Дарима оживленно начала говорить о своей жизни, о карьере и родителях. Большую часть рассказа она посвятила отцу и матери. В семье ее воспитывали строго. Дарима уважала семейные традиции и всегда прислушивалась к советам отца.

Сначала девушке сказали, что, окончив школу, она поступит в вуз – это было обязательно. Отец рекомендовал два направления: экономист или юрист, и другие варианты даже не рассматривал. После вуза нужно было обеспечить себя работой, жильем и куском хлеба.

В этот момент у женщины появились слезы на глазах. Оказывается, она дружила с молодым человеком, они хотели пожениться, но родители не разрешили, сославшись на то, что дети очень молоды и несамостоятельны – какая может быть свадьба в двадцать три?! О том, чтобы жить вместе с парнем, даже речи быть не могло: в семье так не принято.

Училась Дарима не очень хорошо, но любила биологию, хотела быть медиком, помогать людям. Но папа сказал, что важнее – юристом. Получив нежеланную профессию, она пошла работать – на нелюбимую работу, потому что ведь родители лучше знают: «Вот на кусок хлеба заработает, карьеру построит, машину купит и выйдет замуж!»

Встречаться с кем-то означало нарушить папин наказ. Женщине «задали программу»! Дарима жила с родителями, в выходные помогала по хозяйству, на службе перебирала скучные бумаги… И вот недавно она отмечала день рождения, и отец за праздничным столом сказал: «Дочка, найди себе уже какого-нибудь прокурора или врача…»

При этих словах клиентка едва не разрыдалась, ее словно прорвало… Она ездила на машине, которую посоветовал папа, делала все, как он говорил, и боялась ослушаться. Она не дружила с теми, с кем не позволял отец. Дарима была влюблена в охранника, который, возможно, даже женат или разведен, но как сказать об этом отцу?..

Передо мной сидела успешная женщина, с хорошей, но не любимой работой, с квартирой, в которой ей не разрешали жить, на ее ярко-синий костюм падали черные капли туши, а она все не могла успокоиться, потому что только в тридцать шесть поняла, что жила не так, и теперь растерялась, не знала, что делать.

Я предложила Дариме упражнение, которое называется «А что ты будешь делать, если тебе жить осталось месяц?» Например, врачи обнаружили смертельную болячку и вот факт – месяц жизни. Как ты его проведешь? Женщина не раздумывая ответила, что переедет от родителей, будет флиртовать с охранником и уволится с этой дурацкой работы…

Затем я озвучила вторую часть упражнения: «А теперь – врачи ошиблись, ты абсолютно здорова. Что ты будешь делать?» Женщина сказала: «Я знаю!» – и заторопилась уходить.

Пожалуй, у многих, когда они слышат или видят эту аббревиатуру, в голове возникают образы практик, в которых есть издевательство, унижение и, наверное, порка. В действительности это не так. В основе лежат три главных принципа – безопасность, разумность, добровольность, поэтому принуждение, агрессивность недопустимы. Обязательно есть специальное стоп-слово, по которому человек прекращает делать неприятную для партнера вещь. Отношения условно делятся на роли – «нижнего», то есть подчиненного, или сабмиссива, и «верхнего», то есть доминанта. Некоторые придерживаются этих рамок, другие могут меняться местами. Составляющих всего три: связывание; господство; садизм и мазохизм. Что из этого использовать, пара решает сама. Ключевой момент – это соблюдение техники безопасности. Ответственность за здоровье «нижнего» лежит на «верхнем».

Некоторые думают, что БДСМ – извращение, к нему склонны «больные» люди, и, рассказывая на сессиях, что им нравится боль и насилие, они считают себя ненормальными. На самом деле все несколько иначе – такое поведение свойственно большому количеству людей.

Наша голова работает на бессознательном уровне. Если родители часто орут на ребенка, бьют его, унижают, то во взрослой жизни он будет искать только такое отношение, подсознательно связывая его с любовью – потому что другой любви не знает. Взрослым понять это сложно, но с позиции ребенка все объяснимо. Детство для каждого из нас – это время ограничений, в детстве ответственность лежит на маме и папе. Шлепки, порка и прочее воспринимается как проявление любви и заботы. А отсюда рождается вывод, что в основе любой иерархии – унижение и подчинение.

