- Конечно, любить кота мыши не обязаны. Но ты уверен, что тот, с кем ты общался на Катрене, был именно Нашим Эльмаром, а не каким-то другим?

   - Разве есть сомнения?

   - Перед тем как вернуться туда, откуда он прилетел, когда его призвал Таиров, Наш Эльмар ликвидировал на нашей планете последнюю банду.

   - Ну и что?

   - Когда мы с тобой познакомились на Катрене, вы все были живы-здоровы.

   - Кот было сыт и в продовольствии не нуждался. Все имеет предел.

   - А...

   - Ага. Когда я вижу храбрость, граничащую с безрассудством, я спрашиваю себя: "Не храбрость ли это идиота, не соображающего, куда он рвется?" Но Эльмар-то был далеко не идиот, нет? Зачем же он тогда вел себя с нами так, будто мы - кролики?

   - От вас запугивал?

   - Конечно же, нет. На испуг нас было не взять, ребята были стреляные, прошли и Крым и Рим. А этот шпендик... Он даже драться не умел!

   - Правильно, - вздохнула Сана, - драться нас не учат. Но ты уклонился от сути.

   - Суть? Пожалуйста. Он должен был нас бояться, но почему-то не боялся. Все благородство изображал: мол, помочь вам хочу. Даже руки себе предложил связать - это нам-то! Как же, ради заложников! Большей дури я еще не видывал. Если бы мы все оказались таким дерьмом, как Тод, давно бы ваш Эльмар был покойником. И заложники тоже.

   Поглощенный воспоминаниями, Алек и не заметил, как переменилось выражение на физиономии Саны. Какая-то мысль промелькнула у нее в глазах.

   - И вы... вы не воспользовались его беспомощностью? - недоверчиво произнесла она. - Или он смог развязаться?

   Алек горько засмеялся:

   - Хотел бы я знать, чего вы все так задаетесь? Да сдери с вас могущество - обыкновенные вы люди, такие, как все.

   - Например, ты, - в голосе Саны прозвучала насмешка.

   Алек предпочел насмешку не заметить и ответил всерьез:

   - Например, я.

   Сана показала на полку, нависавшую над письменным столом и сказала:

   - Вот этот белый металлический кубик, откуда он у тебя?

   - На Катрене нашел. На подоконнике лежал.

   - Зачем он тебе?

   - Интересная штучка. В огне не горит, в воде не тонет... Твоя, что ли?

   - Это памятка. Верни.

   - Зачем тебе она? Ты же можешь иметь таких сколько угодно.

   - Таких, но не эту. К ней прикасались руки моего отца. Впрочем, тебе этого не понять.

   Алек невольно сжал кулаки. Зря он разоткровенничался!

   - Куда мне! - сказал он зло. - У меня ведь отца никогда не было!

   - Извини, - сказала Сана тихо.

   Она в самом деле почувствовала себя виноватой, и эмоция эта странным образом донеслась до Алека.

   - А мама? Разве она никогда тебе об отце не рассказывала? - вновь тихо произнесла бывшая владелица кубика.

   - Я приютский. Из подброшенных. Не только безотцовщина, но и безматерщина. Знаешь данную категорию?

   - Слышала. Но я почему-то думала, что до мятежа таких детей не было.

   - Они всегда были, есть и будут.

   - Вот оно что... Поэтому ты и не отвел мальчика в детдом?

   - Наверное. Но пацаненку нельзя верить. Он слишком большой фантазер. Ведь он так же искренне, как считает Эльмара своим отцом, называет меня своим старшим братом. А одно напрочь исключает другое.

<p>

 </p>

<p>

Эльмар уходит на дно</p>

   Но как же Эльмар? Куда он вдруг подевался? Неужели позабыл он своей первый, путь неудачный, но все-таки брак? Неужели никогда не вспоминал он о Рябинке, и синеглазый мальчуган, утверждавший, что он - его сын, напрочь изгладился из Эльмаровой памяти? Почему его друзья и знакомые заговорили о нем исключительно в прошедшем времени? Куда он увез Галу? Может, на одну из планет Великого Космоса?

   Конечно же, нет. Просторы Вселенной не настолько манили к себе нашего героя, чтобы ради них он пустился в новые авантюры. Оказалось, что без Рябинки никакой особой прелести в звездных трассах, полетах и тому подобном для Эльмара не было.

   "Вечность с ними, пусть неизведанные планеты изведывает кто-то другой," - вот бы что Эльмар сказал любому, кто бы вздумал поинтересоваться, почему он еще на Новой Земле. Жажда непременно оставить свой след в искусстве у него давно прошла, как проходит у любого нормального человека юношеский максимализм. Теперь, после женитьбы на Гале, ему не хотелось ни брать в руки кисть, ни сочинять стихи, конструировать или изобретать. Вообще - творить.

   Переехав в самый дальний от столицы край планеты, он выбрал себе самую нетворческую профессию из всех возможных - рядового рабочего на огромном заводе. Завод был шумным, людным, заурядным. На сборку Эльмару, правда, идти не захотелось, точно так же, как и вообще в бригаду. Он назвался электриком, и его функции заключались в присмотре за соответствующей начинкой различного оборудования.