«Это не тот случай, когда стоит оставлять судьбу человека на волю случая», – заявил доктор Варна, когда мы прогуливались по небольшому парку, прилегающему к территории клиники. Тогда я был всего лишь посетителем, который в любое время мог покинуть заведение. Конечно, я мог сделать это и сейчас – направиться к доктору и заявить, что далее не желал проходить лечение, заполнить пару бумаг на рецепции и, попросив рецепциониста вызвать мне такси, отправиться в город, в свою квартиру неподалеку от центра и постараться забыть о том, что я был добровольно госпитализирован. Шел лишь второй день моего лечения, но я уже неоднократно рассматривал возможность данного действия. От этого меня отделяло завещание моего отца, чувство, что я бы предал собственную семью, и взгляд моей сестры, который я до сих пор видел каждый раз, закрывая глаза перед сном.

«Я боюсь умереть безумным», – сказал Высокий мужчина с седыми усами. «Я боюсь, что моя жена со мной разведется», – поделился Низкий мужчина с залысиной. Затем наступила моя очередь для откровений. Сжимая шар в ладони, я решил, что первая мысль, пришедшая мне в голову, была самой верной. «Я боюсь, что со мной действительно что-то не так», – тихо произнёс я.

– Что ты имеешь в виду? – недовольно буркнул Высокий мужчина. – Мы здесь, а значит, с нами что-то не так.

– Возможно, это правда, – неуверенно согласился я, – Но я не считаю себя безумным.

– А кем ты себя считаешь? – поинтересовался Низкий мужчина, недоверчиво глядя на меня исподлобья.

– Я думаю, что я лишь человек, который запутался, но я определённо не считаю себя психом. По-вашему, псих бы смог закончить один из лучших университетов страны с отличием и распоряжаться многомиллионными инвестициями? – Я ждал их ответа, поочередно переводя взгляд с одного на другого. – И я думаю, что нет, – триумфально заявил я, разведя руки в стороны и бросив шар сторону Высокого мужчины.

– У всех нас были жизни, и не самые плохие, – многозначительно заявил Высокий мужчина. – Не думай, что ты один добился чего-то там снаружи. – Его слова заставили меня почувствовать себя так, будто я находился в тюрьме, и плотный комок засел у меня горле, вынуждая отойти к небольшому столу около двери и налить стакан воды. «Там снаружи», – повторилось эхом в моих мыслях.

– Да, и у многих все еще есть жизнь, – добавил Низкий мужчина, который, скорее всего, промолчал бы, если бы его соратник не вступил со мной в диалог.

– Я не говорю, что жизнь за пределами… этого… была и есть только у меня. Я просто считаю, что мои проблемы находятся в немного другой сфере.

Сказав это, я увидел приближающуюся фигуру Эммы и резко перевел тему.

– Итак, что насчет того, чего бы мы хотели достичь за время нашего нахождения в Тихой Долине. – Моя улыбка была настолько натянутой, что даже ребенок смог бы распознать скрывающееся за ней притворство. Стоя за нашими спинами, Эмма лишь одобрительно улыбалась, а, точнее, поднимала уголки губ, потому что остальные части ее лица оставались неподвижны.

Как оказалось, Высокий мужчина надеялся, что сможет поправиться ко дню выпуска своего внука из университета, который был запланирован на май следующего года. Низкий мужчина был более оптимистичен в своих прогнозах и рассчитывал вернуться к своей жене уже к Рождеству. Я же промямлил что-то вроде «сейчас трудно сказать, чего именно я хочу от лечения и пока что не знаю, когда смогу вернуться к своей семье», что, кажется, удовлетворило Эмму. Завершив свою небольшую фальшивую речь, я ощутил непреодолимую сонливость, словно был не в состоянии держать глаза открытыми, да и вообще находиться в вертикальном положении. Вспомнив о том, что утром я получил щедрую порцию лекарств, я решил поддаться этому дурманящему чувству. Извинившись перед Эммой, я вышел в коридор, неуверенными шагами направляясь к своей кровати, находившейся в одной из множества комнат в левом крыле одноэтажного, но довольно большого особняка, выглядевшего подозрительно хорошо для того, чтобы быть психиатрической лечебницей.

