Она даже не пыталась обнаружить неисправность. Бесполезно. Всё равно ничего не понимает. Единственное, что она умела – поменять колесо на запаску.

Она вспомнила, что полагается включить аварийную сигнализацию, и дёрнула на себя ручку с красным треугольником.

Позвонить отцу?

Она потянулась к мобильнику.

– Извините, вам не требуется помощь?

Голос мужской, с характерным акцентом. Она посмотрела в приоткрытое окно. Так и есть: «лицо кавказской национальности».

Только его не хватает. Откуда взялся? Впрочем, чему удивляться? В городе их больше чем местных. Мало того, что захапали все фирмы, так ещё скупают квартиры. В её подъезде уже три семьи. Страшно пользоваться лифтом.

Она совсем было собралась послать непрошенного помощника куда подальше, но передумала. Пока дозвонишься, пока отец доберётся до неё. Долгая песня.

Может, этот действительно соображает? Может, там дел на пять минут?

– А вы что-нибудь понимаете? – поинтересовалась она у кавказца. – Это вам не шашлыком торговать.

– Приготовить настоящий шашлык те так просто, как вы думаете, – спокойно ответил кавказец. – Откройте, пожалуйста, капот.

– Зачем?

– Чтобы найти неисправность.

– Да, конечно. Сейчас.

Где эта штуковина? Ага, открылся.

– Готово, – с гордостью сообщила она.

– Вижу, – сухо ответил незнакомец, поднимая капот и склоняясь над мотором. – У вас есть инструмент?

– Не знаю. В багажнике есть что-то. Надо посмотреть.

Она сделала вялую попытку открыть дверь, но кавказец движением руки остановил её.

– Не надо. Я схожу за своим. Моя машина рядом.

Действительно, его розовая шестёрка стояла совсем близко, у служебного входа в магазинчик. Должно быть один из продавцов. Тогда должен понимать, успокоено подумала она, откидываясь на спинку сиденья.

Мужчина вернулся с инструментом и принялся копаться в моторе.

– Честно говоря, впервые имею дело с такой маркой, – сказал он, поднимая голову и глядя на неё сквозь лобовое стекло. – У вас редкая модель. Но ничего страшного. Все машины разные только снаружи, а заглянешь внутрь – всё у них одинаковое. Как у людей.

Философ.

– Вы автомеханик? Или врач?

Её мало интересовала его профессия, но не ответить было невежливо.

– Кем я только не был. – Кавказец сверкнул прекрасными белыми зубами. – В том числе автомехаником. А врач – моя основная профессия. К сожалению, невостребованная.

Она сочла, что тема исчерпана, приличия соблюдены и замолчала.

– Зажигание у вас в порядке, – сообщил кавказец через несколько минут и захлопнул капот. – Засорился фильтр. Давно промывали бензобак?

– Бензобак?

– Да. Бензобак. Его необходимо промывать каждый год. Машина у вас нежная. Ей требуется отличный и, главное, чистый бензин. А у нас… – Механик безнадёжно махнул рукой. – Следите за фильтром. И не мешает прочистить инжектор.

Она пропустила умные слова мимо ушей и протянула в окно заготовленную десятидолларовую купюру.

– Спасибо. Возьмите, пожалуйста.

Свободной рукой повернула ключ зажигания. Машина завелась мгновенно.

Но кавказец не торопился брать деньги.

– Вам что, мало? – раздражённо поинтересовалась она. – Сколько вы просите?

– Нисколько.

– Как прикажете вас понимать?

– Я подошёл к вам не из-за денег. Красивая машина. Красивая девушка. Как не помочь?

Вот оно что. Не выйдет, «дарагой».

– Последний раз спрашиваю: сколько с меня?

– Нисколько.

Она равнодушно пожала плечами и убрала деньги в бумажник.

– Как хотите.

Включила передачу и плавно надавила на газ.

х х х

Поставила машину в отцовский гараж, поднялась наверх.

Пошепталась с мамой, взяла ванну, долго болтала по телефону с подругой, поужинала с родителями, посмотрела телевизор и так разленилась, что решила остаться у них на ночь. Не хотелось среди ночи тащиться в пустую квартиру.

Утром открыла изнутри гараж, выкатила машину и, запирая двери, заметила валявшуюся на бетоне алую розу.

