– Долг – это не проблема, – продолжал герцог, бросив взгляд на дверь, словно желая убедиться, что мы одни. Серьезность его тона заставила

пробежать дрожь беспокойства через меня. – Проблема в леди Сабине, –

закончил он.

Я начал качать головой, но он оборвал меня:

– Если люди поверят, что она ведьма, ее будут преследовать до тех пор, пока кто-нибудь не решит предать ее смерти.

– Я оставлю ее здесь, в Мейдстоуне. Я не позволю ей уйти. Я накажу

любого, кто ее обидит. Я…

– Ты сделаешь ее пленницей, – вмешался Деррик своим обычным

тоном.

– Да нет же.

Но, защищаясь, я снова подумал об Олдрике, о том, как он чрезмерно

опекал свою жену, пока она не задохнулась под его опекой. Конечно, я мог

бы предотвратить то, что случилось с Сабиной?

Герцог и двое моих друзей стоически смотрели на меня сверху вниз.

Было очевидно, что они уже обсуждали это и пришли, готовые возражать

мне.

– Лучше всего, – сказал герцог, – найти способ доказать, что она не

ведьма.

– В этом нет необходимости, – горячо возразил я, приподнимаясь на

локтях с матраса.

От этого движения мое плечо и бедро обожгло болью, но я слишком

разозлился, чтобы обращать на это внимание.

– Мы вам верим, – ответил герцог. – Но мы должны найти способ

доказать всем остальным, что это не так.

Я подтянулся выше, и пот выступил у меня на лбу от напряжения:

– Значит, теперь вы все-таки хотите сжечь ее на костре? Или бросить в

озеро и посмотреть, не утонет ли она?

– Нет, конечно. Но я предлагаю поискать в древних текстах более

гуманные методы, с помощью которых можно было бы доказать ее

невиновность. – Добрые глаза герцога умоляли меня прислушаться к голосу

разума.

Я не знал никаких других испытаний, кроме сожжения или попытки

утопить, которые закончились бы для нее смертью.

– А какие еще методы мы сможем найти? – Я видел логику в его

предложении. Но после того как однажды я чуть не потерял Сабину, я не был

уверен, что хочу еще подвергать ее опасности.

– У вас самая большая коллекция книг, – сказал герцог, имея в виду

библиотечную комнату замка. Однажды он использовал ее, когда его писцы

рылись в моих книгах в надежде найти исключение в обете, который когда-то дали родители леди Розмари. – Уверен – если мы покопаемся в них, то

найдем какой-нибудь другой древний закон или исключение, которое

позволит ей оправдать себя.

Я в изнеможении и унынии откинулся на матрас. Мне хотелось, чтобы

было все по-прежнему, как до того, как она сняла перчатку. Я хотел не

обращать внимания на ее изъян, вести себя так, как будто его не существует, и хотел, чтобы все остальные поступили так же. Но герцог был прав. Если я

хочу, чтобы Сабина жила полной и свободной жизнью, то я должен найти

способ доказать всему остальному миру, что она не ведьма.

Я закрыл глаза и пожалел, что не смогу избавить Сабину от боли, которую она наверняка почувствует, услышав об этом. И все же без

испытания она оказалась бы в клетке, как певчая птица с подрезанными

крыльями и слишком маленьким миром. В конце концов, она потеряет свою

живость, цвет и энергию, которые делали ее такой, какой она была.

– Хорошо, – покорно согласился я. – Прикажите слугам принести мне

книги.

Глава 20

Служанка дрожащими пальцами налила мне эля. В ее глазах стоял

страх, и, наполнив бокал наполовину, она убежала, как будто боялась, что я

протяну руку и превращу ее в кролика. При обычных обстоятельствах я бы с

удовольствием прикинула, на каких животных похожи эти люди. Например, высокий слуга с крючковатым носом. Если бы у меня была настоящая

магическая сила, я превратила бы его в ястреба. Но, увы, я была обычным

человеком. Если бы только все в это поверили.

