«Инквизиция. Подлинная история. Часть первая» — тяжёлая книга с описанием событий тринадцатого-четырнадцатого веков. Хороший способ унять воображение об успехах в общении с Малфоями. Так и видит: один старей другого, даже будучи призраками, осуждают её втихомолку, а Гермиона делает вид важной особы.

Час прошёл незаметно. И вроде бы, тянет ступить на тёмную дорожку изыска, но страшно, что потом выбираться будет сложно. Вдруг ей понравится? Сам бал, их танцы. Мероприятие такое же нудное, как и она сама, верно?

— Ты готова? Поторопись, они собрались давно, — после стука в дверь последовал голос. Вежливость с его стороны, то, что он не ворвался — стало ещё одним «плюсиком».

Она буквально отмечала новые факты в копилку неравнодушия, когда цель стояла — избавить от ненужной навязчивой идеи. Просто пусть Драко станет тем самым третьекурсником, получившим кулаком в лицо за отвратный характер.

— Иду, — включила Гермиона аристократическое снисхождение. Её тактика понятна «Заставить чистокровных думать о «грязнокровках», как о грамотных и сильных людях» и идеально подходила. Принимать решения в последний момент не по ней, но так сосредоточенность на одном человеке снизится.

Дверь отворилась. Напротив неё, облокотившись спиной о стену выстаивал Малфой. При одном взгляде на него, магловские девушки подумали, что знаменитость случайно потерялась после мероприятия. Костюм затмевал превосходство замка с его многовековыми стенами с лихвой. Чёрт возьми, золотые нити в темноте блестели не хуже, а чернота наряда подчеркнула аристократическую бледность. Гермионе было свойственно оценивать внешний вид на манер каждой детали. И сейчас сказать об его неписаной красоте мало. Требовалось рассмотрение всех элементов.

Злодей должен блистать в любых обстоятельствах, да? Пожиратель Смерти, поедающий сердца отчаявшихся дам. Ей требуется время, чтобы провести аналогию в голове.

— Выглядишь, — ему потребовалась мгновенная заминка для подбора приличного слова, — как леди времён Шекспира.

В детстве мама много рассказывала о прочитанных книгах, когда тот спрашивал и волевые девушки в суровых реалиях общества идеально вписывались в ситуацию. Драко с крайней неохотой относился к предстоящему торжеству. А письмо с судьбоносной надписью «Гермиона Джин Грейнджер». Салазар, останься велик! И доли процента не допускалось, что сложится всё так. Он ждал эту Грейнджер. На Святочном балу её внешний вид порядком удивил и всего-то. Сегодня её внешний вид доказывал внутреннюю гриффиндорскую волю, которая стала причиной интереса.

Крэбб и Гойл, узнай о его мыслях, долго бы смеялись, восприняв это своим туговатым на раскачку мозгом, как шутку.

— Переживём первый вальс, значит дальше можно не волноваться, — рассуждающе объяснял в пути по узкой лестнице, — И не забывай сдерживать ответы на некоторые вопросы, оставляя их при себе. Некоторые собеседники, мягко говоря, скандальны.

— Тетушка Амалия, прадед Кроус и… и… прабабушка… прабабушка-толстая-шапочница, — провернув рукой у головы, Гермиона пыталась вспомнить забытое имя из семейного альбома. В отличии от картин, изображения жили свою жизнь вне их пространства.

— Прабабушка Орисенла, — поправил он, вспоминая то, что упоминал о нездоровой любви родственницы к головным уборам. Более тридцати родственников, они втроём с матерью пытались вспомнить имя каждого из подписей. Даже Нарцисса позабыла парочку из них.

— Верно, просто буду держаться Нарциссы и миссис Малфой-Уизли. — На последних ступеньках, после продолжительной паузы, она решила съязвить, — Уизли ведь падки на грязнокровок, у них привычка тащить в дом всякий хлам.

И Драко оценил бы шутку, если бы не был Малфоем.

— Клади свою руку, — расслабил он ладонь.

Ей потребовалось время на обновление воздуха в лёгких. У самой двери стоял Хид в ожидании приказа на открытие. Скачки настроения Грейнджер крайне поражали его. Стоило ей дважды легко вздохнуть, как проявлялась совершенно новая гримаса. Горделивый взгляд из полуопущенных ресниц — всё как написана в книгах о благородных леди.

