– А если не дам? – нагло ухмыльнулся алкаш и, неожиданно двинувшись к ней, сделал попытку облапать ее.

– Убери руки, козел! – резко отшатнувшись, заорала Аня ему в лицо и чисто инстинктивно толкнула его в грудь.

Тот принялся хватать ее за руки и между ними завязалась короткая схватка. Мужик все норовил прижать ее к стене, пройтись руками по груди и бедрам и не переставал отвратительно ржать, дыша в лицо гнилым перегаром. Аня отбивалась как могла, крыв алкаша матом, вырываясь из последних сил. Сама не поняла, как умудрилась заехать коленом ему в пах, а когда он с воплем согнулся перед ней пополам, от души пнула ему в живот и помчалась в сторону своей двери. Трясущимися руками со второй попытки попала в замочную скважину и, только захлопнув за собой дверь, поняла, как сильно испугалась.

Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, а ноги вообще как будто отказали. Съехав по двери на пол, Аня долго еще сидела так, со страхом прислушиваясь к шуму в подъезде, ожидая толчков и пинков в дверь. Но сосед затих. Постепенно и Аня успокоилась, нервная дрожь прошла. Однако теперь Аню начало беспокоить другое – запястье правой руки пронзало болью, и оно начало заметно опухать.

Немного облегчило боль долгое держание руки под струей холодной воды, однако Аня понимала, что лучше всего обратиться к врачу, что в ее ситуации было затруднительно. За дверью мог поджидать урод-сосед, и нужно было ждать приезда Калинина. Он мог подъехать в любую минуту – хоть прямо сейчас, хоть поздно вечером после работы. Поэтому осталось только терпеливо ждать – позвонить и попросить о скором приезде Ане казалось сверхнаглостью.

К счастью, ее ангел-хранитель приехал довольно скоро – не прошло и двух часов. Его шаги она услышала издалека, еще в самом начале коридора, твердые, уверенные, такой же был и стук в дверь – короткий, сильный.

– Это что? – он сразу заметил, как она осторожно и бережно поддерживает одну руку другой, как болезненно морщится при каждом движении.

Пришлось Ане вкратце поведать историю своей недавной схватки и, честно ответив на его профессионально-поставленные вопросы, признаться, что домогания соседа случились сегодня не в первый раз.

– Сосед-алкаш, значит? За этой стенкой? – ткнув пальцем в сторону соседской квартиры, Калинин быстро вышел из квартиры, и, не успела Аня понять его намерений, как он уже долбился к алкашу.

Долго долбился. Безуспешно.

– Ладно, собирайся, – вернувшись в квартиру Ани, скомандовал майор, – отвезу тебя в травмпункт, а потом подумаем, куда тебя определить. Здесь ты не останешься.

Отдав ей короткий «приказ» собрать необходимые вещи («за остальными приедешь потом»), опер вроде бы про нее забыл. Отошел к окну, отвечая на телефонные звонки, и хмурился, разглядывая темный двор. А она даже не посмела спросить, куда он собирается ее «переселить», понятно же – в очередное «общежитие». Кажется, куда бы он ее не отвез, она не стала бы возражать. Его спокойный, уверенный голос вселял надежду на то, что все будет хорошо, и лишние вопросы отпадали сами собой. Стараясь поменьше двигать поврежденной рукой, и украдкой бросая взгляды на майора, стоявшего к ней спиной, Аня принялась собираться. Впрочем, вещей у нее было совсем немного – одежда не занимала и половины узкого шкафа и уместилась в потрепанной спортивной сумке, туда же легли и учебники с тетрадями, представлявшими основную ценность ее вещей.

В травмпункте, сделав рентген, врач объявил о том, что у Ани вывих запястья. К этому моменту отечность увеличилась, и даже малейшее шевеление пальцами давалось с трудом, вызывая острую боль. Под местным обезболиванием косточки в запястье вправили, после чего наложили на поврежденную область гипс. Калинин все это время внимательно наблюдал за всем происходящим, и от мысли о такой заботе в душе у Ани бушевала гамма чувств – от легкого стыда за беспокойство, доставленное этому человеку, до буйной радости от того, что предмет ее восхищения рядом с ней и ее судьба ему не безразлична. Присутствие майора придавало силы, и девушка изо всех сил храбрилась, ни издав ни звука во время всех малоприятных процедур, проводимых с ее многострадальной рукой. Врач, похоже, с Калининым был знаком, называл его по имени-отчеству и старался быть более обходителен с пациенткой. Наконец, все манипуляции были окончены и ей позволили покинуть кабинет, опер же задержался еще на пару минут.

