— Я тебе потом скажу, — выдыхает прямо в губы, впиваясь в них глубоким поцелуем.

Я не знаю почему не оттолкнула, когда парень настойчиво смял мои губы в жёстком поцелуе, в котором не было и капли нежности и осторожности. Как будто он добрался до куска еды после нескольких недель дикого голода. Всё случилось настолько быстро, что я даже не успела сообразить. Так себе отмазка, скажу я вам. Я ответила… Почти сразу же… И самым страшным быто то, что я хотела этого сама. Во мне как будто взорвалось тысяча фейерверков, когда наги губы соприкоснулись. Всё было настолько ярко и чувственно, что колени начали подкашиваться, а дрожащие руки отчаянно цепляться за единственную опору в виде крепкой шеи. Но, видимо, парня совершенно не заботило, что на участках, куда впивались мои ногти, останутся заметные следы. Его же руки, в отличие от моих, находились на стене по обе стороны от моей головы и были крепко сжаты в кулаки до побелевших костяшек, что говорило о том, что, окажись они на моём теле, я бы вряд ли захотела продолжить. За всё время совместного проживания с ним я смогла понять, что терпением он не отличался.

… Я не знаю сколько прошло времени, только чувствую, что начинаю задыхаться. Наш поцелуй уже на грани безумия. Меня даже не заботит жгучая боль в губах и привкус крови на языке.

… Я не хочу прекращать. Хочу, чтобы это безумие продолжалось как можно дольше. Потому что потом я не смогу посмотреть ему в глаза. Потому что потом мне всё время придётся прятаться в своей комнате, как трусливый заяц. Но это будет потом. Мне важно только "сейчас".

Наши языки сплетаются в бешеном ритме и в этой игре нет победителя.

… Моя рука поднимается выше, сжимая мягкие волосы в кулаке, прижимая его голову ближе к себе, хотя ближе уже невозможно.

… Парень тоже чувствует невыносимую нехватку кислорода и, оставляя мой рот в покое, еле ощутимыми поцелуями скользит по щеке, чтобы потом впиться зубами в шею.

… И это происходит. Глупо было надеяться, что спокойно смогу жить с этой психологической травмой. Глупо было думать, что не останется след.

… Яркая вспышка перед глазами…

— Неужели тебе не надоело быть хорошей девочкой, Ника? — чувствую ощутимый запах спиртного и перегара на своей шее, который постепенно вьедается в моё сознание, вызывая рвотный позыв и слабость во всём теле.

Я только пару минут назад начала чувствовать, что моё тело перестало слушаться: ноги стали тяжёлыми и ватными, а перед глазами появился слабый туман, зрение ухудшилось. Они что-то подмешали мне в газировку! В панике оглядываюсь по сторонам, но нигде не вижу Его. Он не мог меня здесь оставить! Я никогда не поверю. Он сам привёл мнря сюда и пообещал, что ни на шаг не отойдёт. Тогда где Он?

Эти все люди — мои одноклассники — которых я знаю девять лет. Кажется, что я вижу их впервые. Все смотрят с ненавистью, презрением и брезгливостью, как будто я вообще не должна существовать на этом свете. Неужели я столько лет ходила в "розовых очках", не замечая очевидного. Я чувствую себя здесь чужой.

— Я хочу уйти, — слабо выдыхаю, понимая, что комната вдруг начала вращаться перед глазами, а рука, которой я пыталась оттолкнуть человека, всем телом прижимавшего меня к стене, ьак и повисла в воздухе. Я с каждой секундой переставала чувствовать своё тело.

— Почему так рано? — глухо смеётся парень, с которым я девять лет сидела за одной партой на биологии, но сейчас я как будто видела его впервые, и опускает руки на подол моего платья, пробираясь пол тонкую ткань.

Всё тело дрожит от стыда и дикого отвращения, но я НИ-ЧЕ-ГО не могу сделать, даже пошевелить рукой. Оказывается, так легко с помощью какой-то дряни сделать из человека куклу. — Это же выпускной, детка. Его ты запомнишь на всю жизнь. Мы поможем тебе с этим, — шепчет, больно вонзая зубы в мою шею под громкий хохот стоявших рядом парней и такой же громкий треск ткани.

