— Просто представь, что перед тобой Крам, — немного громче планируемого сказал он, но музыка удачно заглушила фразу для остальных. — Достаточно одного танца и они снова забудут про нас.

Музыка летающих в воздухе скрипок и виолончелей закончилась. На смену инструментов магией эльфов вместе с выходом Гермионы и Драко в центр ушло полминуты, за которые никто не скучал.

Абраксас Малфой сегодня играл роль Люциуса с полной отдачей. Серебряной ложкой коснулся кубка, издавшего одиночный звон. Призраки немедля обратили внимание на него.

— Предвенчальный вальс, первый танец молодых, — торжественно объявил старик, поднимая вверх бокал с невиданной целью.

Полумрак от недостатка подсвечников усиливало отсутствие люстры в центре зала. Гермиона немного неловко положила руку на плечо Малфою. Не хватало сделать колдографию для запечатления прелести момента. Остатки горделивости обволокли её наружность, но на внутренний мир не осталось ровным счётом ничего. То, как панически поблёскивали радужки её глаз — пугало. И сказать поддерживающую речь, увы, нельзя. В голове крутилось приевшееся правило «Вперёд — правая, назад — левая, ошибка — вращение». Парень при танце с Асторией, давным-давно после Святочного бала, изначально владел поддержкой окружающих, ныне — призраки собрались лицезреть любой провальный шаг для столетних сплетен в склепе. Да, его волновало чужое мнение. Быть идеальным Малфоем несменяемая цель с рождения до смерти.

Первая терция Соль-си, в повторяющейся быстрой манере, всплыла в памяти небольшой мелодией в минут три-пять. Мать позаботилась обо всех проблемах слишком хорошо, чтобы он ошибся. Если он растерялся от неожиданности, то Грейнджер повела их обоих за собой. Именно так вырисовывалась ситуация с приключениями Золотого трио — мозг девчушки вёл их по верному пути. В открытую несколько родственников решались перекинуться словами. Драко встряхнул вид матери, бесконечно довольной. Танцевали они как надо, впечатление складывалось как надо. Смелость одолжить ведущую роль у девушки одним пересечением взглядов, достигла пика. Великий Мерлин, величайший колдун благословил его на Гермиону Грейнджер напротив. Искра магии между ними танцевала в соприкоснувшихся ладонях. Немного приоткрытые в вырезе ключицы, лисьи уверенные глаза и мозг чёртового гения с магическим потенциалом, превосходящим большинство выпускников Хогвартса в последние полвека, — наилучший возбудитель не простого интереса — желания. Их дыхание выровнялось в такт музыке. Отвратно смотреть назад на разрушенные пути к отступлению. Воспринимать Грейнджер по-прежнему, он перестал окончательно в период соприкосновения их спутавшихся ног. Едва не случившееся падение предотвратило зажатие талии и наклон к падающей девушке. Драко никогда не верил в сказочную любовь с первого танца, ибо зарождалась она до него.

Бал диагноз «Помутнение рассудка» подтвердил. Слава Салазару, песня закончилась. Паниковать им не на руку. По восторженным аплодисментам и на финальный поклон. Некоторые слишком любопытные дамы приглашали на незапланированный белый танец кавалеров. Вскоре полупрозрачные силуэты вытеснили Гермиону и Драко к южным окнам, позабыв за танцем обо всём.

— Гермиона Джин Малфой, вы отлично справились, — поднёс кубок вина к окну, обращая взгляд к ней.

— Ты хочешь сказать, что астероид можно считать за звезду? — странный вопрос касаемый астрономии, затрагивающий подтекст Блэков и чистокровности из уст Грейнджер звучит как раскол правды. Она поняла не меньше него, что с дорогой назад проблемы.

— Астрономия наука о небесных телах, верно? — «Все мы маги, верно»

— Я нашла тут только созвездие скорпиона, но может ты и прав, — указала прямиком на окно, продолжая наблюдать за чем-то далёким.

Правда только в том, что созвездие и правда светило ярче обычного, напоминая о малыше Скорпиусе, будто бы отдалённый смысл нанесли в эти тринадцать звёзд, он держал его поныне и давал о себе знать. Раньше он и правда жил ради сына, но теперь Гермиона тоже стала небесным телом на уровне звезды — четырнадцатой и заметной лишь избранному с именем Драко Малфой.