Возможно и другое: человеку наскучила серая и пресная жизнь. Использование нетрадиционных техник дает яркие эмоции. Принадлежность к субкультуре способствует формированию ощущения «элитности». Играя разные роли, личность бессознательно испытывает разные чувства. Желание кем-то управлять, подчинять себе обусловлено тем, что в реальной жизни человеку не доверяют. То есть таким образом он реализует свои потребности.

Если следовать теории Эрика Берна о ролях, то к БДСМ склонны люди, которые мечутся между «родителем» и «ребенком». Подобное поведение дает возможность уйти от давящей иерархии, реализовать потребность меняться ролями.

К психологу обращаются с разными вопросами, но иногда случается слышать такое, что не сразу находишь нужные слова и решения. Однако человек пришел за помощью, и, раз взялся за гуж – не говори, что не дюж.

Мой клиент – мужчина чуть меньше пятидесяти. Солидный, манерный, с бегающим взглядом – у меня возникли ассоциации с эпохой 90-х. Я предупредила, что если у него что-то связанное с убийством, то это не ко мне, и я промолчать, утаить не могу – обязана буду рассказать. Клиент улыбнулся и сказал: «Нет, не совсем про это».

Минут пятнадцать он не мог сообразить, как вести себя на приеме у психолога, – все ему было не так и не то. Моя задача – сделать так, чтобы человек смог выразить то, зачем пришел, раз уж решил прийти. И спустя еще двадцать минут мужчина стал рассказывать о себе, а не спрашивать обо мне.

Работает он в хорошем месте, занимает одну из руководящих должностей, живет в достатке, но чего-то как будто не хватает. Все как у людей: поесть вкусно любит, женщин любит, машины хорошие. За границей был, и там ему понравилась «ерунда такая – чтоб связывали»… Я вопросительно посмотрела на него, и он пояснил, что есть такой метод связывания специальными узлами, от чего человеку становится очень хорошо. О чем-то подобном я читала, но, о чем шла речь сейчас, признаюсь, поняла не сразу. Это – шибари (или сибари). Японская техника связывания, своего рода игра с определенными правилами и словами. И моему клиенту, этому дядечке ростом под два метра и в обхвате чуть не в три меня, нравится, когда его связывают. Интересуюсь, что он испытывает в этот момент. Отвечает: «Страсть, удовольствие и боль, и все это смешано». Я заметила, как у него появился румянец на щеках. Затем он стал смотреть в одну точку («Внутренний диалог», – подумала я.) и описывать это ощущение: транс, как будто был в другом месте, – это состояние называют «сабспейс»3. Человек входит в транс от того, что узлы веревки давят на определенные места, точки на теле, и это вызывает большой выброс адреналина в кровь.

Теперь я стала задавать вопросы и разбирать, что доставляет мужчине большее удовольствие – чувство невероятного счастья (от эндорфинов) или ощущение беспомощности, ведь он практически обездвижен, и не слабо. Ему нравилось быть беспомощным, а это уже напоминало отношения «ребенка» и «родителя» (по Э. Берну). Клиент рассказал, что в этот момент он перестает думать о чем-либо вообще. Он отключается, расслабляется, и главное – знает, что его развяжут, то есть самое ценное в этом все-таки уверенность, что тебе освободят руки и ноги.

Я рассудила про себя: этот человек властный, он многим руководит, и его это изматывает, а тут судьбу его как бы решает некто другой, кто связал его, а он сам ничего в этот момент сделать не может. И это обязательно должна быть женщина…

По большому счету, мужчина пришел за объяснением: хорошо ли то, что он делает? Не является ли это психическим отклонением?.. Дальше я работала с детско-родительскими отношениями. Могу сказать, что, если бы в свое время у него не было обид на маму, он не смог бы добиться всего того, что имел сейчас в своей жизни. Стремясь преодолеть зависимость от родителей и доказать им, что ты действительно на многое способен, мы достигаем больших высот.