– Все очень правильно сделал, молодец. – Виктор похлопал по плечу Толика. – Отдохни, и потихоньку можешь ехать дальше, думаю, что доедешь спокойно. Когда ты будешь нужен, я с тобой свяжусь.

Пока Савчук разговаривал с Толиком, двое патрульных осматривали место происшествия. Непонятно было, как произошла авария, и была ли это авария: несмотря на то, что машина была буквально по кускам разбросана, следов столкновения или другого удара не было. Следы на решетке радиатора говорили о том, что, она была выдрана наружу, но никак не вдавлена внутрь. Крышка капота была оторвана, вырваны фары, двери; кое-где остались целые стекла.

Полицейские были в недоумении.

Дождь уже кончился, на горизонте появилась белая полоска утреннего света.

Лейтенант Савчук смотрел на разбитую машину и напряженно думал, где он мог видеть похожую картину? Он решил, что так его маленький сынишка ломал игрушки, которые ему покупали.

Выходит, что какой-то злой ребенок просто разорвал машину на части.

Виктор понял, кто мог это сделать. «Тогда, – подумал он, – должны остаться следы».

Следы, действительно были.

– Смотрите, – позвал патрульных следователь, он показал глубокие царапины, которые в свете утреннего солнца сверкали по всему железу, – свежие.

– Ну, они могли быть на этой машине и раньше, – сказал сержант.

– Я эту машину сегодня останавливал на посту. Она в порядке была, как новая. И водителя помню, молодой такой, веселый, на свидание торопился. Водителя так и не нашли? И документы?

Солнце уже поднялось и стало совсем светло.

Втроем они тщательно осматривали все вокруг места «аварии». Не было даже следов крови. Наконец, сержант, отойдя в лесок, по своим срочным делам, нашел то, что когда-то было водителем красной АУДИ.

Ему предстало зрелище не для слабонервных: тело было разорвано по кускам, как и машина. Тот, кто это сделал, обладал неимоверной силой. Все куски тела лежали тут же, будто преступник, отрывал их и швырял: руки, ноги, голова, глаза, внутренние органы – все было отделено и брошено в кучу. Крови было много, но вся она оставалась на небольшой поляне и больше нигде.

Сержант страшно закричал и сам испугался своего голоса.

Следователь делал снимки. Все осматривали место происшествия, ждали подкрепления.

Один из полицейских стоял, рассматривал кучу изорванного тряпья, того, что осталось от одежды потерпевшего. Вдруг, он заметил, что ему на рукав капает кровь. Когда он поднял голову, то застыл от ужаса: на самых верхушках деревьев, как гирлянды на елке, висели кишки, с них по всей поляне еще капали тягучие капли. Полицейские, потрясенные, смотрели на это зрелище, ни одна здравая версия происшедшего, не приходила на ум.

Но первые выводы уже можно было сделать: водителя АУДИ вытащили из машины, принесли сюда, на поляну, и здесь разорвали. Возникал вопрос: «Зачем»?

Домой Виктор пришел только к обеду.

– Ну, наконец! – встретила его встревоженная жена. – Что у вас там стряслось?

– Да, разное, – как всегда, уклонился от ответа Виктор.

– Я могла бы и не спрашивать, рассердилась она, – я все новости узнаю от теток, что сидят на лавочке.

– И что они говорят?

– Говорят, что нашли разорванного Славку Шибанова, того, что на пожарке работал.

Виктор вздохнул, иногда слухи опережали расследование. Подумал: «Нужно проверить личность погибшего по слухам, а вдруг не врут?»

– Тебе твой начальник с самого утра названивает домой, ты, что опять в мобильнике симку поменял? – Жена говорила без умолку, видно, что соскучилась, голос был сердитый, но Виктор знал, что это она по-доброму жужжит.

Савчук ел молча, наслаждаясь домашней обстановкой, тишиной, в которую гармонично вписывалась болтовня жены.

Телефонный звонок нарушил эту тишину.

– Иди, возьми, наверное, опять Павел Витальевич звонит, – сказала жена.

– Угу.

Виктор неторопливо доел последнюю ложку супа и поднялся к телефону.

– Ну, – сказал он в трубку.

– Ты где пропадаешь? – взревел в трубку начальник, – я тебя полдня ищу.

