Своевременно ремонтировать то, что где-то оборвется - вот и вся была хитрость избранного им нового поля деятельности. Никакой самодеятельности, никакого простора для самовыражения. Чем лучше работаешь - тем реже о тебе вспоминают.
Именно такое рутинное прозябание назначил себе Эльмар на данном этапе жизни. Он жаждал отдыха. Слишком он устал от славы, устал от необходимости быть постоянно на высоте, соответствовать образу, который сложился о нем в умах современников. Он устал стоять на пьедестале, устал от всеобщего восхищения.
Но была и еще одна причина, заставлявшая Эльмара уйти на дно и залечь: слишком большой ценой досталась Эльмару победа. Если бы кто мог забраться в тайники человеческой души и всмотреться в то, что он скрывал даже от самого себя, то ему бы обозначилась печальная истина: Эльмар не мог простить людям того, что, спасая их благополучие, он потерял собственное счастье.
В нашем уставшем от собственного героизма герое возникла потребность отгородиться от чужих проблем. Он захотел стать эгоистом. Все свои душевные силы он устремил на извлечение из жизни того, что она любому из нас норовит отсыпать пореже и жалкими крупицами. Эльмар захотел покоя.
"Я хочу жить как все," - твердил он.
"Как все", по его понятиям, было тихо, скромно, незаметно. Без эксцессов, без выстрелов, погонь, без опасения оказаться под судом или на том свете. Жить под безопасным голубовато-лиловым небом, в окружении любящей жены и кучи собственных, а не чужих детей.
А поскольку Эльмар был из тех, у кого принятие решений означает не теорию, а практику, то он и сумел повернуть свою жизнь в соответствующее русло. Гала показалась ему подходящей подругой для осуществления задуманного - и он женился на Гале.
Забавно, но стремясь убежать от прошлого, он переехал в тот самый район, где находилась Рябинка. Город, избранный им, назывался Рудный и был центром горнодобывающей и перерабатывающей промышленности. Кстати, именно поэтому бурная Рябинкина деятельность не только не встретила препятствия, но наоборот, поощрялась. "Пусть растет что угодно, лишь бы росло", - такова была негласная установка местных властей, полностью совпадавшая с мнением местного населения.
Но Эльмар, твердо решив придерживаться намеченной линии поведения, растениями больше не занимался. Приехав в Рудный, он поинтересовался работой для себя и для жены, приобрел крохотную времяночку с солидным по местным меркам куском пустыря вокруг и принялся обустраиваться.
Проект дома выбирала Гала, все остальное делал он сам, притом исключительно руками, либо нанимал помощников.
- Я тебя не узнаю, - удивлялась Гала. - Зачем тебе эта возня? Если ты можешь...
- Для маскировки, - отвечал Эльмар кратко. Объяснять истинную причину ему не хотелось.
Он ожидал, что и Гала, посидев с ребенком, устроится на производство, но ошибся. Работать Гала вообще не пошла. Никуда. Да и зачем? - Эльмар зарабатывал достаточно. К тому же не успел подрасти их первенец, как появилось в проекте второе дитя, затем третье. Она была послушной женой: супруг хотел много детей - и она подчинилась его воле.
Собственно говоря, жаловаться Гале было грех. Она жила в достатке, домашней работой муж ее не изнурял, к подругам бегать не запрещал. Раз в неделю они принимали гостей, и она даже ухитрялась петь в самодеятельности. Дома она была полновластной хозяйкой, и вся утварь приобреталась по ее вкусу: Эльмар упорно не желал делать выбор ни в чем.
- Не хочу думать, - объяснял он угрюмо, когда она особенно донимала его ахами и охами.
Он действительно в этот период своей жизни с отвращением относился к любым мыслительным процессам в своей голове. Эльмар настолько не желал ни о чем думать, что если бы был способ существования без мозга, то он бы непременно отправил свой куда-нибудь на отдаленный склад - до востребования.
Но поскольку избавиться от собственной головы не в состоянии никто, то пришлось Эльмару применить другой способ для превращения себя в человека ниоткуда. Если выкинуть память на свалку было ему недоступно, то иначе обстояли дела с задвигиванием ее в глубины подсознания. Главным было не давать своему прошлому выныривать на поверхность, а для этого следовало затолкать его подальше и заполнить пространство чем-нибудь прочным и надежным. Так Эльмар и поступил.
Первые три года он все свое свободное время посвящал постройке дома и его отделке. Справили они с Галой новоселье, перебрались из времянки. Казалось бы, отдыхай? Нет, теперь наш мастер-самдельщик принялся сооружать ограду вокруг участка, затем мостить двор. Потом подошла очередь переделывать старую времянку...
- Зачем все это? - удивлялась Гала.
- Я хочу, чтобы нашим детям было где безопасно играть, - отвечал Эльмар не моргнув глазом.
- Ты просто помешался на этой самой безопасности, - возмутилась она однажды. - Ты хоть вечерок можешь уделить мне лично? В конце-концов, есть у меня муж или нет?
- Есть, есть, - усмехнулся он, легонько похлопав ее по животу.
Гала как раз ждала их третьего ребенка, хотя снаружи было еще не заметно.
- Для людей это не доказательство, - возразила она.
- Гала, дорогая, каждый живет как может. Я же не мешаю тебе ходить по гостям, вот и ты не мешай мне оставаться дома. В конце-концов, надо же кому-то сидеть с детьми?
- Для тебя дети важнее жены, - раздраженно сказала Гала, и каблучки ее застучали по направлению к калитке.
Эльмар пожал плечами и полез за обрезками досок к сараю. У него на тот день по плану намечалось возведение качелей. Сынишка и дочурка играли в песочнице, и двое соседских ребятишек, ровесники мальчика, составляли им компанию.
Вот так и текла его жизнь. Старшие детишки подрастали, и их надо было чем-то занимать. По обычаю Катрены Эльмар завел сад с огородом и потихоньку приучал детей владеть руками так же хорошо, как и мозгами. Во времянке он устроил мастерскую, где вертелся не только его выводок, но и окрестная ребятня. Всю зиму там что-то пилилось, строгалось, паялось. Словом, сооружалось.
