• 3 столовых ложки масла канолы

• 1 среднюю, мелко нарезанную, луковицу

• 3 столовых ложки томатной пасты

• 3 стебля лимонного сорго, нарезанного длиной по 5 сантиметров

• 2 звездочки бадьяна

• 3 стакана кокосового сока (или кокосовой воды)

• 3 стакана воды

4 больших моркови

• 3 крупные картофелины

¼ чашки крупно нарезанных свежих листьев кинзы или тайского базилика.

• Свежеиспеченный французский багет или азиатский рис (приготовленный по инструкции на упаковке)

Что делать

1. В небольшой миске смешать чайную ложку китайской смеси «Пять специй», зубчик измельченного чеснока, чайную ложку молотого черного перца.

2. В большой миске хорошо перемешать говядину, рыбный соус, 2 зубчика измельченного чеснока, имбирь, 1½ чайной ложки смеси «Пять специй» и 1½ чайной ложки коричневого сахара. Оставить мариноваться в течение 30 минут.

3. Очистить и нарезать морковь и картофель на двухсантиметровые кубики.

4. На сильном огне в глубокой сковороде обжарить замаринованное мясо с двух сторон и переложить в отдельную посуду. Обжаривать небольшими порциями, чтобы кусочки не отдали сок.

5. Если в сковороду положить сразу все кусочки, то они начнут вариться, а не жариться. Масло должно покрывать куски, и они не должны соприкасаться друг с другом.

6. Переложить готовую говядину в отдельную посуду.

7. Уменьшить огонь до среднего. Добавить в ту же сковородку, где жарилась говядина, лук и обжаривать его до момента, пока он не размякнет и не впитает в себя сок, оставшийся от жарки говядины. Добавить томатную пасту и перемешать с луком. Продолжать жарить в течение 5 минут.

8. Добавить подготовленную в самом начале смесь специй, лимонное сорго и бадьян. Перемешать и тушить без крышки около 5 минут. Кухню должен заполнить невероятный аромат специй. Вернуть в сковородку отложенную говядину. Добавить кокосовый сок и воду.

9. Довести до кипения, затем накрыть крышкой и варить на медленном огне в течение примерно одного часа, пока говядина не станет мягкой и нежной. Не допускать, чтобы кусочки говядины разварились.

10. Добавить морковь и картофель. Вновь вскипятить блюдо и варить его еще около часа.

11. Добавить рыбный соус до достижения нужного вкуса.

12. Перед подачей на стол удалить лимонное сорго и бадьян.

13. Разлить суп в глубокие миски и украсить нарезанной кинзой или тайским базиликом.

Подавать с подогретым французским багетом или азиатским рисом.

– Поцелуй меня. – Голос ее звучал почти требовательно и безапелляционно. До отправления поезда, который покончит с этой необязательной, а в результате получившейся еще и тягостной встречей, оставалось 15 минут.

Еще утром я понял, что вчерашний, вроде бы дружеский звонок был напрасным, но отменить встречу было как-то неудобно. Видимо, вечером портвейн в голове в очередной раз сыграл злую шутку, и я с готовностью пообещал встретиться и даже попросил проводить до вагона – абсолютно несвойственная мне романтика.

– Знал бы, во что все это выльется – был бы осмотрительней. Ну не бросать же теперь пить, в конце концов. – Замечание показалось мне резонным и оправдывающим странные поступки. Решив, что неприятный момент встречи ограничен расписанием Сапсана, я успокоился и начал сборы. До отправления поезда оставалось шесть часов.

