- Ах, доченька, ты еще молода, и не знаешь, что любить можно только равного себе. Сейчас ты смотришь на парня и думаешь: "Как он остроумен, как он смел и красив." Но это потому, что ты смотришь на него снаружи, издалека. Если ты позволишь этому внешнему блеску тебя ослепить и сделаешь ошибку, то вскоре тебе придется раскаяться в своей опрометчивости. Либо твой поклонник окажется обманщиком, жаждущим легкой добычи, и тебя бросит, либо наоборот, ты обнаружишь в нем эгоизм, бездушие, жадность и прочие весьма неприятные черты. Тебе станет с ним тяжело. Внешнее великолепие его обесценится в твоих глазах, и ты захочешь с ним расстаться, а это, увы, может оказаться совсем непросто. Ведь обыкновенные люди тоже любят, хотя и по-своему, и ты можешь сделать ему очень больно.

   - Мама, ты не права! Мы не должны считать, будто все простые люди безжалостные эгоисты! Почему ты так уверена, что я его непременно разлюблю?

   - Потому что первое чувство обычно обманчиво. Очень часто это еще не любовь, а только ее жажда. Ты хочешь любить - тебе попадается объект, похожий на созданный тобой образ - вот ты уже и увлечена. Конечно, твой выбор не обязательно будет плохим, вовсе нет. Но однажды ты встретишь того, кто окажется настоящим, а не выдуманным - вот тогда ты и поймешь, что такое любовь.

   - Мама, откуда ты все это можешь знать, если вы с папой поженились, когда ни у тебя, ни у него вообще не было выбора?

   - Ах, какая же ты чудачка! Да мы с ним сделали наш выбор, когда еще и не ведали, что это такое. Конечно, это случайно получилось, что мы оказались вдвоем на острове, отрезанном от всего мира, но на остров-то мы помчались дружной парой! С вашим отцом мне всегда было лучше, чем с кем-либо другим - вот и все. Любовь пришла уже потом.

   - А когда ты поняла, что его любишь?

   - Когда мы оказались здесь, в Ключах. У меня уже была ты, а я сама была чуть постарше Гиты. И вот как сейчас помню, одна местная вертихвостка положила глаз на Вита. Что я тогда пережила - не могу даже выразить. Ведь как она его обхаживала! Ну просто ангел, казалось, а не девушка. Уж и добра-то, и заботлива, и красива!

   - Красивее тебя? - не поверила Ила. Ее мать ей казалась самой прекрасной женщиной планеты.

   - Гораздо красивее, просто загляденье. А какими глазами-то она смотрела на него - просто жуть! Так и подманивала, так и подманивала.

   - Но ведь ей же не удалось, правда? - проговорила Ила, замирая.

   - Плохо ты знаешь мужиков! - возразила Лелечка насмешливо.

   Насмешка эта относилась не к дочери, а к мужской половине человечества: слабаки они, мол, по части женского пола.

   - Разумеется, он не устоял. Он от нас не ушел, ты не думай, а только стал к той похаживать, и нервный стал - просто кошмар. Я делала вид, будто ни о чем не подозреваю, а сама уже жду со дня на день, когда же он скажет: "Извини, милая, я люблю другую."

   - А папа?

   - Больше, чем на три месяца его не хватило. Вот когда он ее бросил, я его и спросила обиняком: что, мол, он думает об этой, забыла как ее зовут, да это и неважно.

   - И что он ответил?

   - Фальшивая она, - говорит. - Все в ней напоказ, а своего ничего нет.

   - Вот здорово! - захлопала в ладоши Ила.

   - Да. Так что ты приглядывайся, девочка, и сравнивай: где ум, а где натасканность, где доброта, а где притворство, где отвага, а где наглость, где сила воли, а где упрямство.

   _______________________________________________________

   "И дернула же меня нелегкая побить этих двух идиотов," - думал Доди, ставя ракетку на парковку в районе центральной площади Ключей.

   Раскаиваться, впрочем, было поздно. Надо было переменить первоначальный план и, между прочим, Доди уже склонялся к тому, что продолжать сохранять инкогнито было смешно и глупо. Тем более когда в Ключах, где располагалась базовая мастерская могучих, имелась его фотокарточка, пусть даже и пятилетней давности. Так что кое-кто мог догадаться, кто он такой после первого же приступа любознательности.

   "Должны же быть у нее подруги," - подумал он и сам над собой засмеялся. Подруги, конечно, у Илы были, но наверняка все они были из могучих, и проникнуть в их компанию надеяться было нечего. Оставался кинотеатр - место, доступное всем. К тому же, это был какой-никакой способ убить время.

   Сидя в скверике напротив кинотеатра, Доди изобретал самые различные способы проникнуть в дом, где жил объект его устремлений.

   Самым простым было обратиться еще раз к Шурке, чтобы тот представил его Виту и Лелечке как положено.

   Номер два был поэкзотичнее. Можно было бы снова позвонить в дверь и, вызвав кого-либо из домашних, предложить сыграть в розовые шарики.

   Третий способ был самый длинный: обратиться в мастерскую и таким образом просто войти в круг.

   Увы, любой их этих трех способов обозначал, что Додьке придется признать свое поражение.

   "Неужели без могущества я ничего не стою?" - думал он с досадой.

   Самолюбие его было задето.

<p>

 </p>

<p>

Ила борется с собой</p>

   Доди трижды сходил в кино, обошел все забегаловки вокруг центральной площади и порядком приустал. Сев снова на лавочку возле кинотеатра, он принялся совмещать приятное с полезным, то есть продолжал ждать, думать и отдыхать.