«Позвольте спросить, а что это за башня перед нами?» – Бальтазар, решив перевести тему разговора, показал пальцем в сторону высокого и причудливого строения, которое состояло из ажурной, витиеватой, круглой опоры, состоящей из множества скрещенных ромбом металлических балок и большого, сделанного в форме параллелепипеда бака наверху.

«Это водонапорная башня, её построили, когда я была еще маленькой. Одна богатая горожанка дала деньги на её строительство. В городе был настоящий праздник в день её открытия. Был чудесный майский день, я хорошо это помню».

«Позвольте вам предложить прогуляться до неё?!»

«Да, хорошо, только туда и обратно, мне надо будет скоро домой».

«Разумеется», – мило улыбнулся юноша.

Они продолжили свою прогулку, обогнув торговые ряды: продолговатую одноэтажную каменную постройку со множеством арок, выбеленную штукатуркой и состоящую из своеобразных ячеек, в каждой из которых была купеческая лавка. Их шаг был неспешным, какое-то время они шли молча.

«Мне интересно было бы узнать, чем занимаются ваши родители»

«Ну, как вам уже стало ясно – они купцы, и нашу фамилию знают многие в городе, – не без удовольствия, улыбаясь, произнесла Дарья, – у нас есть магазины, свечное производство…»

«Кстати, – и тут Дарья внимательно посмотрела на своего спутника, – вы не похожи на тех людей, которые обычно нанимаются к нам на работу, зачем вы согласились?»

«Я хочу сказать вам вот что. Судьба привела меня в этот город, и вы, Дарья, не дали мне вчера утонуть, вы спасли мою жизнь, которой я до сих пор так и не смог правильно распорядиться. Возможно, я смогу сделать это сейчас. Меня ничто не держит на этом белом свете, и мне также не на кого рассчитывать кроме себя.

C иконописным выражением доброты на лице Дарья остановила свой шаг.

«И вот, что я вам скажу, но скорее всего вы меня не поймете: быть батраком или быть купцом, таким как ваш отец, например, c точки зрения вечности нет никакой разницы. Конечная жизнь абсурдна, смешна и безумна и для того, кто подчиняется и для того, кто подчиняет. Но более всего, она безумна, конечно, для того, кто этот абсурд каждый день за пеленой быта видит. Этот каждодневный фарс может оправдать только красота – такая, как ваша, Дарья».

Бальтазар и Дарья возвращались домой молча. Никто из них не понимал, стоит ли продолжать этот разговор. Барышня была сильно смущена, в душе она была ещё ребенком, ни один мужчина не говорил ей такого прежде – в тот день она осознала, что ей могут восхищаться, что её красота может манить к себе и что ей самой нравится быть красивой, и самое главное, что ей нравится быть красивой для других.

Бальтазар провел первую ночь в комнате, которую ему отвели в доме для прислуги. Рано утром, практически на рассвете, он проснулся, оделся и, умывшись холодной водой, спустился на первый этаж, там он зашёл на кухню, которая была сделана специально для того, чтобы прислуга могла приготовить себе еду. На кухне он нашёл нож и поднялся вместе с ним к себе в комнату, где снял бекешу со спинки стула и положил её подкладкой вверх на кровать. Нагнувшись над кроватью, он быстрым движением руки стал щупать подкладку, нащупав что-то, достал из сапога нож, и отточенным стремительным движением сделал надрез, и извлёк конверт.

Накинув на себя бекешу и убрав конверт в карман, Бальтазар спешно покинул комнату, спустился по лестнице вниз, вышел из двора и повернул на улице в сторону торговых рядов.

Город просыпался, и за исключением нескольких дворников, подметавших рыночную площадь и территорию близ неё, Бальтазару никто не встретился. Пройдя мимо дворников, он вышел на улицу, прямиком ведущую до высокой колокольни, по соседству с которой находилась водонапорная башня. Было слышно птиц, свивших себе гнёзда на ветках рослых берёз, словно они также недавно проснулись и теперь куда-то провожали юношу.

Дойдя до колокольни и обогнув её немного слева, перед ним открылась широкая площадь, ещё совершенно пустая, где в это время можно было повстречать только городового, зевающего на посту, и дворника, неспешно работающего метлой.

