— Ты впервые произнёс моё имя, — рассмеялась она, чувствуя, как щёки становятся влажными от непрошеных слёз. — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты его когда-нибудь позабыл. Как, знаешь, нечто неважное. А потом ты бы нашёл очаровательную и умную девушку… — на этих словах парень злобно зарычал:
— Не нужна мне такая!
— Послушай до конца, Феликс… Ведь это то, что понадобится тебе в жизни. Найди такую девушку, — Бриджит незаметно шмыгнула носом и сама стала жаться к нему, пытаясь не зарыдать в голос. — Найди и люби. Ведь как такого, как ты не полюбить?
Бриджит чуть отодвинулась от него и увидела, как Марсо плачет. Его щёки покраснели, а глаза были наполнены слезами. И она не могла поверить, что он плачет именно из-за неё — какая-то сказка…
— Если есть загробная жизнь, то я буду помнить о тебе каждую минуту… Если нет, то просто знай, что ты тот человек, о котором я подумаю перед самым своим концом и скажу самой себе, что бесконечно люблю его.
Из его глаз с новой силой потекли слёзы. Он стал вытирать их, но ничего не помогало — они продолжали катиться по щекам.
— Забери меня с собой…
— Нет, любимый, и не подумаю, — она чувствовала, как всё плывет, и его тихие всхлипы слышатся будто под водой, далеко от неё. Она закрыла глаза, уже не чувствуя тех сильных объятий, растворяясь в воздухе призрачной оболочкой. Бриджит чувствовала лишь сонливость и умиротворение, какое не чувствовала, пожалуй, никогда. — Ты… живи. Забыть обо всём этом будет сложно. Но постарайся.
Она почувствовала, как его губы едва соприкасаются с её щекой, и тут же заплакала от этого осознания. А в следующую секунду почувствовала и его слёзы на своей коже.
— Не печалься, — она отодвинулась от него и затуманенным взглядом видела лишь его печальные глаза, что навсегда останутся в её памяти. — Мне пора.
И давай всё будет так… Наступит всё то же осеннее утро, будут дуть привычные ветры, и мы оба придём в Академию. Я вдруг захочу увидеть орлов для своего проекта и поэтому буду торопиться в лес. И я скажу Фредерику, Нине и тебе «пока-пока», и улыбнусь. Это и будет моим истинным прощанием.
Перед глазами Феликса вдруг резко сменилось окружение. Его уже не обнимала Бриджит, вокруг не было леса. Он сидел за своей партой в такой привычно родной аудитории, где находилась его любимая картина «Солнечное поле», и где одногруппники занимались своими делами. Позади него сидел Фредерик, Нина тоже была неподалёку, хмуро глядя Феликсу за спину, скрестив руки на груди.
Марсо с непониманием посмотрел на них, стараясь осознать, что тут произошло, но тут Нина подала голос:
— Бриджит, я понимаю, как это для тебя важно, но лазать по крышам «слегка» опасно, ты согласна? Особенно зная твою неловкость и умение попадать в неприятности.
— Не волнуйся, милая, я буду предельно осторожна! Ты же знаешь, когда надо, я могу проявить себя должным образом! Я настырная. Особенно, если дело касается одного очень милого и красивого парня…
Марсо застыл в изумлении, боясь хоть что-то произнести. Он стал медленно поворачиваться, не веря своим ушам. А когда обернулся, то увидел перед собой такую родную, тёплую и любимую девушку, и он не смог сдержать резкий вздох. Бриджит, которая соблазнительно смотрела на него, увидев его взгляд на себе, тут же мило покраснела, переведя взгляд на подругу.
— Так что, прикроешь? — вновь обратилась Бриджит к Нине.
— Боже, Бриджит, иди уже! Но чтобы завтра точно пришла! Чтобы целая и невредимая ты была тут и пила со мной чай, всё понятно?
— Нина, ты была бы прекрасной мамой для самых несносных деток, — рассмеялся Фредерик, даже не заметив, как Нина подошла к нему со свёрнутой тетрадью и наградила его хорошим подзатыльником. — Ауч! За что?! Боннет плохо влияет на тебя, староста!