Я подтянула свои перчатки так высоко, насколько возможно и

склонила голову над тарелкой. Мне следовало остаться в спальне и поесть

там с бабушкой, а не идти в большой зал. Мы еще даже не приступили к

первому блюду, а я уже потеряла аппетит. Было ясно, что все знают о пятне

на моей руке. Все уже прослышали о том, что меня схватил лорд Питт и

собирался сжечь на костре за то, что я ведьма. Я полагала, что они, как и мои

собственные слуги, поймут, что я обычная женщина. Что после нескольких

недель знакомства со мной, они пришли бы к выводу, что им нечего бояться.

Но, очевидно, этому не суждено было сбыться.

Я сделала глоток эля, но пенистый напиток застрял у меня в горле.

Неужели теперь меня будут презирать на каждом шагу? Эта мысль

причиняла мне боль больше, чем я хотела признать, особенно с тех пор, как я

лелеяла надежду, что между мной и Беннетом все может наладиться. Он

пришел мне на помощь. Он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти

меня. И это означало, что он заботился обо мне. И я старалась задвинуть

свою настороженность, которая говорила мне, что он спас меня, потому что

чувствовал себя обязанным прийти на помощь. Он всегда вел себя достойно

и поставил бы свою жизнь под угрозу для кого угодно, не только для меня. Я

изо всех сил старалась забыть его отвращение к моему пятну. Но мне

становилось все труднее и труднее не обращать внимания на слуг, которые

напоминали мне о моем изъяне. Страх и отвращение на их лицах были

просто отражением того, что я видела в глазах Беннета, и того, что я видела в

глазах моего отца.

Да, Беннет был счастлив видеть меня в своей комнате, но как долго это

продлится? Что он почувствует, когда в следующий раз увидит мою

обнаженную руку? Оттолкнет ли он меня, в конце концов, как это сделал мой

отец?

Я взглянула на леди Виндзор. Она тихо разговаривала с леди Элейн.

Несмотря на то, что мать Беннета была так же вежлива со мной, как и

раньше, но меньше общалась со мной, явно избегая. У меня было такое

чувство, что она позволила мне сесть во главе стола только по строгому

указанию Беннета. Бесчисленное множество людей: гости, родственники, слуги будут презирать меня. Рано или поздно Беннет устанет защищать меня

перед всеми. Как он сможет быть счастлив, если ему постоянно надо будет

объяснять, почему он выбрал меня, простую, ущербную женщину? Ни один

из нас никогда не был бы по-настоящему счастлив, живя рядом с таким

презрением и отвержением.

А вот леди Элейн была красива и оживлена. Последствия последних

недель лишений и голода исчезли с ее безупречного тела, как будто их

никогда и не было. Я снова была поражена, как и в первый раз, когда она

приехала, тем, насколько совершенна она была во всех отношениях. Хотя

Беннет уверял меня, что не питает романтических чувств к леди Элейн, я не

могла удержаться от мысли, какой идеальной парой они могли бы стать.

Поскольку Олдрик сейчас служил лорду Питту, ничто не мешало Беннету

рассматривать леди Элейн в качестве партнера по браку.

И теперь, когда герцог Ривенширский был здесь со своими рыцарями, угроза от лорда Питта уменьшилась. Я не сомневалась, что герцог поможет

Беннету договориться о выплате долга, если он уже не заплатил его сам.

Правда заключалась в том, что Беннет больше не нуждался ни во мне, ни в

моем серебре. Хотя я чувствовала, что он питает ко мне привязанность и без

этого серебра, я не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным. Я хотела

дать ему возможность выбрать ту, которую он пожелает, потому что

наверняка, он легко забудет обо мне и обретет истинное счастье с кем-то

другим, например, с леди Элейн. Я также понимала, что даже если он будет

говорить о том, что не сможет забыть меня и найти другую, я не хочу