После окончания института прошло двадцать лет. Я знал, что Наташа вышла замуж за какого-то араба, с которым жила все пять лет обучения, и уехала с ним куда-то на Запад. Или на Восток… Я почти не вспоминал её. Волнующие картины иногда будил только запах арахисового масла. Удивительным образом очень долго после близости с любой женщиной во рту у меня появлялся ощутимый вкус арахисового масла…

Наташа была моей первой женщиной. Вернее, не совсем первой, если говорить о физиологическом смысле этого понятия. Первой была другая, но то скорее было от безысходности. Натали же стала по-настоящему первой. Меня, неопытного и застенчивого первокурсника из Баку до глубины души поразило, что она относилась ко мне, как к Мужчине. И хотя она была старше меня на два года (в институте почти недосягаемая разница в возрасте) во всех её поступках отчетливо чувствовалось уважение. В постели она была покорна, но умело направляла мои действия, а после секса вставала первой и, о боги, обтирала меня смоченным теплой водой полотенцем и приносила чай. А потом обязательно готовила ужин, что для растущего организма было самой желанной наградой. Не знаю, может, потом мне просто не везло, но больше такого уважения к мужскому началу я не встречал. Первая наша близость запомнилась мне не самим сексом (в двадцать лет как-то не придаешь значения деталям и нюансам), а невероятно вкусным ужином – курицей по-бедуински. Так это блюдо называла Наташа. Уж не знаю, делали ли это блюдо бедуины, но я мысленно благодарил автора рецепта этой божественной курицы в густом арахисовом соусе. По негласному правилу наши встречи имели четкую взаимную заинтересованность. Секс в обмен на курицу по-бедуински.

– Так ты поцелуешь меня? – Да, именно требовательность сквозила в её голосе. Не просьба, не пожелание. Она требовала и требование это подкрепляла пронзительным взглядом.

Подождите… Целоваться на перроне Курского вокзала? Не в Париже или Милане. В Москве, среди снующих бомжей, работяг и якутов-носильщиков? Но сил противиться её требованию я не нашел.

Изобразив на лице теплоту и радушие (которое, однако, нельзя было бы принять за чувственность), я обнял ее за голову и поцеловал. Аккуратно, как бы остерегаясь сделать ей больно. Лоб, глаза, скулы… Она казалась безучастной к поцелуям, хотя явно чего-то ждала. В какую-то секунду этого мучительно долгого поцелуя мне даже показалось, что она считает про себя, словно ныряльщик под водой, опустившийся на дно ради спора на время. Но когда мои губы коснулись уголка её рта, ныряльщик, сидящий в ней, выдохнул. Она хищно впилась в меня и…

В институте мне, с одной стороны, льстило такое знакомство. С другой, по общаге ходило много молодых и явно неопытных первогодок. Мне хотелось опробовать все техники, выученные с Натали. Она же очень ревностно относилась к какому-либо флирту с моей стороны. Хотя сама к тому времени почти жила с аспирантом из дружественной Сирии, и в межобщажной жизни относилась к категории интердевочек – так называлась каста девушек, общавшихся исключительно с иностранными студентами. Вероятно, именно это знакомство и наделило Наташу талантом превращать московскую курицу в бедуинский шедевр. Однако в ответ на мои справедливые ответные претензии, она говорила, что это разные вещи и что она старается для нас. Кстати, так и не понял, что же она тогда имела в виду.

Хотя после одного случая эти слова, часто повторяемые ей, наполнились достаточно глубинным смыслом.

Невольно отпрянув, я сразу даже не смог разобраться в происходящем, понять причину нечеловеческого страха, который охватил мой мозг в тот момент. Мне показалось, что она не просто целовала в ответ. И это совсем не было похоже на прощальный поцелуй. Такой, знаете, как в последний раз. Нет. Она словно тянула меня за собой. Куда-то глубоко и безвозвратно. Она вытягивала из меня жизнь, словно заполняя образовавшиеся пустоты собой, своей жизнью, своей тайной, болью, страхом и еще чем-то пугающе холодным. Я практически в ужасе оторвался от неё и увидел в наполненных слезами глазах отчаянье, обиду, страсть… Что-то нечеловеческое, явно не имевшее ничего общего с беззаботной жизнью, протекавшей вокруг, руководило ей в этот, самый страшный момент моей жизни.