Ноги Констанции начали дрожать, она не знала куда деть руки. Всем своим телом, сущностью, Констанция чувствовала мощь исходящею от этой женщины. Дорогие машины, высокий статус, наемная охрана, все это казалось лишь игрушкой. Теперь Констанция понимала в чем действительно заключается власть и к чему действительно нужно стремиться. Упав на одно колено, Констанция опустила голову вниз и проговорила: — Умоляю, научите меня!
— Ха-ха-ха, я не ученицу покупала, а рабыню, — с этими словами, женщина подошла к Констанции вплотную, расположила руку на ее правом плече, и девушка тут же обратилась в маленькую белую мышь.
Взяв в руки обращенную Констанцию, женщина небрежно раскрыла свой халат и бросила Констанцию во внутренний карман со словами: — Теперь ты далеко не убежишь.
Площадь Синьории, Флоренция, Италия
На площади перед Палаццо Веккьо, как всегда, было много туристов. Люди разных национальностей расхаживали по площади и старались запечатлеть себя и своих любимых перед зданием ратуши. Медленным шагом, среди толпы прогуливался также и профессор Джеймс Лотфи. Он не сводил взгляда с Палаццо и не переставал восхищаться архитектурным стилем — романское искусство. Рядом с ним, надев неброский костюм и солнце защитные очки, шагал мистер Фишер, бывший член спецподразделения КНР «Снежные Барсы».
— Знаете дорогой Фишер, это здание было построено в стиле романского искусство. На первый взгляд оно кажется простым, невпечатляющим. Я бы даже сказал, что это просто большой кирпич, но все же, одним лишь видом этот кирпич внушает стабильность, стойкость, а самое главное неприступность. Вообще, поразительно, как художники, которые начали творить в эпоху ренессанса смогли найти вдохновение, ведь на их глазах были именно такие неброские примеры романского искусства, — Лотфи с восхищением оглядел окна здания и сделал довольно большой вдох.
— Да и вправду интересно. А может быть все эти художники и творцы эпохи возрождения были просто Эмиссарами? — Фишер улыбнулся. Он редко улыбался или вообще шутил, а если и делал это, то наверно только в присутствии Лотфи.
— Я сильно сомневаюсь друг мой, что Филиппо Брунеллески был Эмиссаром, — улыбка соскользнула с губ Лотфи также быстро, как и появилась и он устремился к дверям Палаццо.
В здании почти никого не было, ведь сегодня был особенный день. Профессор Лотфи назначил встречу с главой банка Пации — Амато Пацци. Стоило профессору войти через главную дверь, как глава банка тут же встретил своего старого друга и с радостью проводил его в главный зал ратуши. Там был расположен большой стол, на котором красовались бутылки дорогого вина и всего два бокала — третий человек не предусматривался. Мистер Фишер остановился у дверей зала и облокотившись на дверной проем, начал изучать охранников Пацци. К слову, это были два высоких парня, каждый вооружен пистолетом с глушителем, в то время как сам Фишер имел при себе лишь складной ножик…хотя это никак его не смущало.
Усевшись за стол, профессор первом делом пробежался глазами по красиво обставленному помещению. Его взгляд, словно щупальца осьминога, прошелся по красиво обрамленному потолку, задерживаясь на каждой выемке и трещине.
— Как погода в Сиэтле? — начал Амато и откупорив бутылку налил профессору прекрасного, красного, испанского вина.
— В последнее время я все реже там бываю, — улыбнувшись ответил профессор. Он медленно взял бокал и пригубил его: — Много работы…
— За то вы нашли время и назначили мне встречу, — Амато Пацци удобно уселся напротив профессора и сделал добрый глоток вина, позволив напитку плавно прокатиться по горлу.
— О да…мне нужно было обсудить с тобой, дорогой Амато, сложившеюся ситуацию, — профессор Лотфи отложил свой бокал в сторону и всмотрелся в глаза собеседника. Последний явно напрягся и его дыхание участилось. Стараясь не выдавать своего волнения, Амато Пацци сделал еще одни глоток вина и лишь после спросил: — Что за ситуация?