Не обратив большого внимания ни на кого из них, Бальтазар взял курс по направлению к башне.

Неподалёку от неё его уже кто-то дожидался, закурив папиросу. Человек был одет, как рабочий: на нём была короткая куртка, широкие штаны, грубые ботинки и кепка. В сумерках слегка морозного мартовского утра сизый дым кольцами валил в небо, человек, задумавшись, ходил взад и вперёд, наверняка уже успевший подмёрзнуть, стоя на месте.

Он резко обернулся назад и увидел, что к башне кто-то идёт. Достал папиросу изо рта, бросил её на землю и тут же растоптал подошвой своего башмака.

«Константин?» – обратился Бальтазар к стоящему у башни человеку.

«Бальтазар?» – ответил ему тот.

«Доброе утро, Константин. Я должен вам передать письмо, сути этого письма я не знаю, и, как вы сможете убедиться, оно запечатано», – Бальтазар достал конверт из кармана и быстрым движением руки передал его.

«Да, мне передали о том, что у вас есть для нас новости. А вы давно c нами?»

«Относительно недавно, но судя по тому, что именно я передаю вам письмо, я мыслю, что на меня можно положиться», – произнёс Бальтазар.

«Думаю, вы правы. Ну, тогда к делу. Мне нужно ознакомиться с текстом письма, прежде чем мы с вами всё обговорим. Предлагаю немного пройтись».

Парочка мерным неспешным шагом пошла по самой большой улице из тех, что Бальтазар видел за своё недолгое пребывание в этом городе.

Было уже совсем светло и отчётливо были видны фасады домов, мимо которых они шли. Улица даже в этот утренний час казалась более оживлённой, чем все остальные. Было много извозчиков, правда некоторые ещё дремали, сидя на своих санях, но большинство уже везло пассажиров по своим делам. Солнце вступало в свои права, и уже больше, чем на половину, залило светом улицу.

«В подвале следующего дома есть небольшой трактир, скорее всего сейчас там ни души. Там я спокойно смогу прочитать письмо, и мы всё обговорим».

Новоиспечённый знакомый Бальтазара показал рукой на дом и тут же юркнул в круглую арку фасада, которая вела во двор. Там, зайдя в открытую дверь, они быстро спустились по лестнице и увидели перед собой чистое небольшое помещение, в углу которого находилась деревянная стойка, а на ней стоял самовар с надетым на него ожерельем из баранок. За стойкой обслуживал уже не молодой трактирщик: в красной рубахе с косым воротом и жилетом поверх неё. Столы стояли посередине помещения, в которое сквозь маленькие окна, больше похожие на бойницы, попадал солнечный свет. На столах было прибрано, и всё говорило о том, что этим утром они были первыми посетителями.

Молодые люди сели за ближайший от входа стол, и пока они размещались поудобнее на деревянных лавках, и двигались сидя на них ближе к столу, к ним успел подойти трактирщик.

«Что изволите?» – трактирщик, задавая этот вопрос, немного нагнулся, как бы внимая словам сидящих.

«Иван, нам бы чаю», – протянул неспешно спутник Бальтазара.

Трактирщик учтиво внял этой просьбе и поспешил за чаем, и как только он отошёл, на столе появился конверт, упакованный в плотный вощеный холст и перевязанный тонкой верёвкой.

Оценив обстоятельства дела, Константин достал нож и разрезал верёвку, охраняющую конверт. Развернув холстину, он нашёл под ней абсолютно чистый конверт и также для быстроты открыл его ножом.

Достав письмо, он развернул его на столе, посмотрел на Бальтазара, обернулся по сторонам и стал читать.

Быстро прочитав, он убрал письмо обратно в конверт и положил во внутренний карман куртки. Немного поёрзав на лавке и отхлебнув из чашки чай, который был подан трактирщиком незаметно для читающего, он еще раз пристально посмотрел в глаза Бальтазару. Молодой человек почувствовал пристальность взгляда, на его лице хотели что-то прочесть.

«Вы знаете, очень любопытное письмо, и тут сказано, что вам можно доверять».