Может поэтому он меня тогда и “отпустил”? Испугался, что не сможет устоять и сделает со мной, что мечтал сделать все эти дни? Но разве я была тогда против?.. Я же как раз этого хотела и так ждала прямо в эти мгновения.
А, ну да. Мы же ехали сейчас совсем в другое место и с другой целью. Надо было и дальше продолжать эту игру, начатую, кстати, совершенно не мной. Хотя, кто его знает? Может он сам всё это и устроил, чтобы дать какую-то ложную отсрочку всем нам. Правда, не понимаю, для чего конкретного? Одуматься? Увидеть во всей красе и осознать до конца весь масштаб нашего проступка? До чего он способен нас довести, если мы не остановимся?..
Но разве я уже не остановилась? Разве мне было мало того удара, что Глеб уже нанёс мне ещё в четверг, вогнав свой отравленный клинок в моё сердце по самую рукоять?.. Я до сих пор его там и ношу, и до сих пор живу с этой выматывающей болью, которая напоминает мне уже который день подряд, что я всё ещё жива… Каким-то чудом, но жива.
***
“Зимняя Вишня” оказалась пригородным отелем премиум класса, выстроенного в стиле какой-нибудь западной гостинцы из бывшего дворянского особняка, но с куда большим количеством этажей и пристроек под дополнительную инфраструктуру. И как раз в одном самом крупном из ресторанов данного чудо-комплекса семейство Шевцовых (или, вернее, возглавляемая их главой холдинговая компания) и устроила званый вечер для своих именитых гостей, друзей и, само собой, особо приглашённых персон.
По крайней мере, нескольких первых минут визуального знакомства с сим строительным творением мне хватило и чтобы слегка отвлечься, и хоть немного прийти в себя. Даже почти ожить, вернее, позволить своей внутренней маленькой девочке повосхищаться недоступными для таких смертных, как я, внешними красотами недосягаемого мира новоявленных небожителей. И, как ни странно, но восхищаться было чем. Пусть и недолго. До того момента, как мы дошли, а потом вошли в огромный двуярусный зал самого крупного в “Зимней Вишне” ресторана.
В первые мгновения, у меня чуть ли не сразу сложилось стойкое ощущение, будто я только что шагнула из привычной для меня реальности то ли в параллельное измерение, то ли в скрытый от простых обывателей мир существ, которые лишь внешне притворялись людьми. Зато в одежде, в окружающих их вещах и интерьере они так старательно пытались выделиться над серой и безликой массой обычных людей, что, в какой-то степени, у них даже это и получилось. Платья, костюмы, причёски, драгоценные украшения, манера поведения и даже манера говорить – настолько всё поверхностное и совершенно неестественное, из-за чего твой разум задевало вполне обоснованным сомнением касательно их реального существования. А настоящие ли они сами? А вдруг это какая-то постановочная экспозиция для фантастического фильма, и все эти люди, не больше не меньше, – самые обыкновенные статисты? Ну не выглядели они теми, кем пытались так усердно казаться. Или это я ещё не привыкла к театральным фарсам такого впечатляющего масштаба?
– Глеб Анатольевич, какими судьбами? Хотя, не говорите, уже догадываюсь…
– Рад и приятно удивлён увидеть вас здесь. Вас так редко можно выловить на подобных мероприятиях…
– Глеб, сукин ты сын! Если бы знал, что ты тут будешь…
Я сбилась со счёта, сколько раз мы успели остановиться по пути в противоположное от входа крыло зала и сколько приветствующих фраз, адресованных моему спутнику, нам обоим пришлось выслушать. Всё это время, я безмолвно следовала за Стрельниковым-страшим, держась за его локоть и пытаясь соответствовать тому статусу, до которого меня возвели на этот вечер. На благо, для столь нелёгкой задачи пластики и грации мне было не занимать. Всего через две-три минуты я начала ловить себя на мысли, что не просто держусь молодцом, сохраняя безупречную осанку и высоко поднятую голову (при этом умудряясь придерживать край пышной юбкой второй рукой с зажатым в трёх пальцах ридикюлем), но и притягивать к себе не перечислить сколько противоречивых взглядов со стороны.
