«Осталось лишь договориться о цене»
«О какой цене?»
«Так. Дорогой друг…»
«Мы уже друзья?»
«Это вежливое обращение, не перебивай меня больше. Итак, дорогой друг, будущий не халявщик, а партнер, давай расставим точки над ё: у меня мало времени, и немного возможностей. Их немного, но они есть. И ты в грядущем событии — согласись, необязательное звено. Задачу избавиться от лорда-повелителя я могу решить, в принципе, и без тебя…»
«Это будет сложнее»
«Но не невозможно. Ферштейн?»
«Ну, я бы не стал так уверенно…»
«Три варианта ответа твоего прямо сейчас — да или нет?»
Третьим вариантом было «прекращаем разговор», но вслух озвучивать я это не стал.
«Да», — произнес меч.
«Вот и отлично. Значит, я планирую вытащить в чужое тело слепок разума лорда-повелителя и с твоей помощью его убить. Ты же за это, за предоставленную возможность сожрать душу своего извечного врага, должен мне будешь вот что…»
Глава 13
Переговоры с оружием у нас заняли всего минуты три. Но мы с мечом договорились.
Ну а теперь — поднимаясь, подумал я, — настала пора для более насущных проблем. В частности — что делать, и как отсюда выбираться.
Но сначала — несколько совсем уж неотложных дел.
Дел, которых становится все больше и больше, а времени на них все меньше и меньше.
Я сейчас, после атаки лорда-повелителя, после испытанного от грядущей потери души и тела испуга, вдруг почувствовал себя металлическим шариком. Шариком, который крутится по сужающейся воронке, ускоряясь с каждым кругом.
Движение становится все быстрее, конец воронки все ближе, круги все уже.
Вот только сейчас, когда во мне — к счастью, так неожиданно спровоцированный, проснулся лорд-повелитель, уже превратившийся в полноценную, Спящую личность, конец воронки из представляющегося ранее светом выхода вдруг оказался дверью падения в бездну.
Так бывает, когда озадаченный грузом проблем думаешь, что все хорошо, а потом вдруг приходит не просто проблема — а Проблема с большой буквы.
«- …Ну как у тебя дела? — Да как-как, все также, в полоску. — Ну и какая сейчас? — Черная. — Погоди, так тогда же была черная? — Нет, оказывается тогда была белая…» — цитатой подсказал внутренний голос, использовав для этого узнаваемые половиной моего старого мира вкрадчивые интонации.
С внутренним голосом, что уже нередко бывает (и это меня пугает), я снова оказался полностью согласен. Ведь до того момента, как я понял, насколько в опасности мой разум — от соседства лорда-повелителя, мне казалось что именно сейчас у меня полоса черная.
Думал ведь, что вот схожу на вечер в замок Холдена — и дичь закончится, и можно будет спокойно работать, разгребая проблемы и поступательно решая самые разнообразные вопросы.
Как я тогда ошибался. Как я тогда… размечтался.
— Ты, — обернулся я к Керриган. — Подожди здесь немного, окей?
«Окей», — кивнула Керриган.
— Чумба, бери футляр, пошли за мной, — махнул я бурбону и развернулся, подходя к парапету.
И остановился. Делать ничего не хотелось. Хотелось лечь и отдохнуть.
Наверное поэтому даже мысли в замке междумирья не мелькнуло о том, что можно бы потренироваться. Отдохнул впрок, так скажем.
Как… как шестым, так скажем, чувством чувствовал.
Верните мне мой отпуск — последний раз, жалея себя, глубоко вздохнул я и сосредоточился на насущном.
— Если ты решил купаться, и с обрыва прыгнул вниз… — посмотрел я вниз с парапета, и все же спрыгнул на песок арены.
— …Но в полете передумал, в речку мокрую нырять, — поморщился я от выстрелившей в голову боли.
— …Прекрати паденье в воду и лети обратно, вверх, — двинулся я в сторону трибуны, где амазонки уже сгоняли выживших гостей вечера в одну тесную группу.
— …Изменить свое решенье может каждый человек, — закончил я свой любимый совет от Остера.
Идти по песку арены было тяжело. Не в плане усталости, а вообще.
