Возможно, я не смогу облегчить страдания раненых, но всего на несколько

минут я смогу отвлечь их смешными историями и болтовней о пустяках.

Я пустилась в драматический рассказ о том, как Стефан сбежал из

клетки, и мы безрезультатно обыскали весь замок. Я была горько

разочарована и легла спать, полагая, что Стефан потерян для меня навсегда.

Однако среди ночи меня разбудили бабушкины крики, доносившиеся из

гардеробной. Она пошла облегчиться, и как только устроилась поудобнее на

холодном каменном сиденье, на нее напала летучая мышь.

– Держу пари, вы не догадываетесь, что эта за летучая мышь была, –

поддразнила я старого солдата.

– Стефан? – Прохрипел он.

– Да. – Я рассмеялась. – У него, конечно, было необычное чувство

юмора, и он прятался так долго, пока бабушка не занялась личными делами.

И тут он напугал ее до смерти.

Услышав рядом смешок, я подняла глаза и увидела Беннета, прислонившегося к дверному косяку и наблюдающего за мной. Хотя его

лицо все еще было грязным и небритым, с темными кругами под глазами, я

упивалась его присутствием, его силой и его доблестью. Его глаза искрились

весельем, и улыбка была такой желанной среди напряжения, которое

пронизывало крепость в течение последних недель.

Я заправила влажную выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась в

ответ.

– Мне сказали, что я могу найти вас здесь. – Его усмешка исчезла, сменившись неодобрением.

Я поднялась с пола и встала во весь рост, готовясь сразиться с

Беннетом. Рано или поздно он обнаружил бы мое неповиновение. И я

приготовилась бороться за свое право быть здесь и помогать.

– По-моему, я велел вам оставаться в замке. – Он понизил голос до

хриплого шепота и оглядел бледные, изможденные лица, которые смотрели

на нас.

– Похоже, вы не очень хорошо меня знаете, – сказала я, – если

действительно верите, что я последую этому приказу.

– Внутри вы в большей безопасности.

– И вы тоже. Но вы не прячетесь.

Я не смогла удержаться от улыбки над его долгим и раздраженным

вздохом:

– Вы беспокоитесь обо мне?

Выражение его лица оставалось стальным:

– Ну конечно.

Я хотела сказать ему, что если он действительно беспокоится обо мне и

обо всех остальных, то должен был принять мое предложение руки и сердца

и денег, а не упрямиться и гордиться. Если бы он меньше заботился о своем

благородстве, тогда, возможно, мы все ели бы тушеную оленину и теплый

хлеб вместо водянистого супа без хлеба. Но я сдержала свой сарказм и

вместо этого ответила так мило, как только смогла:

– Я польщена, что вы думаете обо мне в то время, когда у вас есть

гораздо более важные дела.

Ни малейшей улыбки не отразилось на его лице:

– Одна из служанок сообщила мне, что ваша бабушка наслаждается

трехразовым питанием.

– Да, это так.

Я отвернулась от него и взяла оловянную кружку. Мне казалось, что он

продолжит полемику, а я не хотела больше выслушивать упреки.

– Вы же не можете отказать больной женщине в дополнительной еде, правда?

– Конечно, нет, – сказал он почти сердито. – Но я не хочу, чтобы вы

отказывались от своей доли.

Я отошла от него к корзине с чистыми тряпками для бинтов и свежей

мазью для припарок, которую принесла с собой из кухни.

– Если вы и ваши люди можете обходиться одной едой в день, то и я

тоже.

Его шаги застучали по полу, следуя за мной. В три шага он догнал

меня, схватил за руку и остановил. Он был так близко, что я могла видеть

влажные пряди его волос и даже каплю дождя на его брови. Запах металла и

дыма, который окутывал его, был каким-то успокаивающим. В нем

ощущалась сила, сила, которая перетекала сквозь его пальцы в мою руку.

– Я хочу, чтобы вы съедали обе порции, – повторил он еще тверже.

