Влад сел около единственного небольшого окна, укрепленного железной решеткой. Свет через него освещал комнату, но этого было недостаточно, и большая часть скромного интерьера была в полумраке, на фоне которого монах выглядел необычайно колоритно и напоминал волшебника из детской сказки.

– Здравствуйте, отец Никифор, – поздоровался Гурин, – как Ваше здоровье?

– Здравствуй, здравствуй, – ответил старец. – Спасибо за беспокойство, на здоровье не жалуюсь. Вот тружусь потихоньку. К нам зачем? Снова загадки истории разгадываешь?

– Да. Разгадываю.

– И какие, на этот раз?

– Помните, я читал летопись инока Леонтия, в котором он описывает нашествие Черного идола?

Помню, конечно, ты еще копии снимал.

– Этот идол снова появился в городе.

– Он давно появился, ты же его из стены вытащил. А из города он никуда не девался, – прищурился отец Никифор.

– Так Вы знали, что я неспроста искал все о Черном идоле?

– А ты, как думаешь?

– А сейчас знаете, что происходит?

– Кто-то оживил идола, и в городе началось нашествие нечистой силы.

– Да, так и есть.

Старец смотрел на Влада, ожидая вопроса.

– Отец Никифор, мне нужно знать, как остановить нашествие. Можно я еще покопаюсь в летописях, может, найду ответ на свой вопрос?

– Монах покачал головой, ожидая услышать другое, но встал из-за стола, расправляя свою могучую фигуру, и направился к небольшой двери в глубине комнаты.

– Пойдем.

Гурин вышел вслед за ним в помещение, состоящее из нескольких комнат.

Это была святая святых монастыря – старинный архив. Книги, во время процветания монастыря, не только собирались, но и писались здесь же. Они были печатные и рукописные, в кожаных и металлических переплетах. Некоторые закрывались на замок, а другие имели футляр. Были здесь и свитки, и листки бумаги, лежащие стопками. Все полки были застеклены.

В хранилище поддерживалась постоянная температура и влажность, свет был рассеянный, тусклый, который включался по необходимости.

Отец Никифор повел Гурина к стеллажам, которые были в небольшой комнатке. Там стоял стол с настольной лампой.

– Вот, здесь, – он показал рукой на полки, – можешь покопаться. В этом месте собрана литература по твоей теме, а вот найдешь ли что?

– Спасибо.

– Я у себя, может, все же захочешь поговорить? – сказал, уходя, отец Никифор.

Но у Влада, от такого обилия старинных книг, уже затрепетало сердце и остановилось время. Он трогал корешки книг, и ему казалось, что пальцы прикасаются к самой истории.

Гурин нашел летописи, относящиеся к тому времени, когда бесчинствовал Черный идол. Все это он уже читал, даже, делал некоторые копии, но, думал, что мог пропустить важную информацию.

Уже не первый час он копался в старинных рукописях, ничего существенного не находилось. Влад перечитал все близкие по времени летописи, перелистал многие книги, которые были на этих стеллажах, но ничего полезного для себя не нашел.

– Владушка, – услышал Гурин голос отца Никифора, – не устал еще?

– Устал, отец Никифор. – Гурин потянулся за столом.

– Ну, нашел?

– Нет, никак не могу найти. Я знаю, что где-то здесь, рядом разгадка, а где? – он развел руками, окидывая взглядом полки.

– Пошли, покушаем. На голодный желудок все равно ничего не надумаешь.

Влад почувствовал, что голоден. Они пошли в трапезную.

Гурин всегда с удовольствием ел в монастыре. Еда была простая, но вкусная. Монахи все выращивали сами. Когда он попадал здесь на обед, то всегда думал, что неплохо бы и дома так питаться, а то из-за всяких изысков забылся истинный вкус пищи.

После традиционной молитвы, все принялись за еду. За столом было тихо, Влад погрузился в свои размышления.

«Если здесь не найду, то где? Стой! – подумал он, – отец Никифор предлагал поговорить, что-то я из виду упустил. А откуда он знает все то, что происходит в городе? Наверное, какие-то знакомые рассказывают. Но он знает больше, чем знают другие. Как это я сразу…»

Владу стало неуютно за столом. Захотелось встать и подойти к отцу Никифору. Он взглянул на старца: тот ел спокойно, не поднимая головы. Но Гурин, вдруг, почувствовал, то за кажущейся отрешенностью от всего, что его окружало, старец все видит и, более того, внимательно наблюдает за ним.

