И мы были вместе с Таськой до конца. Мы обняли её своими ладонями и почувствовали, как её маленькое сердечко перестало биться.

Она ушла.

С тех пор я тщетно пыталась склеить себя по частям, но получалось не очень хорошо. Меня мучило чувство вины, мне снились кошмары, и по ночам я тихо плакала в подушку. Я знала, что Кир всё это видел и понимал.

Я пыталась избавиться от тоски, грызущей сердце, но получалось плохо.

Я ни с кем не могла поделиться своим горем — не потому, что не хотела, а потому что знала — практически никто из окружающих людей меня не поймёт. Первый же комментарий был:

— Ради бога, Анька, это всего лишь кошка!

Всего лишь кошка?! Как можно так говорить о том, кого ты любишь? И неважно, кто это — кошка, собака, черепашка или рыбка. Речь ведь идёт о живом существе, а не о мебели или посуде.

Мне всегда казалось, что я родом с другой планеты. Наверное, именно поэтому моей лучшей подругой была волонтёр, которой не нужно было объяснять, как мы с Киром переживаем после смерти Таськи.

Оля уговаривала меня взять котёнка или взрослую кошку. Или собаку. Я склонялась к последнему варианту, но решила подождать до Нового года, потому что мы с Киром были не готовы менять образ жизни. Возможно, это помогло бы избавиться от депрессии, но… я просто не могла.

Впустить в сердце новую любовь после того, как потерял того, кого любишь — это нелегко. Наверное, именно поэтому я до сих пор не вышла замуж повторно, хоть Саша и исчез из нашей с Киром жизни четыре года назад. Более того, я даже ни с кем не встречалась. Что автоматически означает — не спала. Моим единственным мужчиной был сын. Настоящим и самым лучшим мужчиной.

Примерно через месяц после смерти Таськи Кир сказал нечто такое, отчего я впервые в жизни потеряла дар речи. Нелегко лишить этого дара профессионального редактора, но сыну это удалось.

— Мам, я кое-что понял. — Он начал говорить, когда я была за рулём, и услышав следующую фразу, я едва не выпустила этот самый руль из рук. — Мой папа — не настоящий мой папа.

Понимаете, да? Тут кто угодно потеряет дар речи.

Но дальше было лучше.

— Настоящий папа никогда не поступил бы с нами так, как он. Не ушёл бы от нас. Таська помогла мне понять это.

— Таська? — выдохнула я удивлённо.

— Да, мам. Она была нашим другом, настоящим другом. И она не бросила нас, не предала. И мы её тоже. Мы были с ней до конца. И если бы наш папа был настоящим, он бы тоже нас не бросил, да?

Ну и что я должна была ответить?

Я честный человек. По крайней мере с близкими. На работе можно и приврать, если это нужно для дела, но дома я стараюсь быть честной.

Однако говорить правду в этом случае — не совсем честно по отношению к Саше. Я всё-таки родила Кирилла именно от него, да и первые четыре года, когда муж ещё жил с нами, он неплохо о нас заботился. И любил Кира. Просто Саша влюбился в другую женщину и решил остаться с ней в другом городе. Он тоже поступил честно, и за это я была ему благодарна. Он помогал мне деньгами, регулярно звонил Кириллу и приезжал к нам в гости пару раз в год — чаще не мог себе позволить. Мы расстались вполне мирно. Было, конечно, тяжело и больно, я ведь любила мужа. Но я понимала его.

Однако все эти оправдания подходят для взрослых, не для детей. И даже Кир, при всей своей мудрости, не смог бы понять Сашу. Для сына главным был тот факт, что папа исчез из его жизни, оставшись лишь голосом в телефонной трубке и подарками на праздники. И с этим фактом, безусловно, очень трудно спорить.

Поэтому я и не стала этого делать. Кирилл умный мальчик, он разберётся сам. Для этого, конечно, понадобится время, но это ведь нормально. На самые трудные и правильные решения всегда требуется время.

— Таська умерла два месяца назад.

Когда Кир сказал это, я решила, что лучшим ответом будет, если я просто обниму его. И я сделала это — наклонилась и крепко обняла сына.

Господи, один ты знаешь, как я люблю своего мальчика. Помоги нам, пожалуйста…

— Ма-а-ам… — шепнул Кир мне на ухо.