– Работаю.

– Где ты работаешь? У тебя же дел невпроворот! И что это за объявление, которое ты дал по радио, меня ночью из-за него из постели вытащили? Что это за самодеятельность?!

Савчук, молча, слушал своего начальника, по опыту зная, что сейчас лучше помолчать, подождать пока первая волна не сойдет, как пар в бане. Он усмехнулся своим мыслям.

– Савчук, ты что молчишь?

– Слушаю.

– Ну, ты придурок, Савчук. Давай срочно ко мне. Ты хоть поел?

– Поел.

– Ну, жду.

Виктор положил трубку.

– Свет, – позвал он жену, – а дети где?

– Что, соскучился, вот паблуда! Вовка у мамы, а Лариска шляется где-то.

– Свет, ты бы ее дома попридержала, пока.

– А, что в городе маньяк объявился?

– Да, вроде того.

– Ох! – жена присела на табурет, перестав вытирать тарелку. Спрашивать у мужа подробности было бесполезно. Она схватила мобильник:

– Сейчас же домой! Ты мне здесь нужна!

«Молодец, Света, – подумал Савчук, – теперь она ее из дома ни за что не выпустит».

Через полчаса он стоял перед начальником.

– Садись, Савчук, – пригласил Павел Витальевич, рассказывай.

– А что рассказывать?

– Все. Я ж тебя знаю: ты мужик серьезный, зря дров не наломаешь. Ведь ты знал, что могло случиться там, на трассе. Не зря там всю ночь дежурил? Что ты знаешь, чего я не знаю?

Виктор мялся.

– Ну, что ты молчишь? – давил начальник.

– Не знаю, поверишь ли?

– Тебе – поверю.

Тогда Савчук рассказал все, что знал о происшествиях, связанных с проделками Черного идола.

Начальник был буквально в шоке.

– Ни хрена себе! – только и сказал он. – Мне надо подумать, я что-то никак… – добавил он, – смотри только никому…, а то нас в психушку отправят.

– Так я пошел?

– Куда?

– Работать.

– Спать иди, деятель. Я начальнику ГИБДД позвоню, не знаю, что скажу, но, наверное, они и сами, после того случая, инструктаж проведут. Так, что высыпайся, а завтра, как огурчик, на работу.

Глава 9

Машину бросало по кочкам и вмятинам грунтовой дороги, которая, извиваясь змеей, спускалась вниз.

Белые стены мужского монастыря с зелеными куполами виднелись вдали. Монастырь был построен одновременно с первыми городскими домами. Он существовал до сих пор, не претерпевая особенных изменений. Даже река, в которой отражался монастырь, в этом месте была такой же, как и несколько столетий назад.

Гурин подъехал на своей Ниве Шевроне, изрядно потрепанной по дорогам истории, к высоким, металлическим воротам. Его здесь знали.

В старинных архивах хранились летописные рукописи, которые велись с самого основания монастыря. Летописцы записывали все сколько-нибудь значимые события в слободе.

Монахи никого не подпускали к своим хранилищам, но Гурину, почему-то сделали исключение. Несколько раз он приезжал сюда порыться в древних книгах. Надо сказать, что это занятие настолько увлекало его, что он совершенно забывал обо всем, когда его приглашали на трапезу, он удивлялся, что так быстро пролетело время. Именно в этих архивах, Гурин нашел материал, который сейчас шел в печати.

Поднявшись по ступенькам, он вошел в здание монастыря. Его уже ждали. Слегка наклоняя голову, чтобы не удариться о низкий свод потолка, Гурин вошел, вслед за монахом по узким беленым коридорам. Черная ряса мелькала впереди то вверх, то вниз, то виляла по сторонам, если бы Владу пришлось самому возвращаться, он ни за что не нашел бы дороги.

Наконец, они пришли, и монах оставил его одного.

Гурин открыл дверь. За ней в маленьком уютном помещении, за старинным столом, сидел седой старец с длинной бородой и что-то писал.

Владу всегда было интересно, что же он писал, но никогда не решался спросить.

Старец поднял голову:

– А, гость дорогой, – приветливо произнес он высоким старческим голосом. – Заходи, Владушка, садись вот здесь, я так тебя буду лучше видеть.