? Возможно, я хочу кого-то более чистого, непокорного, загадочного, но не кого-то, а конкретную девушку…

Вырывая из липкой паутины соблазна, где-то в лесах звучит протяжный волчий вой, отражаясь эхом в горах и вызвал странное томление. Я вздрагиваю и ежусь, чувствуя на себе свет луны.

Полнолуние близко.

Волки покоряются лунному господству.

А что же я? Прислушиваясь к себе, понимаю, что она и на меня действует. Но Диана продолжает свои поползновения, никак не реагируя на луну.

Как будто ей всё равно. Осознание своей исключительности пугает. Тело словно вибрирует, горит, хочется выпрыгнуть из кожи, я задыхаюсь, чувствуя себя сжатой пружиной.

Одолевают одни и те же обрывочные бессвязные мысли, похожие на приказы неведомого существа внутри:

«Бежать в лес!»

«Охотиться!»

«Убить!»

«Есть живую плоть!»

«Найти свою самку!»

«Овладеть ею!»

Я так долго боролся с ними, что выбился из сил. Круглая серебристая луна светит все ярче, завораживая. Оттолкнув Диану, я рявкаю ей что-то грубое и злое, и она, обиженно надувшись, сбегает в дом.

Опускаюсь на корточки, невольно, уже не могу сопротивляться. Верчу головой из стороны в сторону, хрустя костями. Ощущаю, как тело покрывается шерстью, увеличивается в размерах, разрывая одежду в нескольких местах.

Облизав острые клыки, вонзаю когти в холодную землю и вытягиваю нос, вдыхая ароматы свежего ночного леса, горного ветра, женского тела.

Среди всех запахов выделяю этот особенный – чистый, невинный, он сразу же вызывает желание. Желаний поймать и подмять под себя его обладательницу.

Снова кажется, что чувствую присутствие Веры, но отмахиваюсь от очередного отблеска безумия, злобно рыча.

И все же не сдерживаюсь, срываюсь, следуя за навязчивым ароматом, хотя понимаю, что это самоубийство и могу нарваться на охранников стаи, на кого-то еще, но уже потерял власть над собой, устремляясь в темную чащу…

Я долго бежал по лесу, ломая ветки, получая от них в ответ хлесткие удары, тяжело дыша, не видя ничего перед собой. Когда безумие окончилось, очнулся, привалившись к дереву. Слева и справа высятся вековые горы, по вершинам гуляет холодный ветер, несутся быстрые реки, обрушиваясь водопадами со склонов.

Между горами шелестит лес, рассказывая старинные истории тем, кто умеет слушать. А наверху плывет ленивая луна, госпожа неба, в окружении миллионов звезд, ее рабов. Время словно остановилось, противясь обязанности непрерывно бежать, уничтожая живое и неживое.

Прихожу в себя. Несмотря на ощущение того, что обратился, внешне я остался человеком. Мне лишь казалось, что волк победил. Рваная одежда топорщится прорехами, когти на ногах порвали кожу ботинок.

Выгляжу нелепо. Жалкое подобие оборотня, но и не человек. Противен сам себе. Особь. Лабораторная крыса. Монстр. Урод. Как ни назови, но такому созданию нет места ни среди людей, ни среди оборотней.

Наверное, зря я убежал без предупреждения и оставил логово. Михал снова начнет задавать дурацкие вопросы, подозревать непонятно в чем.

Можно было придумать что угодно и отлучиться хоть на всю ночь, но я сглупил.

Зато в лесу ощущаю себя спокойно, в отдалении ото всех, спрятанный в зарослях, как медведь в берлоге. Все тревоги отступили. И чувствую себя более живым.

Даже дышится иначе. Впитываю саму суть дикого леса, и груз ответственности временно падает с плеч. Вдохнув в себя насыщенную лесную амброзию, замечаю рядом зайца, копошащегося в кустах. Его страх перед хищником заставляет маленькое тело трепетать, жаться к земле.

Но я не буду охотиться на зверька, сейчас у меня другая жертва. Сажусь возле дерева, среди выпростанных наружу корней, чувствуя, что надо передохнуть и подумать. Человеческая часть помогает не сойти с ума, волчья продолжает умолять, поскуливать внутри, самец жаждет найти свою самку.

Но человек злорадствует, полностью подчиняя волка, мысленно придавливая его за холку ниже к земле, тем самым олицетворяя свое главенство.

Я наслаждаюсь чувством превосходства человека над зверем, радуюсь, что краткое безумие закончилось так скоро и я могу управлять собой, как и прежде.

Получается, в этом плане я гораздо сильнее любого оборотня, в котором больше зверя, чем человека. И если оборотень в ипостаси волка, то ему сложно подчинять свои инстинкты.

Но пациенты «Возрождения» другие.

Наше отличие в том, что мы хозяева сами себе в любом виде. Оставалось понять, как это поможет нам в разразившейся войне. И поможет ли вообще.

Снова накатывает чувство вины, и понимаю, что не выдержу этой лавины сейчас, когда только что отдал много сил на совладение с собой.

Луна приказала мне следовать за ароматом самки, а я безрассудно, с диким блеском в глазах, с красным туманом в голове бросился выполнять приказ. Хорошо, что быстро опомнился. Но одержимость не исчезла.

Сейчас, посреди ночного первозданного леса, соседствуя с детьми природы и чувствуя с ними особую связь, я хочу одного – не вернуться обратно в логово, где необходимо править, а двигаться вперед, разобраться со сводящим с ума ароматом.

Откуда он?

Как это возможно, что я чувствую Веру на расстоянии?

И почти не сомневаюсь, что это она.

Нужно найти ее, иначе не обрести мне покоя. Зверь бы бросился вперед сломя голову, невзирая на опасности. Я же пробираюсь сквозь лес осторожно, направляясь к поселению оборотней.

Удивительно, как отряд Михала мог не заметить охранников. Их запах так силен, что ощущаю его задолго до того, как обнаруживаю. Это дает возможность обойти их стороной.

Услышав вой, протяжную песнь волков, хочу и сам завыть, вторить древним звукам, полным силы и красоты. Примитивные напевы отзываются во мне, где-то в самой глубине души, как нечто знакомое и родное.

Черт! Снова это отличие от других членов общины!

Оно проявляется во всем.

Одновременно хочется выяснить правду, но и мучает страх, что не смогу ее принять. Вдруг профессор применил на мне более сильную сыворотку, которая излечивает до конца, и тогда остальные умрут, один за другим, мне придется беспомощно наблюдать за их страданиями.

Смогу ли я перенести их гибель?

Смогу ли жить после этого?

Я должен заботиться о своей стае и сделать всё, чтобы спасти их. Всё что угодно. Даже пойти в стан врага и выбить правду у самого профессора. Отправлюсь туда при первой возможности, но сейчас… сейчас я сдаюсь потребности искать самку.

Самка.

Какое гадкое, грубое, пошлое слово.

Прихожу в бешенство оттого, что инстинкты нашептывают его, потому что Вера – настоящий ангел, чистое создание, сама невинность.

Оно не подходит ей… зато как нельзя подходит для моих грязных пошлых мыслей. Тело наливается горячим желанием, по нему бегают жаркие волны по мере того, как аромат Веры становится все сильнее, таким насыщенным, что буквально обжигает ноздри.

Слышу собственное рычание. Так и хочется опуститься на четвереньки и снова бежать по-звериному, но и в этот раз перебарываю волка.