— Открывай, — включил приказной тон, свойственный больше Люциусу. Чем больше высокомерности в словах, тем лучше тебя воспримут давно спящие в могилах родственнички.

Заиграла приветственная мелодия, заглушающая скрип петель. Рука лежащая поверх его порядком вспотела от волнения, но никто кроме него об этом не знал. Шла Грейнджер на каблуках уверенной походкой, не так скромно, как Нарцисса или горделиво — словно его бабушка, а именно той, что вот-вот выдаст её. Так ходили магловские аристократы. Принцесса Диана, насколько он помнил из единственного просмотра телевизора в путешествии с отцом на международный чемпионат по квидиччу. И сказать ни слова нельзя.

— Добро пожаловать, внук мой, — возле роскошного кресла стоял мужчина старше пятидесяти, которому до этого кланялись многие присутствующие. «Последний достойный Малфой, знаменит своим умом» — вот что говорили люди о нём.

— Дедушка Абраксас, — подчеркнул имя, давая понять, что со стороны Блэков у него тоже кто-то имелся. Дедушка с детства пытался воспитать Драко по своему подобию, но тот тянулся к подобревшему Сигнусу больше.

Выдержать взгляд сильного человек, каким был Альбус Дамблдор или Минерва Макгонагалл, он не в состоянии. Однако Абраксас и вовсе, одним только видом доказывал, что смотреть на него слабак не достоин. Драко знал кем являлся. Но крупицы отчаяния собрались в кучу во имя доказательства, что прежний капризный мальчик вырос. Он смотрел в сморщенную переносицу меж глаз, с далека так сразу и не скажешь, кто прибегает к грязному приёму.

— А это твоя красивая, умная и талантливая во всём, — оценивал дед под стихшие голоса — призракам был интересен развернувшийся спектакль, — Гриффиндорская грязнокровка. Маглорождённая, верно.

— Гермиона, сэр, — вмешалась в беседу как только дело коснулось неё, не дав Драко перевести дыхания от слов Абраксаса. Хуже явно не будет, так пусть Грейнджер станцует на раскалённых углях гордости достойно. — Гермиона Джин Малфой, верно.

Имитировала она расслаблено-задумчивую манеру собеседника. Они стояли на одном уровне, по прежнему держась за руки, поэтому посмотреть в глаза не получится. Впервые сработало желание назваться этой фамилией. Огромное количество знаний и дружба с Поттером шли нехилым багажом к успешному завершению перепалки. Матч «Грейнджер» и «Старик Малфой»: один-ноль.

— Ах да, припоминаю. Вы обошли Драко в оценках по всем возможным предметам, — крайне неоднозначное взятие на крючок, в котором заделась и Гермиона.

Мать, придерживающаяся компании пожилых дам, вежливо прервала беседу. Чёрное облегающее платье в пол с тёмно-зелёным поясом обращало внимание гурманов дела моды на себя. Возможно, как и у невестки, точки соприкосновения с Абраксасом у неё имелись, иначе тот бы не отвлёкся от унижений. Вот-вот кураж захватит его. Усилием воли, вычурные перепалки не заходят дальше колких слов.

— Добрый вечер, — подхватила со стола бокал вина десятилетней выдержки женщина. — Так как виновники торжества перед нами, хочу объявить первый танец в их честь.

Что-то вопросительно кольнуло его в бок, в образовавшейся вокруг толпе. Грейнджер оцепенела в вопросе, ибо первый танец по плану принадлежал только им, а отклоняться от плана не в её традициях. В ещё более неприметном месте, подальше от деда, Драко шепнул о том, что танцевать сейчас им нельзя, а Нарцисса выиграла время перед их вальсом. Все трое должны остыть, разговаривая обдуманнее.

Кружились призраки легко. В воздух, как любили в Хогвартсе, никто не взлетал. Чопорный праздник оценки повзрослевшего Драко и его жены. Вальсировать с человеком третий раз в жизни стоящим на каблуках позорный провал, если этот человек не Грейнджер. В отличии от скрытых танцевальных навыков, манеры и походка сразу же выучились правильно. Мелодия, продвигающаяся к кульминации, говорила им подготовиться. Восседал за столом, не касаясь угощений Абраксас, как бы не замечая их за важностью одаривать Нарциссу разочарованными взорами.