– Что? – встрепенулась заслушавшаяся Маруся.

– Котлеты у меня тогда сгорели-таки! – улыбнулась Тоня.

– Здорова ты, Антонина, другим советы давать, это у тебя хорошо получается, – съехидничала Маруся. – Вот и вся любовь! – передразнила она подругу. – А сама?

Тоня в ответ только со вздохом развела руками. «Любовь зла – полюбишь и козла», – об этом она знала не понаслышке, но, как обычно в таких случаях, ничего не могла с собой поделать…

Репетиция танцевального ансамбля была в самом разгаре, когда одна из танцовщиц, выполняя замысловатый пируэт, вдруг споткнулась, чертыхнулась, сбросила туфлю, схватила ее и поковыляла к Артемьеву, который сидел в первом ряду зрительного зала и с явным удовольствием наблюдал за кружащимися на сцене девушками.

– Юра, это что такое?! – Она потрясла туфлей перед носом начальника Дома офицеров, тот инстинктивно отшатнулся. – Дырка протерлась, еще и ремешок оторвался! Разве в этом можно танцевать?!

– А лучше в кирзовых сапогах? – отодвигаясь от болтающейся перед ним дырявой обувки подальше, вопросом на вопрос ответил Артемьев. – У них, по крайней мере, ремешков нет… Люба, имей совесть, мы же недавно получили новые костюмы и туфли! Срок эксплуатации еще не прошел! Как я их списывать буду? Я же не могу комиссии объяснить, что туфли на вас горят!

– Для танцев нужна специальная обувь! – заявила Люба. Другие участники ансамбля загудели, выражая согласие с ораторшей. – Спе-ци-аль-на-я! У нас выступление скоро! В чем нам выступать, в этих лаптях? Может, еще портянками ноги обмотаем?!

– Партия прикажет, выступим и в портянках, – хохотнул Артемьев и на всякий случай оглянулся, нет ли поблизости замполита Белянчикова, которому могло не понравиться столь вольное толкование руководящей и направляющей роли партии. Замполита поблизости не обнаружилось. – Критикуешь – предлагай, предлагаешь – делай, делаешь – отвечай. У тебя есть конкретные предложения?

– Ну… Надо срочно раздобыть где-то специальные танцевальные туфли, – стушевалась Люба. – В Чкаловске их вряд ли можно купить… А если сшить на заказ? Можем мы себе это позволить?

– Думаю, позволить можем, надеюсь, я смогу объяснить руководству такую статью расхода… А где сшить? Вы думаете, танцевальные туфли так просто можно заказать? Скорее всего в Калининград надо ехать, я что, весь ансамбль на примерку туда возить буду? Кто ж нам такое разрешит?

– Я знаю здесь приличную сапожную мастерскую, где не только ремонтируют обувь, но и шьют на заказ, – вмешалась Маруся. – Могу спросить, возьмутся ли они.

– Если возьмутся, это будет для нас идеальный выход, других вариантов я не вижу. – Артемьев с надеждой посмотрел на Марусю. – Давай, доктор, действуй, на тебя смотрит все прогрессивное человечество. Иначе меня твои партнеры сожрут вместе с погонами и не поперхнутся.

Люба захлопала в ладоши, остальные участники «Калинки» одобрительно загудели.

Дело решили не откладывать в долгий ящик и тут же уполномочили Марусю договариваться с сапожниками.

Сапожная мастерская занимала половину цокольного этажа в угловом доме на оживленной улочке, недалеко от исторического центра города. Она работала как в будни, так и в выходные. Благодаря удачному расположению, удобному для посетителей графику и высокому качеству ремонта заведующий мастерской Зиновий Карлович, его помощник Владислав, которого все называли Владиком, и несколько мастеров и подмастерьев недостатка в клиентах не испытывали. Еще одним достоинством заведения был индивидуальный пошив модельной обуви, которая могла удовлетворить самый привередливый вкус.

Над дверью мастерской – вывеска с незатейливой надписью «Сапожок». На углу дома в рекламных целях висел огромный жестяной башмак. В ветреную погоду башмак раскачивался и скрипел, словно старый ржавый флюгер…

Зиновий Карлович, крупный, довольно пожилой мужчина с окладистой черной бородой, как правило, сидел в углу, чинил чей-нибудь ботинок или сапог и лишь изредка окидывал помещение тяжелым взглядом маленьких глаз из-под кустистых бровей. В Марусином представлении именно так выглядел тургеневский Герасим – в свое время она немало слез пролила над судьбой несчастной Муму. Немногословность, чтоб не сказать угрюмость, заведующего сапожной мастерской усиливала сходство.