Аня сиротливо ожидала его в полутемном коридоре (в столь поздний час свет горел лишь в приемном отделении больницы, да в кабинете травмпункта), переминаясь с ноги на ногу, и мучилась вопросом о том, куда отвезет ее майор. Впрочем, все решилось неожиданно и вроде бы без ее участия. Уже в машине, дорогой, с кожаными сидениями и приятным запахом парфюма и сигарет, устроившись за рулем и повернув замок зажигания, мужчина бросил на нее короткий взгляд и произнес тоном, не терпящим возражений:

– Поживешь пока у меня, потом что-нибудь придумаем, – и, не дожидаясь ее реакции, переключил внимание на дорогу.

Ане показалось, что она вот-вот задохнется от охватившего ее восторга. Еще минуту назад она с трудом боролась с отчаянием от мысли о предстоящем расставании и даже не подозревала, какой кульбит сделает судьба.

Ехали они недолго, минут десять. Майор жил в новостройке, всего в двух кварталах от ОВД, и даже за этот короткий промежуток времени ему несколько раз звонили с работы для того, чтобы получить его согласие на выполнение каких-то выездов. «Скоро буду» – все так же кратко отвечал он своим подчиненным, и Аня ощутила себя еще более неловко, осознав, что отрывает человека от важной работы. Она молчала, уставившись в окно, боясь даже пошевелиться, чтобы не мешать ему своим присутствием.

Все в том же молчании они выходили из машины и поднимались на лифте.

– Проходи, – бросил Дима, первым войдя в квартиру и включив свет в прихожей. Затем поставил сумку на открытую полку гардеробной и, не разуваясь, прошел вперед по коридору. – Здесь ванная, полотенца в шкафу, – легонько похлопал он по двери слева и направился дальше, – кухня, там комнаты. Будешь жить в этой, – махнул в сторону темного проема двери, – в шкафу-купе найдешь чистое постельное белье.

Аня нерешительно застыла посреди прихожей, затаив дыхание, следя за каждым его движением и кивая, словно заведенная кукла. Ох, наверное, и глупо она сейчас выглядит!

– Приготовь себе что-нибудь, – распорядился он, вернувшись в прихожую и остановившись возле входной двери, – в холодильнике и в морозилке пошарь, – и немного помолчав, добавил: – Утром после дежурства заеду в магазин.

Девушка лишь покивала, не в силах произнести ни слова, но когда майор шагнул за порог, не удержалась, робко позвала, в очередной раз напомнив себе о том, что необходимо называть его по отчеству:

– Дмитрий… Андреевич. Спасибо вам.

Калинин внимательно на нее посмотрел и, кивнув, исчез за дверью.

Когда его шаги стихли на лестничной клетке, Аня защелкнула замки и на секунду прислонилась спиной к двери. До сих пор не верилось, что все это происходит с ней наяву. Еще сегодня днем она и помыслить не могла, что сможет оказаться так близко к предмету своих воздыханий, тем более, в его квартире. Аня даже ущипнула себя за щеку, настолько нереальным казалось происходящее. Может, она просто спит, а проснувшись, снова окажется в своей каморке малосемейки? Но нет, сон не рассыпался на сотни воздушных осколков, а боль в щеке была вполне реальной, впрочем, как и в руке. Все правда! Она здесь, в его доме! Она будет жить с ним!!! Пусть и временно…

Неожиданно Аня подскочила с места и пробежалась по квартире, в поиске окна, которое выходило во двор – так ей хотелось еще раз взглянуть на него! Таковое оказалось в кухне. В этот момент Калинин как раз вышел из подъезда и твердым шагом направился к своему авто, небрежно брошенному у тротуара. Прижавшись лбом к стеклу, затаив дыхание, Аня проследила за тем, как он сел в машину и через несколько секунд быстро выехал со двора.