— Фредерик, мне надоели твои шуточки, ещё один раз и…
Феликс наблюдал за всем этим с удивлением и едва уловимым пониманием всего происходящего. Он наблюдал, как это прошлое двухдневной давности повторяется вновь именно с ним, будто давая ему возможность в последний раз окунуться туда — ведь он не ценил то время и жестоко расплатился за это. Подойдя к троице, он перехватил руку Бриджит, которая в этот момент старалась отцепить разозлённую Нину от Фредерика. Феликс слегка, но настойчиво дёрнул Боннет на себя и обнял с любовью, что висела у него на душе тяжким, больным грузом. Всей грудью он вдохнул запах её волос и со всей силы вцепился в талию, не сдерживая слёз. Марсо не обратил внимания, как вся аудитория удивлённо смотрела на них, как лучший друг чуть не упал со стула, ошарашенно раскрыв глаза, и как староста в таком же шоке со счастливой улыбкой смотрела на них, мысленно ликуя.
Бриджит обняла его за шею, и Феликс ещё сильнее вжался в неё, чувствуя, как заливается слезами.
— Боннет, как так? Марсо проиграл тебе в карты, и ты загадала ему, чтобы он обнял тебя — в этом причина его слёз? — выдал Фредерик, стараясь хоть как-то перевести неловкость в шутку. Но никто не засмеялся. И Феликс не разорвал объятия, всё так же сильно прижимая к себе Бриджит.
— Клянусь твоей коллекцией фигурок Человека-паука — я тут вообще не при чём! — крикнула в ответ Боннет и стала гладить своего любимого по волосам, чувствуя удивление, но вместе с тем, и безграничное счастье. — Хэээй, солнышко, ты не заболел?
Он улыбнулся сквозь слёзы, пытаясь остановить её, но что-то не давало ему. Ведь это прошлое, что незримой нитью связано с будущим. Изменить ничего нельзя — это парень прекрасно понимал. Но хоть эти малые объятия он хочет себе позволить… И он уверен, что это его право.
— Хэй, Феликс, меня орлы ждут. Так что мне уже пора…
Что-то заставило отпустить Бриджит с огромным грузом на душе, с заплаканным лицом, не отрываясь от голубых и таких живых, радостных глаз. Ему было дозволено произнести лишь одно:
— Счастливого… пути.
— Ага, спасибо! — Бриджит подхватила свою сумку с парты и двинулась к двери, в последний раз поворачиваясь к своим друзьям и такому любимому человеку. — Пока-пока!
Её удаляющиеся шаги были столь же шумными, как и в прошлый раз. Но сейчас Феликс понимал, что отдал бы что угодно, лишь бы слышать их каждый день, вновь и вновь.
***
Наступит следующий день. Он будет таким же холодным и пасмурным — ничего не поменяется в октябре 2018 года. Люди продолжат спешить на работу, ученики и студенты — в свои учебные заведения, а дети — играть там, где нельзя.
Феликс вернётся обратно в город. Уже один. Бледный, грязный, с опухшими глазами. Его путь будет лежать в Академию. Он не постесняется своего вида, потому что перед ним будут голубые глаза, чарующая улыбка, звонкий смех будет затмевать все другие звуки. Он не будет видеть никакого смысла в том, чтобы чего-то стесняться.
Коридор в Академии вдруг станет не таким громким, как было раньше. Студенты разговаривают, смеются, что-то выкрикивают, но это всё покажется Марсо слишком тихим, ведь ему нужно услышать топот ног, женский голос, восторженно выкрикивающий его имя.
Но этого не будет.
Не замечая взглядов одногруппников, Феликс войдёт в их родную аудиторию и сразу устремит свой взгляд на картину «Солнечное поле». И вновь заплачет.
Фредерик и Нина испуганно бросятся к нему, спрашивая, что случилось, но парень не сможет ответить какое-то время из-за всхлипов и тяжёлого груза на душе, он лишь посмотрит на своего друга, заглянет ему в глаза и не сможет не сказать Нине:
— Фредерик любит тебя… Он очень тебя любит.
Не обращая внимания на остолбеневших друзей, Марсо сдавленно, смотря в пол обезумевшими глазами, продолжит:
— Бриджит нет… Её нет, понимаете… И больше не будет!
Нина дёрнется как от пощёчины и будет до последнего воспринимать слова Феликса как жестокую, мерзкую шутку. Она подойдёт к нему, возьмёт его за грудки и встряхнёт, выкрикивая ему что-то в лицо, но Феликс этого не услышит. Он почувствует, что всё сделал правильно, ведь образ Бриджит кивнёт ему в знак одобрения — а это самое важное.
