Он был человеком чести, и он поступит благородно, как всегда.
Старый стражник потащил меня к воротам, подальше от Беннета, хотя
каждый мускул в моем теле протестовал. Мне хотелось закричать долгое и
мучительное «нет». Но в груди у меня все сжалось.
Беннет повернул коня в сторону сражения и в последний раз кивнул
мне. В этот момент я заметила стрелу, торчащую в его броне, где наплечник
крепился сзади к кольчужному вороту. Он был ранен. По серебряной
пластине на его спине уже расползался багровый след. Я протестующе
вскрикнула, но Беннет не обернулся. Он опустил голову и пришпорил своего
зверя. Он ехал навстречу своей смерти.
И я поняла – его поцелуй был прощальным.
Глава 19
Я легко нашел Олдрика и бросился в рукопашную рядом с ним, защищая и прикрывая его, как он меня, когда я увозил Сабину. Наша
внезапная атака дала так необходимое нам преимущество, чтобы освободить
ее. Но теперь армия лорда Питта перегруппировалась и вступила в битву в
полном составе. Мы были в меньшинстве. Наши люди сражались так храбро, как только могли в этих условиях. Я не знал, как долго продержусь из-за
потери крови и как долго смогу держать меч. Рана от стрелы в плече сильнее
болела, а рана на бедре сильнее кровоточила. Я не помнил, когда меня
ранили в бедро, но сделали это опытные солдаты, знающие слабые места в
рыцарских доспехах. Олдрик тоже был ранен – кровь стекала из раны на руке
возле локтя. Окинув беглым взглядом поле сражения, я видел, что наша с
каждой минутой уменьшающаяся армия теперь полностью окружена. Когда
кольцо из людей Питта затянется туже – это вопрос времени, и тогда мы
падем один за другим.
– Надо отступать? – Крикнул я Олдрику.
Он бросил взгляд назад:
– Я пойду вперед и попробую отвлечь их.
Я понял его. Он пожертвует собой и даст мне несколько драгоценных
секунд, чтобы попробовать прорваться. Лорд Мейдстоуна – ценная мишень.
Солдаты будут соревноваться друг с другом, чтобы убить его первым.
– Нет, – сказал я, отражая меч слева.
Потом булавой отразил атаку с тыла. Но с каждым новым движением
меня пронзала жгучая боль от ран. Если необходимо действовать, то только
сейчас.
– Я отвлеку внимание, – крикнул я.
Олдрик покачал головой:
– Я тот, кто развязал эту войну. Я буду тем, кто положит этому конец.
Вздох разочарования готов был вырваться из меня, но мне пришлось
пригнуться, чтобы избежать удара пикой, нацеленной мне в горло и,
замахнувшись булавой, я ударил ею по крупу лошади, заставив ее отбежать в
испуге.
– Тебя ждет девушка, – крикнул Олдрик.
– Ей будет лучше без меня.
Я ненавидел себя за то, что отверг ее в тот момент, когда она
нуждалась во мне больше всего. Я не заслуживал такой девушки, как она. И
никогда не буду ее достоин. Хотя я и любил ее, но понимал, что она никогда
не будет моей. Возможно, поэтому я искал смерти, чтобы не жить без нее.
Теперь я лучше понимал, что чувствовал Олдрик, возможно, даже до сих пор
чувствует, после того, как потерял жену и ребенка.
– А теперь иди, – крикнул Олдрик.
Он поставил лошадь на дыбы, расчищая дорогу и не давая мне
возможности протестовать. Затем бросился вперед, ворвавшись в самую
гущу врага. Мне хотелось закричать, пойти за ним и вытащить оттуда. Но он
был уже слишком глубоко во вражеском кольце. За считанные секунды они
проглотили его и стащили с лошади. Нельзя было допустить, чтобы его
жертва оказалась напрасной. Я развернул лошадь и стал выводить ее. К
моему облегчению мои люди последовали за мной, очевидно поняв меня. Я
прорвался сквозь ряды лорда Питта, образовав брешь для нашего
отступления. Только достигнув внешнего периметра, я осознал, что мы не
встретили никакого сопротивления – крики битвы и лязг оружия стихли.
