- А тебе хотелось бы сиять, чтобы все на тебя любовались? Щупай землю ногами - и хорэ. Мы пойдем вдоль изгородей, я запомнил дорогу.

   Действительно, примерно через час дети уже были на берегу.

   - Шамрок, - вдруг сказала Рози. - А как мы достанем наш звездолет?

   - Как-нибудь достанем. Надо его сначала найти.

   - Что? - Рози остановилась. - Как это "найти"? Ты разве не помнишь, куда его погрузил?

   - А ты разве нет?

   - Нет, не помню. По крайней мере сейчас я ничего не могу сообразить. В темноте все так меняется!

   - Не скули, разыщем. Не сейчас, так утром.

   - А если не найдем?

   - Если, если... Не есляй под руку, - сказал Шамрок раздраженно.

   Он злился, потому что искать в темноте звездолет, скрытый камнями, было бесполезно, ведь они не оставили на берегу никаких примет, по которой можно было бы сразу определить нужное место. И теперь у Шамрока начинало ломить в висках при одной мысли о том, что они с Рози станут делать, если звездолет пропал.

   "Надо найти," - внушал он себе.

   Но они не нашли. Ни за ночь, ни за утро, ни за весь следующий день.

<p>

 </p>

<p>

Доди выигрывает пари</p>

   - Ну ты даешь! - сказал Шурка, когда они с Додькой были на улице. - Ты с ума сошел, откалывать такие номера?

   - Откуда же я знал, что они так прореагируют? - удивился Додька. - Обычно девчонкам нравится смотреть, как я дерусь.

   - Я буду тебе очень благодарен, - сказал Шурка, останавливаясь и кладя руку ему на плечо, - если ты вспомнишь, что Гита - не обычная девушка, и что нравиться ей для тебя не обязательно.

   - Шурка, ты дурак! - воскликнул Доди сердито. - Такой же дурак, как те двое! Может, ты тоже со мной драться будешь, а? Если ты меня считаешь подонком, то так и скажи!

   - Тогда чего ты перья распускал?

   - А почему я просил тебя не говорить, кто я такой, ну?

   - Илка? - удивился Шурка. - Ты что, серьезно?

   - Пока не знаю. Но я не хочу, чтобы она на меня смотрела: "Ах, чей он сын!" Я хочу, чтобы она меня из-за меня самого полюбила, а не из-за моих предков. Слушай, пригласи ее завтра поехать с нами!

   - Вит не отпустит.

   - А ты вместе с Гитой.

   - Ты ему очень не понравился.

   - Я переменюсь. Я буду тих и скромен, как оконная шторка. Ну?

   - Ладно, попробую.

   Действительно, всю вторую половину дня Доди был молчалив и непробиваем. Впрочем, это далось ему без затруднений, поскольку вся компания его попросту игнорировала. Оба парня и все три девушки вели себя так, словно никакого Доди здесь не было. Они обращались только друг к другу и играли во что-то свое, им одним понятное.

   Сначала Доди это забавляло, но затем ему стало скучно.

   - Леди, - обратился он к Иле, - вы обещали мне показать свой альбом.

   - Хорошо, - сказала Ила. - Подожди, я сейчас принесу.

   Она встала и пошла в соседнее помещение.

   Доди пошел за ней. Он оказался в небольшой, но уютно обставленной комнате. Там стояли три кровати, трюмо, два столика и два шкафа: один был для одежды, другой, с прозрачными дверцами, заполняли игрушки, книги и прочие предметы бытия. В углу висел экран телеприемника. Когда Доди вошел, Ила как раз отодвигала верхнюю дверцу шкафа.

   - Это ты? - сказала она, обернувшись. - Зачем ты пошел за мной? Я бы принесла туда.

   - Там скучно, - сказал Доди. - Я хотел бы побыть один.

   - А одному тебе не будет скучно? - слегка удивилась Ила.

   - Нет, сам с собой я никогда не скучаю. Я всегда чем-нибудь занят.

   - Вот альбом, - протянула она ему толстую тетрадь в самодельном переплете. - Шурка сказал, ты хорошо рисуешь.

   - Немного умею.

   - Нарисуй мне что-нибудь.

   - Чем?

   - У нас все есть. Садись, где хочешь, я сейчас достану. Откуда ты так жутко дерешься?

   - Олесь научил.

   - И кто этот Олесь?

   - Мой старший брат.

   - Он хороший?

   - Очень. Он меня вырастил.

   - А отец твой кто?

   - Экспедитор. Он все время в разъездах. И мама тоже.