— Яр, пусти, — дёргаюсь из стороны в сторону, всё-таки видя сейчас рядом с собой не своего брата, а совершенно другого человека. Я никогда не смогу этого забыть.

— Тихо… — шикает, перемещая свою руку мне на шею, удерживая на месте.

Паника подступает внезапно. Это уже не те чувства, которые я испытывала минуту назад. Теперь мне страшно и… Неужели я снова ошиблась с нём?

— Пусти, пожалуйста, Яр, я прошу тебя, — он почувствовал, как меня сострясла мелкая дрожь, а к глазам подступили слёзы от накативших эмоций.

Отстраняется и с полным непониманием вглядывается в моё лицо, уберживая его в ладонях.

— Что с тобой такое?

Резко отворачиваюсь, как от пощёчины, садясь на мокрый пол, подтянув колени к животу и спрятав на них лицо, погрузив руки в волосы.

— Уходи! — получается, как крик, но я действительно себя сейчас не контролирую. Я не могу его видеть сейчас. Мне нужно побыть одной, успокоится и собраться, привести мысли в порядок. Я не могу думать, когда он рядом после всего, что было.

— Мелкая… — слышу, как садится на корточки напротив меня. — Я сделал больно? Только скажи, я…

— Пожалуйста, уйди, — как де сильно напоминает наш разговор после того вечера в клубе. Только в этот раз виновата я. Это не он сотворил со мной то на выпускном девятого класса. И я не имела права представлять на месте брата того урода. Он не такой и уж точно не виноват. Это я виновата, что допустила. Этот поцелуй, который не был нужен нам обоим. Минутная слабость, которая навсегда изменит наши с ним отношения. Я понимала, что начала что-то чувствовать к своему брату и с каждым днём это чувство растёт, постепенно превращаясь в то, чего я больше всего на свете боялась. Но я была уверена, что для парня это просто игра, увлечение. Такой как он никогда не заинтересуется глупой десятиклассницей. А ещё когда узнает о моём прошлом, то точно станет обходить стороной. Кому нужна девочка с поломанной психикой?

Может мы и поговорим об этом и расставим все точки, но только не сейчас. Сейчас мне нужно время.

… Слышу, как хлопает дверь ванной, а через несколько минут и входная. Ушёл. Так действительно будет лучше. Для нас обоих.

Я думала, что мне просто сниться звонок в дверь, но когда разлепила веки от дополняемых его ещё и стуков кулаками и ногами, поняла, что все это не сон. На будильнике было два часа ночи. Какой нормальный человек будет барабанить в дверь в два часа ночи? Может соседям что-то нужно? В такое время? Серьёзно? Остаётся только один вариант. Моего братца нет в своей комнате и за дверью он.

— Открывай давай!

Я впринципе предполагала, что он пойдёт не книжки в библиотеку читать, но чтоб так нажраться… Даю миллион, что он еле на ногах держится. Становлюсь на цыпочки, выглялывая в глазок. Не прогадала. Парень правда еле стоит, обопираясь одной рукой о стену, а во второй держит бутылку коньяка. Во мне начала бурлить злость. Как вообще можнл быть таким безответственным? Что ни есть какая-нибудь малейшая проблема, сразу едёт бухать. Все эти мужики одинаковые. Трусы и ноющие бабы — вот какое сейчас мужское поколение. И это будуюшее нашей страны?

— Ты где был? — выкрикиваю, слаживая руки на груди.

— Да посидели чуточку с друзьями, — неразборчиво мямлит заплетающимся языком. Ну и понятно где он так накидался, тут и думать то нечего.

— Вот и живи со своими придурками-друзьями!

— Если ты мне сейчас не откроешь… — с каждой буквой его голос становится всё громче, что выглядит довольно смешно, учитывая его алкашеское состояние.

— То что? — усмехаюсь, крутя ключи на указательном пальце.

— Я щяс возьму и через эту дверь пройду! — ещё один удар ногой по разделяющей нас поверхности и звук разбившейся бутылки, перемешанный отборным матом. Так ему и надо!

— Через железную дверь? — пускаю несдержанный смешок, в который раз удивляясь насколько сильно алкаши тупеют от спиртного.

— Да! — что и требовалось доказать.

— Да если ты через неё пройдёшь, тебя на той стороне апостол Пётр ждать будет!