Если не считать стонов умирающих, над полем воцарилась жуткая тишина.
Пот и кровь стекали по моей спине под слоями доспехов и кольчуг. Я
чувствовал слабость и головокружение. Мне пришлось намотать поводья
вокруг перчаток, чтобы не упасть с седла. Хватит ли мне сил добраться до
стен Мейдстоуна в сознании? Нужно было спешить. Но что-то в этой тишине
заставило меня остановиться. Усилием воли я бросил взгляд через стрелу, все
еще торчащую из моего плеча. Бой остановился. Люди лорда Питта опустили
оружие и смотрели вдаль горизонта. С огромным усилием я проследил за их
взглядами. К нам на огромных боевых конях скакала целая армия.
Возглавляли ее три рыцаря. Рыцарь, который ехал посередине, был выше тех, что ехали по бокам от него. Но не его царственная осанка, а герб на знамени
заставила меня выпрямиться – белый крест.
Это был мой наставник, брат Верховного короля, самый благородный
рыцарь в стране – герцог Ривенширский. В двух мужчин, сидевших по обе
стороны от него, я узнал своих лучших друзей: сэра Коллина и сэра Деррика.
Признательность моментально накрыла меня, сжимая горло. В этот момент я
готов был позволить себе впасть в долгожданное беспамятство, но заставил
себя не расслабляться.
Герцог и его отряд хорошо обученных воинов приближались, пока, наконец, не остановили своих лошадей на краю поля боя. Герцог оглядел
кровавую бойню, и остановился на Олдрике, который, к счастью, все еще
сидел на лошади. Потом нашел взглядом меня. Я кивнул ему, все еще не в
силах говорить из-за переполнявших меня эмоций.
– Я вижу, мы как раз вовремя, – весело отозвался сэр Коллин.
– Как обычно, – саркастически добавил сэр Деррик.
У моих друзей был изрядный опыт в решении проблем. Мы поклялись
всегда быть рядом друг с другом, помогать друг другу, как в радости, так и в
бедах, но оказалось бед было больше, чем радости.
Лорд Питт и остальные, очевидно, узнали герцога. Они опустили
оружие и встали перед ним на одно колено. Я понимал, что должен сделать
то же самое, но меня внезапно окутала тьма. Хотя я и пытался удержать
поводья, но не смог – остатки сил покинули меня. Моя последняя мысль
была о Сабине и необходимости держать ее подальше от лорда Питта. Взгляд
остановился на сильном, но добром лице герцога:
– Пожалуйста, – выдавил я. – Берегите ее.
Глаза закрылись, и я почувствовал, что соскальзываю с лошади, проваливаясь в забытье.
Что-то мягкое прижалось к моей ладони. Это ощущение не было
похоже ни на что, чего я испытывал раньше, и поэтому я не мог никак
понять, что это было. Но я точно знал, что не хотел, чтобы это нежное
прикосновение заканчивалось и хотел, чтобы оно длилось вечно. К
сожалению, давление ослабло, оставив мою ладонь холодной и пустой. Это
заставило меня открыть глаза. Взгляд наткнулся на голубой плотный занавес
вокруг моей кровати, переплетенный серебряной нитью. Под моей
обнаженной грудью чувствовалось гладкое полотно простыни. Щека
уткнулась в пуховый матрас. Я пошевелился, но тут же почувствовал жгучую
боль в спине и бедре. Стон сорвался с моих губ.
И снова что-то мягкое прижалось к моей ладони. Я замер. Это был
поцелуй. Изгиб губ задержался в нежной чашечке моей руки. Тепло дыхания
омыло его. Хотя я чувствовал эти губы всего два раза, я не мог спутать их ни
с чьими другими. Они принадлежали Сабине. Это она находилась у моей
кровати и целовала мою ладонь. Мне так хотелось притвориться спящим, чтобы продолжать чувствовать ее прикосновения. Но от жгучего желания
прикоснуться к этим губам я попытался приподняться и повернуться. Мне
удалось только застонать, и я упал обратно на матрас.