Влад еле дождался конца трапезы.

– Ну, что, созрел? – спросил старец, едва они оказались в маленькой канцелярии архива.

– Созрел, – смущенно ответил Гурин, – отец Никифор, а почему Вы мне сразу не сказали, когда я только пришел.

– А я и сказал, но ты не услышал – значит, еще не готов был к разговору. Каждый хранитель имеет свойство видеть больше, чем любой человек. Он и преемника подбирает себе по такому принципу. А, кроме того, есть информация, которой нет в наших архивах, она передается, так сказать, из уст в уста, путем заучивания.

Гурин потрясенно слушал монаха. Как много удивительного проявлялось в последнее время рядом с ним, и даже в том месте, где все было знакомо, и о котором он, оказывается, ничего не знал.

– Отец Никифор, скажите, что такое, из себя, представляет Черный идол? – задал Гурин вопрос, на который больше всего он хотел получить ответ.

– Правильный вопрос задаешь, – сказал старец, – не зная противника, его трудно победить. Я расскажу все, что знаю. Кто и когда изготовил идола – не известно. Даже неизвестно из чего он сделан. Но он должен быть очень тяжелым.

– Да. Я, когда взял его в первый раз в руки, помню, удивился. Глядя на его размеры, казалось, он должен быть легче.

Монах кивнул головой.

– Несмотря на свой необычный вид, он имеет свой реальный прототип. Это – чертова мать. Она действительно мать всех нечистых. Она всегда беременна, потому, что рожает постоянно. Именно она производит их на свет, настоящих, породистых чертей. Она – глава огромного семейства, его матка и царица.

– Вот, откуда у нее такой огромный живот! В нем должны развиваться одновременно несколько зародышей на разных стадиях.

Старец пожал плечами:

– Не знаю. Может быть. Ну, слушай дальше. Народ они умный, не зря их считают потомками падших ангелов. Но есть среди них полукровки, называют их тинками. У них очень маленькие рожки. Ростом они значительно меньше чистокровок и пушистые. Разум их останавливается на детском уровне, поэтому они ведут себя как несмышленые дети.

– А они откуда берутся?

– Вот это, очень интересно. Они рождаются от наших женщин.

– Как эти существа их находят? И где весь этот мир, я понимаю, что не рядом с нами, иначе мы бы о них знали?

– В том-то и дело, что рядом, но мы их видеть не можем потому, что там совсем другие измерения. Они не могут проникнуть в наш мир, а мы в их. Бывают, исключения.

– Так как же тогда рождаются эти тинки?

– Это бывает не всегда, – поднял палец монах, – а тогда, когда происходит соединение потоков времени в нашей части мирозданья. Хотя в нем нет частей, нет начала и нет конца. – Старец задумался на минуту. Но для Влада эта минута была вечностью, он еле удержался, чтобы не прервать молчание отца Никифора. Наконец, монах вышел из задумчивости и закончил свою мысль. – Вследствие этого идет частичное накладывание пространств.

Гурин еле сдержался от возгласа удивления. Ничего подобного он никогда не слышал.

– Почему это бывает? – спросил он.

– Структура мирозданья настолько сложна, что никогда и никому не понять ее до конца. Нам известно, что это случается нерегулярно, в этом нет четкой системы. По крайней мере, мы эту систему пока не обнаружили. Но мы научились измерять напряжение времени. По этим показателям и некоторым другим признакам можно определить наступление и продолжительность этого явления, синхронизации пульсации пространства и времени наших миров.

– Так она уже наступила?

– Еще нет, но постепенно наступает, поэтому стали возможными переходы из одного пространства в другое, но не всегда в полной мере. У девушек, которые заснули, отделилась, скажем, душа, ее затащили в другой мир, а там ей не нужно материализовываться, ведь тот мир существует в тонком плане. Другое дело, если жители тонкого мира захотят войти в наш, они устроены иначе: материальной сущности у них нет, поэтому они не могут заметно влиять на нас. Только полукровки, несмотря на детский разум, могут иметь материальную основу, как у матери.