«Как прошел твой день?» – Ты застала меня врасплох, пока я готовился ко сну, расправляя кровать, которая за время моего отсутствия была аккуратно заправлена горничной. Твой голос звучал спокойно, что было приятным изменением. Я уже и не мог вспомнить, когда мы в последний раз разговаривали просто так, без причины, а не потому, что я упорно пытался разрушить собственную жизнь.

– Ничего особенного, обычные будни психопата. – Мой ответ показался мне весьма остроумным.

– Мне определенно нравится твое расположение духа.

– А я определенно рад, что Ты решила порадовать меня своим появлением. – Лежа в кровати, я все же решил, что, несмотря на обстоятельства, этот день проходил гораздо лучше моих ожиданий.

Ты ничего не ответила, но я знал, что Ты все еще была рядом. Я всегда ощущал Твое присутствие, даже если Ты не говорила ни слова. Не то чтобы в комнате становилось холоднее или вдруг начинали мигать электрические лампочки. Нет, с Твоим появлением не были связаны никакие внешние изменения, но мое сердце начинало биться немного чаще.

– Что Ты думаешь обо всем этом? О моем нахождении здесь… – я осторожно подбирал слова, хоть и знал, что Ты не была обидчива.

– Важно то, что об этом думаешь ты.

Это был глупый вопрос с моей стороны. Конечно, Ты бы не сказала мне, что это было правильно или нет, потому что для Тебя все происходящее было вне подобных категорий. «Ничто не хорошо и ничто не плохо», – как-то давно сказала Ты, но я все же считал, что подобная мудрость была едва ли применима в практичной жизни.

– Я не знаю, что я об этом думаю. Все твердят мне, что я болен, и вот я здесь, в психиатрической клинике, говорю с Тобой. Что же мне стоит думать по этому поводу?

– Возможно, ты здесь именно поэтому. – Твой голос начинал отдаляться, превращаясь в бархатный шепот, и я знал, что вскоре Ты меня покинешь.

– Я не понимаю, что Ты имеешь в виду.

– Возможно, ты здесь для того, чтобы понять, кто ты.

***

Когда я проснулся, мне потребовалось некоторое время для того, чтобы сообразить, где я очутился. Комната, в которой я находился, не была похожа на часть психиатрической клиники, нарочито напоминая самый обычный номер любого заурядного отеля, в которых мне доводилось останавливаться во время рабочих поездок. Вместо пустых белых стен и постели с матрасом из стальных пружин, я проснулся на просторной кровати под пуховым одеялом, заправленным в пододеяльник светло-зеленого, почти мятного цвета. На стене напротив меня висела картина, изображающая пейзаж деревушки, как мне показалось, находящейся где-то на юге Франции, а под ней располагался массивный письменный стол из красного дерева. Хоть он и отличался по стилю от платяного шкафа, но все же выглядел так, как будто мог быть частью приличной спальной или гостиной. Этот стол мог быть частью любой спальной или гостиной любого нормального дома, но никак не психиатрической лечебницы. Сонно осматривая свое новое убежище, едва освещенное отголосками уличных фонарей, я поймал себя на странном ощущении. Тревога, колющая изнутри, заставила меня усомниться в собственной удаче, нашептывая, что под фасадом нормальности могло скрываться что-то более бесчеловечное, чем впивающиеся в спину пружины и решетки на окнах.

Было достаточно изучить один из буклетов, красующихся на высокой стойке рецепции для того, чтобы понять, что Тихая Долина не являлась психиатрической лечебницей. Конечно, по сути, она ею была, но администрация заведения предпочитала название «клиника». Тем самым она скорее всего старалась убедить своих постояльцев и их семьи в том, что в нахождении здесь не было ничего постыдного. Если кто-то оказался здесь, то лишь потому, что он или она находились в трудном положении или проходили тяжелым жизненным этапом, а не потому, что слетели с катушек. Подтверждением моему предположению служил и официальный лозунг клиники: «Каждому порой нужна помощь для того, чтобы найти равновесие». Эта приободряющая фраза сопровождалась картинкой, на которой был изображен акробат, стоящий на канате на одной ноге и сосредоточенно пытающийся удержать равновесие. Я бы соврал, если бы не признал, что это было лучшей рекламой, которую я видел в своей жизни. Изобразить жизнь, как что-то вроде натянутого каната, который способен пересечь лишь человек со специальными навыками и тренировкой, что могло быть умнее? Странно, что они не выбрали именно этот образ в качестве официального логотипа.