‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Зверь злобно фыркнул и опустился на все четыре лапы, оборачиваясь на шум. Если бы Януш в волчьем обличье мог смеяться, он был сделал это. Несчастный парнишка, которого заставляли колоть оборотня иглами, вместо того чтобы использовать удачную возможность и сбежать, встал на защиту безмозглой мелюзги.

В руках он неумело держал какую-то палку, дрожа от страха и вытаращив глаза на освободившегося пленника. В них было неверие. Он явно не ожидал, что обескровленный зверь вырвется на свободу.

Ярость зажглась внутри оборотня, как огненная вспышка. Он ощерился и кинулся к хилому противнику, устрашающе рыча. Тот инстинктивно попятился, выставив вперед бесполезную палку, но не успел даже махнуть ею.

Волчья пасть оказалась рядом слишком быстро, парализуя волю к сопротивлению. Острые клыки вдавились в мягкую плоть и прокололи ее, имитируя уколы игл.

Волк мстил, кусая свою жертву во всех возможных местах, с упоением вгрызаясь в нее, пока не превратил в кровоточащий кусок мяса. Бездыханное тело лежало перед ним. Сердце не билось.

Перед глазами оборотня стояла мутная красная пелена. Передними лапами он раскурочил грудь мертвеца и вырвал пастью еще теплое сердце. Волк властвовал, но человеческая ипостась оборотня, притаившаяся в дальнем уголке сознания, напомнила, что ему нужно собрать сердца и принести их стае.

Выкуп за место в стае.

Но нужно больше сердец, намного больше.

Одно – это слишком мало. Одного сердца недостаточно.

Лежащий перед ним человек не был выродком, а ему необходимо было уничтожить именно этих мерзких существ. Он прислушался и повел носом. Где же они?

Детишки улизнули, пока он занимался своей первой жертвой. Но им не спрятаться.

Волк ощутил, как два бьющихся сердца движутся на первом этаже, приближаются к третьему сердцу, а еще два бьются во дворе. Их сумасшедший ритм подсказал оборотню, что выродки пребывают в ужасе. И волчья пасть оскалилась в жутком подобии улыбки.

Скоро он их поймает…

– Она очнулась. Я побуду с ней, а ты иди. Не переживай. Больше я не исчезну.

Какое-то время продолжаю лежать с закрытыми глазами, пытаясь вникнуть в смысл фразы, произнесенной рыжей в адрес неизвестного собеседника. Он ускользает от меня.

Но я однозначно понимаю каждое слово. В голове множество мыслей, и они не стыкуются друг с другом. Вопросы появляются, не находят ответа, им на смену приходят другие.

Я лежу в теплой уютной постели, под головой перьевая подушка, постельное белье выстирано порошком, но сушилось на улице, пропитываясь лесным духом и свежестью ветров.

Дом, в котором я нахожусь, сделан из дерева, я даже могу определить его породу – это дуб. Стоп. Откуда я всё это знаю? И зачем расщепляю окружающее пространство на такие незначительные составляющие? Какая разница, из чего построен дом и где сушилось белье?

Важнее понять, как я оказалась жива и где нахожусь.

И почему понимаю польский язык.

– Я чувствую, что ты не спишь, – мягко говорит рыжая, и мне приходится открыть глаза. Смотрю в упор в ее красивые глаза цвета молодой листвы, лицо с нежно-розовой кожей обрамлено блестящими длинными локонами.

Девушка совсем не похожа на ту измученную полумертвую пленницу, которую я спасла. Хмурясь, стараюсь приподняться на локтях, но падаю навзничь, ощутив неимоверную слабость и укол боли в плече.

– Лучше пока не двигайся и отдыхай. Познакомимся? Меня зовут Йоланта. Или просто Йола. Ты находишься в доме моей семьи. Здесь мои братья и сестры, и мой муж Адам. Он подойдет позже, чтобы поблагодарить тебя за мое спасение.

– Подожди… пожалуйста, – прошу слабым голосом и протягиваю руку к плечу, ощупывая наложенную повязку. С трудом вспоминаю, что случилось.

Я нашла Демьяна, но он оказался совсем другим и прогнал меня. Еще оставалась надежда что-то выяснить, но рыжая опрометью бросилась в сторону лесу, а мы с Костей – за ней.