— М-м-м?

— Смотри, там Таська…

Я моментально выпрямилась.

— Что?..

— Вон там, смотри!

Кир указывал куда-то назад, за мою спину, и я обернулась.

Первое декабря, вечер, за окном автомобиля довольно-таки темно. Мы остановились на обочине, возле цветочного киоска, и там, куда указывал Кир, сидела какая-то кошка, рыжая и пушистая. Свет падал сзади, и действительно казалось, что это Таська.

И чем больше я вглядывалась в эту кошку, тем сильнее было это удивительное сходство.

Мне несколько раз снилось нечто подобное после её смерти. Снилось, что она ходит по квартире, живая. Сидит у меня на коленках, лежит рядом, урчит от удовольствия, когда я её глажу. Таська ни разу не снилась мне умирающей, я помнила об этом только наяву.

— Не может быть, — прошептала я, немеющими руками нащупывая дверную ручку.

Я буквально вывалилась из машины, следом за мной оттуда вывалился и Кир.

— Нет-нет, — я не настолько потеряла разум, чтобы оставлять посреди улицы не закрытую машину, — пожалуйста, вернись на место. Я сама.

— Мам…

— Кир, я прошу тебя.

Он послушался. Он всегда слушался.

Эта кошка была очень похожа на Таську, от кончиков ушей до кончика хвоста. Не просто похожа — у меня не получалось найти ни одного отличия, по которому можно было понять, что эта кошка всё-таки не Таська.

Но она ведь не может ею быть. Таськино сердечко перестало биться под моей рукой. Я видела её остановившиеся глаза.

И вдруг я услышала этот звук.

Кошка… пыхтела. Точно так же, как Таська. Ни одна кошка в мире не способна на такие звуки, кроме нашей.

— Тася… — прошептала я, делая ещё шаг вперёд. — Тасенька…

В этот момент кошка встала, развернулась и юркнула за палатку, а я побежала за ней, желая убедиться, что это не Таська.

Думаете, глупо? Но иногда нужно совершать глупости. Я человек сверхразумности, а таким людям свойственны исключительно глупые поступки. Правда, это бывает очень редко.

Я постоянно замечала впереди рыжий пушистый хвост. Кошка лавировала между машинами, как профессионалка, и в то же время она была слишком чистой. Я видела в жизни много бездомных кошек — чистыми они не бывают. Особенно пушистые. У пушистых шерсть первым делом сваливается, образовываются жуткие колтуны — на улице такие кошки умирают очень быстро.

Я нечасто хожу на каблуках, и это меня спасло, иначе я бы первым делом брякнулась на асфальт — он был покрыт тонким слоем льда, и я с трудом пробиралась вперёд, в отличие от кошки. Но в конце концов я всё же потеряла её из виду. Пробежав автостоянку и детскую площадку, я застыла возле подъезда жилого дома, огляделась по сторонам и разочарованно вздохнула.

Чёрт. Это было глупо и предсказуемо. Догнать и поймать бездомную кошку? Надо быть кем-то вроде Оли — это она у нас заклинательница кошек и собак, любого поймает. Но я не такая.

Я уже собиралась идти назад к машине, когда вдруг услышала характерное пыхтение Таськи за спиной.

Может, я сплю?

Я медленно обернулась и увидела ту самую кошку, которую пыталась догнать. И это была Таська. Не просто рыжая кошка — именно Таська. Теперь я могла рассмотреть её ясно, потому что стояла буквально в двух шагах, а она сидела возле двери подъезда, и её освещал яркий свет.

Я бы ни за что в жизни не перепутала Таську с другой кошкой. Как и Кир. И теперь я видела, что это действительно она. Её ушки с хвостиками на кончиках, как у мейн-куна, её белые усы, розовый нос, зелёные умные глазки. Это была Тася, моя Тася!

Кажется, у меня в этот момент сердце остановилось.

— Тася…

Я протянула к ней руки и сделала шаг вперёд. А Тася вдруг прыгнула в сторону и исчезла.

Несколько секунд я не понимала, куда она делась, а потом заметила спуск в подвал. Знаете, бывает возле некоторых подъездов такое углубление: лестница, а внизу дверь в подвал. Вот туда Таська и прыгнула.