Владик являлся своему начальнику полной противоположностью. Приветливый и чрезвычайно расторопный юноша с голубыми глазами, прямым носом и белозубой улыбкой мгновенно располагал к себе. Неудивительно, что разговаривал с посетителями, принимал и выдавал заказы в основном Владик. Когда Маруся забегала в мастерскую в прошлый раз, потребовалось срочно поставить новые набойки на выходные туфли, она из разговора двух пожилых посетительниц узнала, что Владик работает в «Сапожке» недавно, но уже успел обаять всех клиенток женского пола старше четырнадцати лет и младше семидесяти. И то, мол, только потому, что клиентки старше семидесяти в мастерской появлялись крайне редко…

Маруся сбежала по ступенькам и толкнула входную дверь. «Дзи-инь!» – возвестил о ее приходе дверной колокольчик.

В мастерской было на удивление малолюдно. Возле стойки Владик с одним из посетителей оживленно обсуждали лежащий перед ними женский сапог, еще один клиент, сидя на стульчике, читал газету «Известия», периодически поглядывая на окружающих поверх нацепленных на кончик носа очков. Зиновий Карлович вопреки обыкновению не чинил обувь, а сидел в общем зале за столиком и играл в шахматы. Его партнером был молодой человек с пышной курчавой шевелюрой. «Вылитый Пушкин в молодости, – подумала Маруся, – интересно, он тоже стихи пишет?» Оба соперника сосредоточенно смотрели на доску и лишь изредка комментировали ситуацию на ней и свои ходы отрывистыми междометиями. – Добрый день, Владик! – дождавшись своей очереди, Маруся достала из сумки испорченную туфлю. – У меня к вам не совсем обычный вопрос. Для нашего ансамбля нужно сшить дюжину пар женских танцевальных туфель, вот по этому образцу, у вас есть опыт такой работы?

Владик оглянулся на Зиновия Карловича, тот оторвался от игры и задумался, бережно держа кончиками грубых пальцев ладью. Поразмыслив, кивнул.

– Для такой милой девушки я готов сделать дюжину пар хрустальных башмачков, – с улыбкой сказал Владик. – Таких, как на нашей вывеске.

«То, что у вас на вывеске, больше похоже на испанский сапожок, нежели на хрустальную туфельку», – подумала Маруся, но вслух этого не сказала, только обворожительно улыбнулась – так, как, по ее мнению, приличествовало улыбаться милым девушкам.

– Спасибо за доверие, мы подумаем, что можно сделать, – заверил ее Владик. – Нам надо только узнать, можно ли найти кожу нужного качества и количества. Не будете ли любезны заглянуть к нам через пару дней? Тогда мы сможем обсудить все более детально.

– Разумеется, буду любезна! – ответила Маруся.

Она уже сделала шаг к выходу, когда услышала за спиной приятный, с легкой хрипотцой, мужской голос:

– Быть может, вам нужна еще и дюжина специальных танцевальных платьев? В нашем ателье были бы рады такому заказу.

Маруся живо повернулась. Приятный голос с легким, практически неуловимым акцентом принадлежал тому самому курчавому брюнету, партнеру Зиновия Карловича по игре в шахматы.

– Меня зовут Александр, для друзей – просто Алекс, очень рад знакомству. – Брюнет подошел к стойке, разделяющей помещение мастерской, и облокотился на нее. Из-под закатанного рукава рубашки выглянул вытатуированный на руке якорь. – Вы, наверное, видели неподалеку нашу вывеску – с летучими мышами, ее трудно не заметить. Мы шьем, перешиваем, я также могу делать ремонт швейным машинкам. У вас имеется швейная машинка?

– У меня имеются лишь вязальные спицы, но им не нужно делать ремонт, – склонив голову к плечу, ответила Маруся. – Костюмы у нас тоже есть, пока требуются только туфли. – Ну, если что пожелаете – милости просим! – Алекс сделал широкий приглашающий жест. – А по воскресеньям и четвергам вечером меня можно найти и здесь. Мы с Зиновием Карловичем сражаемся в шахматы, и за два месяца у меня – как это говорят? – изменчивый успех.