— Такой жестокий, что ворует мелочь у детей. Знаешь, Риш, я думаю, что в мире столько зла и жестокости потому, что мы их боимся.
Она только тяжело вздохнула. Вряд ли ей хотелось противостоять злу и очертя голову бросаться в какую-то там борьбу за справедливость. Ей просто хотелось покоя. Впрочем, Мартину и Вику хотелось того же.
— Слушай, Риш, помнишь, ты хотела записаться в театральную студию? — сменил тему Мартин.
«Предатель!»
«Нас это все равно не минует».
— Да, я… мне показалось ты не хочешь…
— Я же обещал тебе пойти туда с тобой. Хочешь — пойдем завтра?
— Да, — в глазах ее блеснула искренняя радость.
Мартин увел их глубоко в лес, мимо знакомых тропинок и мимо тропинок вообще. Он все время опасался преследования, но они были одни. Впрочем, его это ничуть не успокоило.
— А куда мы идем? — спросила Риша, в очередной раз зацепившаяся платьем за колючую ветку.
— Сейчас узнаешь, — туманно ответил Мартин.
На самом деле он понятия не имел, куда они идут, но справедливо полагал, что в лесу что-то интересное точно найдется, главное, чтобы оно нашлось как можно дальше.
Сначала он почувствовал густой запах меда и трав. Запах был густой, липкий и удивительно тревожный.
— Риш, ты чувствуешь?
— Цветами пахнет, — кивнула она.
Спустя несколько секунд им открылся источник запаха — небольшая поляна, поросшая высокой травой. И в этой траве густо рассыпались маленькие белые цветы.
— Какая прелесть! — выдохнула Риша, подходя к краю полянки. — Давно ты ее нашел?
«Только что», — усмехнулся Вик.
Мартин только неопределенно пожал плечами. Запах перестал его тревожить — Риша слишком обрадовалась этим цветам.
«Мы испачкаем рубашку пыльцой», — тоскливо протянул Вик, гладя, как подруга уверенно движется к центру поляны, собирая букет.
«Не ворчи, постираем. Я, конечно, не на это рассчитывал, но посмотри — тут хоть один человек счастлив».
«Что мы будем делать с этим… Савой? Может, поищем где можно украсть лопату?»
«Есть у меня мысль… Пообещай мне одну вещь».
«Какую?»
«Пообещай, Вик, это очень важно».
«Хорошо, обещаю».
«Мне нужен остаток этого дня. То, что я буду делать, когда приду домой… ты не должен мне мешать».
«И что ты собрался делать?»
«Ты обещал».
Вик кивнул. Он ощущал смутную тревогу, но Мартин был совершенно спокоен, и он невольно перенял эту уверенность.
С Мартином не страшно. Мартин сильный и хитрый — значит, вытащит их из любой беды.
Вот только сам Мартин не был уверен, что ему это удастся.
Риша подкралась со спины и надела ему на голову огромный, лохматый венок. На нос ему посыпалась пыльца.
— Мне здесь нравится! — заявила она, вытирая пыльцу с его лица рукавом. — Здесь красиво и никого нет. Слушай, давай тут на краю полянки шалаш построим и домой возвращаться не будем?
— Зимой замерзнем, — резонно заметил Мартин, избавляясь от остатков пыльцы.
— Ничего, возьмем свитер, — серьезно, в тон ему, ответила Риша.
Вик не разделял восторга от полянки и цветов. Что-то тяжелое все больше проникало в легкие, разливалось в крови и цеплялось в разуме крючками мыслей о неминуемой беде. Но он старался скрыть их от Мартина — в конце концов, он и так делал, что мог.
— Вик, ты правда не боишься?.. — вдруг спросила Риша, будто почувствовав его тревогу.
Мартин улыбнулся. Он снял венок со своей головы и надел на Ришу. Потому взял ее за руку, заставил легонько сжать цветы и нарисовал ее пальцем, испачканным в пыльце ярко-желтый крест-мишень у себя на груди, напротив сердца.
…
Мартин проводил подругу домой рано, до того, как на улице начало темнеть. После он отправился к дому.
«А у тебя разве не было какого-то там плана?..»
— Был. Но время еще не настало.
Дома он снял рубашку и долго отстирывал в холодной воде. Повесил сушиться в комнате, на вешалке. Вместо нее надел старую, серую, из плотной ткани. На рубашке был оторван воротник, а с манжет свисала бахрома белых нитей.
Кажется, это была одна из тех рубашек, что его отец заносил до дыр еще в детстве.
«Мартин, зачем тебе эта тряпка, там же в шкафу есть нормальные?»
— Надеюсь, что незачем и я ошибаюсь. Впрочем, если я правильно понял сегодняшнее происшествие, то… я вряд ли неправ.
Он достал из сумки книгу и разложил на коленях несколько листов.
— Вот что я тебе скажу, Вик. Питер Блад, бакалавр медицины, закурил трубку и склонился над горшками с геранью, которая цвела на подоконнике его комнаты, выходившей окнами на улицу Уотер Лэйн в городке Бриджуотер…
Спустя пару часов из комнаты отца раздался скрип кровати и глухие ругательства. Мартин прислушался.
Раздались тяжелые шаги в сторону кухни. Звон посуды.
«Мартин?..»
— Подожди…
Хлопнула кухонная дверь, и дом погрузился в тишину.
Мартин, кивнув, вернулся к чтению.
Еще через пару часов, когда на улице окончательно стемнело, он запер окно и тихо прошел на кухню. Заглянул в приоткрытую дверь.
Отец полулежал на столе, уставившись мутным взглядом в экран телевизора.
«Мартин, что ты…»
— Тише, — прошептал он.
Бесшумно прошел по темному коридору и остановился у закрытой двери.
«Мартин, это отцовская комната, нам туда нельзя!»
«Я сказал — тише!» — про себя шикнул он.
Он взялся за ручку и медленно опустил вниз. Ручка не скрипнула. Затем, так же медленно, приоткрыл дверь. Совсем немного, чтобы легко проскользнуть в душную, прокуренную темноту.
«Ты что делаешь, он поймает нас и свернет две шеи за одну!» — в панике прошептал Вик.
«Не свернет», — отрезал Мартин.
В комнате пахло сигаретным дымом, плесенью и чем-то кислым. Мартину было неприятно даже прикасаться к вещам в этой комнате. Он был здесь впервые, и предпочел бы никогда сюда не заходить. Но сейчас у него оставался враг, от которого нужно было обезопасить себя и Вика. И Ришу. Чтобы после можно было жить спокойно.
Он ощупал неразобранную кровать. Залез в шкаф, в ящики стола.
«Что ты ищешь?»
«А ты как думаешь?! Вик, прости, но не мог бы ты помолчать?»
На подоконнике стоял цветочный горшок, полный высохшей земли. Мартин поднял его. Стукнул пальцем по дну. А потом начал раздеваться.
«Мартин, какого черта?!»
Не удостоив его ответом, он расстелил на полу рубашку и высыпал на нее землю из горшка. Под ней обнаружилось блюдце.
В коридоре послышались шаги.
«Мартин!..»
«Да замолчишь ты или нет?!»