Она была невероятно быстрой, как будто огромный живот ей совершенно не мешал. При этом ее не останавливали никакие препятствия, не смущала темнота. Но мы ее все-таки догнали, но вразумить обезумевшую женщину не удавалось, а потом…

Потом что-то огромное и мохнатое навалилось на меня, и жуткая, обжигающая боль прострелила плечо и распространилась по всему телу. Я хватала ртом воздух, беззвучно вопила от ужаса, не видя перед собой никого и ничего.

Кожу жгло, из раны хлестала густая теплая кровь. Острые когти и зубы не отпускали, запах мокрой шерсти и смрадного дыхания обволок меня, а страх лишил сил… Я упала ничком и сжалась в комок, прощаясь с жизнью. И провалилась в полыхающую кровью тьму…

Меня кто-то укусил, а Йоланта, получается, спасла и каким-то образом приволокла сюда?

– А Костя? Где он?

– Так его зовут Костя? Он в соседней комнате. С ним тоже всё хорошо. Понимаю, у тебя много вопросов, и я всё расскажу, только сперва тебе бы поесть и принять лекарства.

Пока Йоланта копошится возле небольшого столика, на котором стоит миска с бульоном и травяной отвар, разглядываю комнату. Это мансарда. Впервые нахожусь в помещении под крышей.

Интересное и необычное ощущение создается от скошенного потолка с окном в крыше. Как будто в скворечнике находишься. Стены выкрашены в бежевый цвет до середины стены, границу между окрашенным участком и белой штукатуркой обрамляет симпатичный зеленый узор.

Из мебели здесь односпальная кровать, тумбочка, пара стеллажей и столик с креслом. Мебель однозначно не куплена в магазине, а сделана своими руками из натурального дерева. Это настоящий деревенский дом.

И находится он посреди леса. Деревья, растения и лесные создания наполняют его, создавая едва переносимую какофонию звуков, которую отодвигаю мысленно за край сознания. Я не готова пока принять полноценное ощущение лесного мира.

Возвращается Йоланта и, пресекая мои возражения, начинает кормить с ложки, рассказывая по ходу дела:

– Я не мастер юлить и врать, поэтому скажу прямо. Мы не люди. Здесь не обычная деревня, а поселение оборотней. Меня и других волков поймал этот чокнутый профессор для своих чудовищных экспериментов. Ты спасла меня, но мой мужчина, вожак нашей стаи, неправильно оценил обстановку и укусил тебя и твоего друга. А теперь вы здесь.

Застываю с открытым ртом, в который Йоланта надеется запихнуть бульон. Она думает, я после услышанного способна есть?

– Это для меня слишком, – признаюсь, нервно сглатывая. – А теперь с самого начала и подробнее, пожалуйста. Настоящие оборотни? Как в кино?

– Настоящие, – кивает Йоланта. – Не совсем как в кино, там приукрашенная действительность, но в целом всё так, как ты себе представляешь.

– То есть ты… ты… можешь обернуться волчицей? Прямо сейчас? – спрашиваю с опаской, подтягивая на себя одеяло, будто эта хлипкая преграда сможет меня защитить.

– Я-то как раз не могу, – хмыкает рыжая, поглаживая живот. – Из-за него. Это может навредить ребенку. Не веришь? – улыбается она, видя мою реакцию на оправдание ребенком. – Хочешь увидеть своими глазами?

– Вообще-то нет, – честно признаюсь я. – Я тоже не люблю врать и юлить. Мне очень страшно, и я надеюсь никогда не увидеть такое превращение. И еще хочется, очень сильно, чтобы оказалось, что не так поняла тебя. Я не верю в оборотней. И ни во что сверхъестественное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мысль о том, что видела в подземелье, отпихиваю подальше от себя. Несмотря ни на что, не хочу и не могу поверить.

Йоланта вздыхает и сжимает губы, но видно, что она не злится, просто подбирает слова, чтобы не напугать меня.

– Не бойся, Вера, тут тебя никто не обидит. Даю тебе слово. Ты героиня для нашей стаи. – Она протягивает руки и расправляет мои сжатые от напряжения кулаки. – Успокойся, со временем ты смиришься.