— Видишь ли дорогой друг, — перед глазами профессора возникло уведомление. Он предполагал что-либо в этом роде, но не думал, что у Амато хватит мужества сотворить нечто столь ужасное. Стараясь не обращать внимание на вспыхнувшее перед глазами уведомление, профессор Джеймс Лотфи продолжил: — Мне удалось посетить северный Кипр. Предстояла встреча с несколькими очень важными фигурами нашего, горячо любимого общества Рут. Мы долго обсуждали нюансы моего будущего поста, но все же мы пришли к общему знаменателю, и я должен был обналичить свой вексель. И знаешь, что я обнаружил? — профессор сделал паузу и многозначительно приподнял свою бровь. Сидящий напротив Амато напрягся словно струна виолончели. Он понимал, что Лотфи ожидает от него ответа или хотя бы какого-нибудь предположения, но Пацци не осмеливался открыть свой рот.
— Я вижу у тебя нет никаких предположений…в таком случае я сообщу тебе, что я обнаружил. Оказалось, что мой вексель не имеет достаточного основания. Оказалось, что все мои труды, капитал и ценности не имеют вексельного подтверждения со стороны самого могущественного и единственного преступного банка — Банка Пацци. Еще неделю назад, я являлся прилежным преступным деятелем, но теперь меня даже нет в вашей вексельной базе. Так, скажи мне дорогой Амато, что же случилось? — за весь свой монолог Лотфи ни разу не моргнул, что приводило Амато в некий ужас. На его лице уже появились небольшие капли пота, а колени сводила легкая судорога.
— Профессор, это наверно какое-то недоразумение, давайте просто выпьем вина, пока мои люди займутся этим, — Амато Пацци достал свой складной телефон и раскрыв его набрал номер. Все это время он пытался избегать взгляда профессора и облегченно вздохнул, услышав голос своего подчиненного: — Джулиано! Почему векселя профессора Джеймса Лотфи не имеют оснований? Проверить все, живо! — повесив трубку и убрав свой телефон во внутренний карман своего пиджака, Амато Пацци воскликнул: — Дорогой профессор, все в порядке, мои люди уже работают над этим и в момент, когда мы с вами прикончим эту чудную бутылку Château Margaux 1787 все будет кончено.
Лотфи допил содержимое своего бокала залпом и вгляделся в ново возникшее уведомление. Каждый раз, когда он делал глоток вина, перед его глазами возникало уведомление, которое полностью описывало ситуацию и добавляло ясности словам Амато.
Внимание! В вашем теле обнаружены вредные вещества!
— Все будет кончено? Для кого? — спросил Лотфи.
Амато взглянул на пустой бокал вина, а затем на профессора. Последний заметил, как поменялось выражение лица главы банка. Амато уже не дрожал и более того, на его губах появилась мерзкая, хищная улыбка.
— Для тебя, конечно, для кого еще! — глава банка уселся по удобнее и налил вина в оба бокала.
— Вино отравлено? — спросил профессор.
— Особый яд, невозможно вычислить во время вскрытия, — Амато сделал глоток и продолжал улыбаться: — Твое тело найдут за столом в ресторане за пару кварталов отсюда. Все решат, что очередной американский турист схватил инфаркт. Это очень даже логично учитывая твой возраст, — закончил Амато.
— Мне тридцать пять, — напомнил профессор.
— Да, ладно, тебе. В современном мире столько стресса, что даже молодёжь способна перенести инфаркт, а еще и инсульт в придачу.
— Я так понимаю ты уже принял нужную дозу противоядия, поэтому так спокойно пьешь со мной?
— Именно, — Амато сделал большой глоток, но тут же удивленно заметил, что профессор так же сделал не маленький глоток и даже состроил гримасу наслаждения.
Внимание! В вашем теле обнаружены вредные вещества!
— Понял, что умрешь и решил напоследок насладится вкусом вина? — спросил Амато.
— Знаешь дорогой Амато, ты похож на своего предка, — профессор потянулся к бутылке вина и долил себе и своему собеседнику.