Наверное, наши люди от западных тем и отличаются до сих пор (и на вряд ли когда-нибудь изменят своим “культурным” привычкам). Даже играясь в светскую тусовку и новую касту российской аристократии, они так и не научились с ходу маскировать свои истинные эмоции, реагируя на что-то или кого-то именно так, как и привыкли едва не с самого детства. И неважно что это, восхищение, удивление, а может и презрительное недоверие – всё это в скором времени сменяется фальшивыми улыбками, воздушными поцелуйчиками “в щёчки” с витиеватым кружевом приветственных фраз и, на удивление, нетривиальных комплиментов.
Но, что самое странное, никто не придал какого-то особого значения тому факту, что Глеба сопровождала не его законная супруга, а никому неизвестная девчонка, не пойми откуда взявшаяся и кого на самом деле из себя представшая.
–…Что на этот раз случилось с Маргаритой Петровной? Надеюсь, ничего страшного? Какой-нибудь очередной дамский каприз?..
–…Жаль, конечно, что Рита опять решила лишить нас своей компании. Так давно её не видела…
–…Уверен, такая восхитительная красавица не может не стать этим вечером достойной заменой вашей очаровательной супруге…
И где они успели поднабраться таких изысканных эпитетов? Хотя за столько лет, имея перед глазами не самый лучший из примеров в виде западного брата, должны были уже в коем-то веке хоть в чём-то поднатореть.
Понятное дело, что ничего искреннего в их словах не прослеживалось, а то, что когда-то было своим, родным, присущим только нашей почве, временно скрылось за фальшивыми масками новоявленных “аристократов”. Так что не было ничего удивительного в том, что я ощущала себя здесь совершенно ни к месту и не в своей тарелке. Даже не помогали попытки отвлечься на красоты окружающего интерьера, тоже, кстати, перенасыщенного вычурной роскошью с дорогостоящей облицовкой, ещё больше подчёркивающей неестественный вид заполнивших его людей. Декоративный паркет, буквально сверкающий своей зеркальной поверхностью; монументальный молочный мрамор в массивных колоннах, стеновых пилястрах и арочных пролётах; хрустальные люстры и серебряный бархат в тяжеловесных портьерах, мебельной обивки и скатертях. Ну и прочие декоративные безделушки явно в оригинальном исполнении на заказ, которые можно было бы разглядывать целыми часами чисто от скуки, особенно, когда банально нечем заняться: картины, зеркала, позолоченные багеты, канделябры и полупрозрачные плафоны не заводского производства. А вообще, такие вещи стоит рассматривать без такого пугающего огромного количества людей-гостей, как и без вероятности наткнуться здесь случайно на кого-то нежданно негаданного.
– Ба, Глеб Стрельников! Какой на редкость приятный сюрприз. Хотя в свете последних лет, где же нам ещё так случайно не встретиться. А ведь были времена, чуть ли не каждый день мозолили глаза друг другу.
– И не говори. Очень много чего было, особенно того, о чём не хотелось бы сейчас вспоминать вообще.
Наверное, это был единственный за весь вечер момент, когда мы не только с кем-то случайно “по дороге” пересеклись, но и когда я впервые узнала здесь в ком-то далеко не безызвестное для меня лицо (возможно и не единственное из других приглашённых сюда нынешних и бывших знаменитостей, но единственное, кто с нами неожиданно вдруг заговорил на дружеских порах). Даже по началу не поверила, от удивления раскрыв рот и пытаясь “исподтишка” разглядеть потрёпанную временем и излишним гримом внешность давно уже немолодого артиста. А ведь вроде как не так уж и давно блистал перед праздной публикой своими столь когда-то исключительными талантами, в число коих входила и чисто мужская красота, по которой, как правило, сходили с ума многие поклонницы отечественного кинематографа.
Что уж там прибедняться, даже я не в таком уж и далёком отрочестве увлекалась просмотром телевизионных сериалов с его участием, собирая по интернет-новостям бульварную информацию о его личной жизни и коллекционируя самые удачные с ним фотографии. На благо в глобальной сети такого добра хоть отбавляй. Пусть и длилось сие увлечение меньше пары лет, сменившись вскоре на такое же новое, но с более моложавой звездой. А вообще, в моей личной практике подобные вещи являлись чуть ли не чем-то обыденным и привычным. Почему-то всегда больше западала на возрастных актёров. Может от того, что старя гвардия играла куда убедительней, чем современный молодняк и брала как раз своей внушительной харизмой, присущей артистам из предыдущих поколений?