Адская жара, запахи гари, паленого мяса и крови, утомление — и физическое и ментальное, болезненная слабость, жжение ожогов — меня, если честно, от всего этого даже немного мутило.
Голова еще буквально чугунная: на каждое резкое движение отзывается тяжелой болью. Хочется только одного — лечь куда-нибудь в тенек, свернуться калачиком и себя жалеть. Вот только никак не получится, и даже завалящейся таблетки ибупрофена в кармане нет.
А кроме того — мелькнула вдруг мысль, я ведь после того как понял настрой лорда-повелителя захватить мое тело, я ведь даже поспать, наверное, не смогу. Банально опасно — для сохранности души.
Так это мне и не спать еще? А как я тогда вообще…
Саманта. Ольга. Елизавета — вот кто мне может помочь.
Рядом с ними, под их контролем, я смогу поспать — вдруг с облегчением подумал я. Вот только до них ведь еще и добраться нужно — тут же добавила усталого уныния мысль.
Но. Было одно большое «но», которое — стоило об этом только подумать, помогало мне не обращать внимания на собственные страдания.
Да, мне сейчас не очень хорошо.
Даже, можно сказать, мне не просто не очень хорошо, а очень-очень плохо.
Но госпоже Эмили Дамьен, и госпоже Илоне Маевской, прямо сейчас, вот-вот уже через несколько десятков секунд, стоит мне только до противоположной трибуны наконец дойти, станет хуже, чем мне.
Несоизмеримо хуже.
Глава 14
Эмили Дамьен я привел в чувство коротким импульсом силы. Вздрогнув, она с грудным стоном широко распахнула глаза. Еще не совсем понимая, где находится и что произошло, Дамьен попыталась пошевелиться. И тут же снова вздрогнула, осознав, что крепко связана.
Мутный взгляд Дамьен скользнул по сторонам, и постепенно сфокусировался на мне. Она то смотрела мне в лицо — в лицо Артура Волкова, то глаза ее опускались на знаки различия отряда варлорда на моей куртке. На знаки принадлежности к отряду варлорда Драго Младича.
Несколько долгих секунд, и в глазах Дамьен наконец проявилось узнавание и понимание ситуации. Меня же после этого, в этот самый момент ее осознания, буквально волной ненависти окатило.
Усилием сдержав очередной стон, Дамьен отвела от меня взгляд. Неловко, из-за стягивающих ее веревок, она приподнялась и осмотрелась по сторонам. Взгляд Дамьен, почти не задерживаясь, заскользил по горам трупов на трибуне, а после сфокусировался на разрушенных воротах в наш мир; мельком она посмотрела на амазонок, охраняющих недавно таких уверенных гостей, сейчас сбившихся в плотную испуганную кучу. Гораздо больше по времени Дамьен рассматривала грузное теле Скрипача, голова которого лежала чуть дальше, отдельно.
Я ее не отвлекал, давая возможность осмотреться и обдумать сложившееся положение. Своей цели добился: пусть госпоже Дамьен было явно не очень хорошо, но итог бойни «всех против всех» она прекрасно уловила. Как поняла и то, что победителем вышел не Драго Младич, но Артур Волков.
— Ты чудовище, — только и сказала Дамьен, возвращаясь взглядом ко мне.
— Ой ладно, слышал уже, — устало отмахнулся я. — Может к делу лучше сразу?
— C’est un fils de pute!.. — перешла на французский Дамьен, судя по интонации явно не комплименты мне делая.
— Давай, давай, продолжай, — протянул я, наблюдая и слушая как пленница входит во вкус оскорблений.
Наверное, если бы у меня не болела голова, я бы ей сейчас рассказал о роли личности в истории. В пух и прах разбил бы все ее аргументы — выступая, как отдельный член общества, с беспроигрышной точки зрения собаки Павлова. Но пульсирующая боль все сильнее долбила в виски, поэтому я только рукой махнул.
— Бла-бла-бла, бла-бла, бла-бла, — вплел я свой речитатив в поток ругательств госпожи Дамьен, карикатурно скопировав ее ритм и инстанцию.
— Je t’emmerde! — истерично, со взвизгом, крикнула она, с ненавистью глядя на меня расширенными глазами.
— Мне тебя бить что ли начать, чтобы ты наконец перестала визжать как свинья? — устало поинтересовался я.