Подняла (свежая, с капельками влаги на лепестках), вдохнула нежный аромат, повертела в руках и выбросила.

х х х

На работе приключился очередной аврал, свалилась куча дел. Она закрутилась, завертелась. Неделю общалась с родителями по телефону. Навестить удалось лишь в субботу.

– Что-то непонятное творится, – сказала мать. – Каждое утро нахожу в ручке гаражной двери – не поверишь – розу. Всегда красную.

– Алую, – машинально поправила она.

– Откуда ты знаешь?

– Удостоилась лицезреть, когда была у вас последний раз.

– И что это значит?

– Кто-то влюбился в тебя. Вот и шлёт кусочки разбитого сердца. Интересно, надолго его хватит?

– Что ты мелешь? Постыдись отца.

– Не переживай. Папаньку сдадим в утиль. Или прямо на свалку. А тебя – под венец. Пап, тебя устраивает подобный вариант?

– Вполне. Только давай сначала тебя поставим под венец. Потом делайте со мной, что хотите. Хоть на свалку, хоть в крематорий.

– Договорились… Замуж тебе, доченька, пора. У всех подруг дети давно ходят в школу. Одна ты… – Мать огорчённо вздохнула. – Тебе, наверное, цветы, – закончила она.

– С какой стати? Я здесь не живу. И кому в наше время придёт в голову подобная чушь?

– Пришла вот.

х х х

Перед самым обедом она неожиданно сорвалась и, не смотря на уговоры матери, спустилась вниз. Уселась в машину.

Затормозила у магазинчика, возле которого неделю назад кавказец чинил её машину. Розовая шестёрка стояла на том же месте.

– Зачем вы это делаете?

Кавказец не опустил глаз.

– Что вы имеете в виду?

– Вы отлично знаете, что. Цветочки.

Она вложила в последнее слово всё презрение, на какое была способна.

– Красные розочки, которые вы с завидной регулярностью втыкаете в гаражные двери. Скажете, не вы?

– Я.

– Зачем? Чего добиваетесь?

– Ничего плохого. Я думал, вам будет приятно знать, что вы не одна в этом мире. Что есть человек, который думает о вас. Я выбирал хорошие розы.

– С чего вы взяли, что я «одна в этом мире»?

– Об этом сказали ваши глаза.

– Что вы несёте? У меня нормальные глаза. Как у всех нормальных людей.

– Ваши глаза полны одиночества. Я знаю, что говорю.

– Может, вы и прекрасный механик, возможно, вы имеете кучу других профессий, но провидец, или как он там называется, вы никудышный. Я – не одинока.

– Разумеется, у вас есть родные, подруги, коллеги, знакомые. Они любят и ценят вас. Но рядом с вами нет человека, для которого вы были бы не просто дочерью, сестрой, подругой, а – всем.

– Так-таки всем?

– Да. Всем. Когда рядом нет такого человека, жизнь теряет смысл.

– Весьма красиво и поэтично. Только поберегите, пожалуйста, своё красноречие для других клиентов. Я обойдусь без ваших услуг. Тем более, без ваших цветочков. Вы хоть миллион алых роз рассыпьте перед моим домом. Для меня они – просто сор. Не более. Кстати, дворник вполне солидарен со мной. И забудьте про этот дом. Объезжайте как можно дальше. Так будет лучше. Для всех.

– Я не собираюсь навязываться. Какой миллион алых роз, если несколько цветков подняли такую бурю? И где взять столько денег? Мне нечего продать. Остаётся лишь попросить у вас прощения и клятвенно заверить, что подобное святотатство больше не повторится.

– Я рада, что вы поняли меня. И чтобы быть в окончательном расчёте…

Она швырнула на прилавок скомканную стодолларовую бумажку и выбежала из магазина.

х х х

Мать сказала, что цветы больше не появляются.

А бензобак ей промыли. Там действительно оказалось много грязи. Осталось прочистить инжектор.

Снег

(Банальная история)

Тихая зимняя ночь. Давно спит усталый город и, забыв на несколько часов бесконечные, как жизнь, дела и заботы, видит, быть может, счастливые сны. Только снег, холодный и чистый, безучастный к людским радостям и страданиям, падает большими мохнатыми хлопьями: спокойно и равномерно, слегка пританцовывая в полёте.