– У меня все в порядке. – Но как только я произнесла эти слова, мой

желудок издал ужасное рычание. – Хотя было бы лучше, если бы бульон был

чуть более густым. Может быть, вы поговорите с поваром об этом.

Он нахмурился:

– Вы упрямая женщина.

– Да, это так. Спасибо, что обратили внимание.

Его грозное выражение лица излучало раздражения, и я почти ожидала, что он даст волю ярости, сделает мне выговор, который я заслужила, а потом

быстро утащит из солдатских казарм в крепость, где велел мне оставаться.

Но спустя несколько мгновений его плечи опустились, и он отпустил меня.

– Простите, миледи, – прошептал он, и его голос смягчился. – Нам не

следовало приглашать вас в гости. Тогда вы не оказались бы в ловушке

посреди войны.

– Вы не провидец. Вы не можете предсказать, когда ваши соседи решат

напасть.

Он опустил глаза, но я успела заметить чувство вины в его глазах:

– Мы знали, что находимся под угрозой нападения. Лорд Питт послал

своего капитана предупредить нас задолго до вашего прибытия.

Я попыталась переварить эту информацию. Он пригласил меня в

Мейдстоун, хотя ситуация была крайне нестабильна?

– Мне не следовало приглашать сюда ни одну женщину. – Отчаяние

пронизало его голос. – Мне следовало сказать вам и вашей бабушке, чтобы

вы не приезжали.

– Или, по крайней мере, рассказать нам о грозившей вам опасности и

позволить самим решить отважимся ли мы на этот визит.

Он склонил голову:

– Я намеренно обманул вас, миледи. Я не заслуживаю вашего

прощения, но я надеюсь, что однажды вы найдете в своем сердце силы

простить меня.

Холодный ветерок ворвался в дверь и прошелся по мне. Я накрыла

своим плащом одного из раненых. И теперь не могла предотвратить дрожь, которая прошла через меня. Я обняла свое худое тело.

Может быть, он и непреднамеренно ранил мои чувства тем вниманием, которым окружил, чтобы я согласилась на брак. Но скрыть такое? Скрыть

такую информацию от бабушки и меня? У него не раз была возможность

рассказать нам о серьезности ситуации, особенно после визита капитана

Фокса. Он мог бы отослать нас. Но он смолчал. И вот мы здесь, посреди

битвы, медленно умираем от голода.

– Если бы я беспокоилась только о себе, то, наверное, смогла бы

простить вас, – сказала я. – Но я отвечаю за бабушку. И мне невыносимо

думать, что я напрасно подставила ее под удар.

– Я знаю. – Его голос был низким и хриплым. – А мне невыносимо

думать, что я втянул вас обеих во все это.

Рассудком я понимала, что его намерения были благородными. Он

всего лишь надеялся устроить брак, чтобы спасти семейное состояние. Он

был готов пожертвовать своими собственными желаниями и планами, чтобы

сделать то, что было лучше для семьи. Тем не менее, я не могла

проигнорировать боль в своем сердце из-за того, что он поставил нужды

своей семьи выше нашей безопасности. Я не могла легкомысленно

относиться к этому обману. Я не могла притворяться, что ничего страшного

не произошло. И не могла прикрывать все это шуткой. Все, что я могла

сделать, это отвернуться от него. Мне хотелось убежать от боли. Но идти

было некуда. Я была в ловушке, в такой же ловушке в стенах замка, как и

мои чувства к нему.

Я выскочила за дверь и упала в грязь, а дождь хлестал меня, наказывая

за то, что я так заботилась о нем, хотя разумнее было бы этого не делать. И за

то, что продолжала заботиться, хотя знала, что должна остановиться.

Глава 14

Я смотрела сквозь зубцы парапета и мои глаза, следя за Беннетом, выдавали всю решимость. Сколько бы я себя ни ругала, я не могла

удержаться от того, чтобы не вскарабкаться на вершину башни. И я не могла

удержаться от страстного желания снова поговорить с ним, пошутить или

погрузиться в серьезную беседу на тему, которая не интересовала бы никого, кроме нас двоих. Я грустно улыбнулась этой мысли и тому, что не видела его