Комментарий к Глава 11

Ух, пожалуй сама большая глава красуется перед вами. Бесконечно её люблю. Но прям сама сердечная для меня сцена это астрономические рассуждения. А у вас?

========== Глава 12 ==========

На часах смутно проглядывался четвёртый час утра и светать начинало как назло, раньше обычного. Вчерашних призраков осталось от силы пятьдесят или тридцать — точно Гермиона не помнила, потому что для неё их целая тысяча. Минимум половина из них шептались не из чистой жажды перетереть кости живым. Они как Беллатриса, о которой вспомнилось во втором часу ночи, ненавидели её, представляя в агонии от пыток. Гермиона думала, что справится гораздо лучше. И одного танца не прошло, как помутнение от паники с нахлынувшими воспоминаниями охватили её целиком. Особенно человек, о котором Гораций Слизнорт любил упоминать за великие достижения в магии: Абраксас Малфой — апогей чистокровной гордости вчерашнего вечера. При любой удобной ситуации мимолётное слово «грязь» метафорично стояло в деловых разговорах.

Как радовало её окончание бала — просто не описать. Больше никаких призраков с мерками цены и качества одежды, вина и нулевого содержания в неосязаемых телах проклятой крови с кристальной чистотой.

Успокаивали только звёзды. Зрение на нервах пошло ни к чёрту, но рисунок южного созвездия скорпиона предоставлял время отыскать себя на небе без особых усилий. Страшно? Тринадцать звёзд одного рисунка на небе помогут. Она уже насчитала дважды ярчайшую звезду Антарес, от которой начинался поиск оставшихся, как он решил похвалить её. Некстати вспомнился урок в астрономической башне, когда все искали «Волка» профессора Люпина, а Малфой горделиво указывал на сложноватый рисунок «Дракона», не найэденный ею. Тогда профессор упоминала, что называть людей в честь небесных тел древняя и красивая традиция. В качестве примера, кроме семейства Блэков из примеров ученики Слизерина выдвигали Драко, но профессор сказала фразу: «Есть и другие небесные тела — астероиды, например Гермиона». Астероид. Тогда она думала, что это красиво, но больше относила имя к историческому. Другие небесные тела. Всю систему магии можно поделить на три типа: звёзды — есть чистокровные волшебники, планеты — полукровки и астероиды — маглорождённые. Но всё это части одной системы. Однако Солнце раскаляет даже планеты вблизи, что уж говорить о мелком куске камня.

«Перестань думать обо всё на свете, просто засни уже», — возмущалась сама на себя за сбитый сегодня режим.

И кто тянул за дрянной язык Малфоя, имеющего запас лестных слов. Гораздо привычнее выслушивать оскорбления выученные, судя по вечеру — от деда, нежели метафоричные высказывания. Крайне странно, что недавно человек душу готов был продать, лишь бы избавиться от бремени чувств.

Шероховатость бумаги договора не ощущалась под пальцами, а значит — о нём можно позабыть. Драко потерял власть над испытываемым. Главное и ей не скатиться в бездну бесконтрольности.

Но последний вывод перед сном бодрил похлеще бессонницы. Если Малфой откажется от помощи в борьбе с Системой во имя эгоизма, то ничего особо не поменяется. Её выбор настолько внешне свободен, что о внутренней скованности легко позабыть. А она с ним не останется ни за что. Да, её действительно привлекает та новая, изменившаяся версия Драко, но предыдущих непозволительных грехов это не отменяет. Людям свойственно меняться, как и стороне, на которой он находятся. Вот только конечный результат всегда один — человек ищет комфорта, а с грязнокровкой в высшем обществе комфортно не может быть.

Десять дней. Полторы недели до суда. У них достаточно времени подумать.

И вроде бы совет необходим как воздух. Когда решение плавает на поверхности, да только утопить его хочется. А кто ей поможет? Джинни любит входить в положение и дальше оптимистичного: «Мы выиграли, тебя никто не смеет обидеть, все дороги для счастья открыты», — она не услышит. Совет может в том и заключается, но почему-то ей хотелось оттолкнуть себя от этого или погрязнуть окончательно. Уничтожить сомнения с одной из сторон.