Подъезжая к шлагбауму жилого комплекса, он задумывается о том, когда последний раз был дома. Кажется, около недели назад. Хах, да здравствует реальная холодная жизнь, холодная квартира, холодная постель.

Конечно же, от Рана он свалил без денег и без телефона, поэтому в качестве оплаты он настаивает на том, чтобы старик принял наручные часы, но тот наотрез отказывается. Что ж, Санзу уговаривать никого не собирается, но, пребывая в хорошем расположении духа, все же запоминает номер автомобиля, чтобы потом отправить ему благодарность.

Испытывая небывалое воодушевление, он даже здоровается с побледневшим охранником, который что-то сказал ему в ответ. Желая поскорее оказаться дома (улицы ему надоели как-то), он нетерпеливо нажимает в лифте на цифру тринадцать и, прислонившись головой к зеркалу, прикрывает глаза, представляя как его голова окажется на прохладной подушке.

Правда оказавшись возле квартиры, Харучиё запоздало понимает, что и ключи он где-то просрал. От хорошего настроения не остается и следа.

Не найдя комплект запасных ключей в щитке, он начинает злиться. Все, о чем мечтал его истощенный заебанный организм, — это горячий душ и удобная постель, а идти обратно вниз к управляющему он не хотел. С отчаянием он дергает за ручку дверь и не ожидает, что она откроется.

Вау. Не удивительно, что он забыл закрыть: все-таки целую неделю был не в себе. Обрадовавшись тому, что не будет ночевать в подъезде (о, он бы точно смог, поленившись спуститься), Харучиё заходит в квартиру и в нетерпеливом шаге движется в сторону ванной, по пути скидывая плед. Когда хочет открыть дверь, то вдруг краем глаза замечает силуэт.

Это же ему не чудится?

Майки собственной персоной, живой и вполне себе настоящий сидит на подоконнике, уронив голову на сведенные колени. И в этот раз он не смотрит в окно — он смотрит прямым взглядом на него.

Чувствуя волнительную дрожь по всему телу, он подходит к нему, вставая напротив. Только сейчас он замечает, что в его квартире не как обычно холодно. Кто-то включил обогреватель.

— Доброе утро, — выпаливает первое что приходит в голову Харучиё.

— Доброе утро, — тихо повторяет за ним Майки, после окидывает его внимательным взглядом. Само слово «доброе» довольно необычно звучит на слух. Забытое слово в их речи. — Где ты был? Я не смог до тебя дозвониться.

Санзу чувствует виноватый укол в сердце. Наверное, Майки что-то понадобилось и, понадеявшись на него, не смог связаться. Ужасный подчиненный.

— Прости, я… приходил в себя, — опустив взгляд, словно нашкодивший школьник, отвечает он.

— Пришел в себя? — вдруг спрашивает Майки, по-прежнему не отрывая от него взгляда.

— Да, — поднимая глаза, говорит Харучиё. Наверное, выглядит он жалко: с влажными растрепанными волосами, покрасневшими красными глазами и… до сих пор в черной тонкой блузке, что открывала вид на пару отметин, поставленных тем придурком. Спасибо Рану хотя бы за то, что вытер кровь.

— Хорошо, — скользнув быстрым взглядом по его шее, произносит Майки. — Пошли спать, я устал.

Это… Это приятно удивляет. Не веря в его слова, он застывает на месте, со скоростью света обрабатывая новую информацию. Значит ли это, что Майки все это время не спал, дожидаясь его в квартире?

— Санзу, — негромко зовет его Майки. — Не хочешь отнести меня в постель?

Несмотря на то, что произошло в их жизни, Сано Манджиро сохраняет некоторую ребячливость в поведении. И это так напоминает прошлое, что Санзу во второй раз за сутки готов расплакаться. Но он сдерживается, а затем бережно берет на ручки податливое тело и относит в спальню.

Наконец-то его огромную кровать займет не один человек, а неприветливая холодная постель согреется теплом двух тел. Аккуратно положив Майки под пушистое одеяло, он быстро переодевается в сухую одежду — в удобный серый костюм. После чего укладывается рядом, повернувшись лицом к сонному парню, который отчего-то ещё не закрывал глаза.

Неожиданно он чувствует на талии холодные руки Майки, заставлявшие прижаться ближе. В ответ Санзу обнимает его и, испытывая прилив нежности, целует макушку окрашенных волос. Объятия — лучший способ согреться двум израненным душам.

— Ты и правда будешь со мной до конца? — тихо шепчет Майки. В голосе ни намека на страх или какую-либо надежду. Чистое вымученное желание почувствовать собственную нужность.

— Клянусь, Майки.

И пусть каждый из них не видел шанса на светлое будущее, зато они были друг у друга. Им не нужны ни слова, ни поцелуи, ни секс — достаточно накрыться теплым одеялом и переплести замерзшие тела в надежде согреться. Маленький мир, который существовал только для них.

Харучиё всегда готов прийти зализывать раны, а Майки — принимать последние остатки тепла, так бережно охраняемые парнем.

А за окном всё холодало. С серого неба посыпал снег, словно сажа после конца света, но это был там, за окном{?}[цитаты из игры max payne]. В тихой квартирке было всё для того, чтобы пережить надвигающиеся морозы: работающий обогреватель, хорошая кофеварка и тепло человеческих тел.

***

Спустя шесть лет.

Ран Хайтани с нечитаемым выражением лица поднимается на лифте. Последние сутки здорово вымотали его — новости получили они просто фантастические. Что самое забавное, узнали о них из чертового Ютуба.

Хаос творился в преступном мире небывалый. Не удивительно, когда самоубийство главы Бонтена — самой опасной преступной организации Японии — попало в сеть. Заметив в видеоролике мельтешивший розовый цвет, он сразу же набрал Санзу, который ожидаемо не отвечал на звонки.

Что-то внутри него гадко подсказывало — Майки не единственная их потеря за сутки.

И пока остальные пытаются разгрести последствия и успокоить шумиху, Ран узнает от перепуганного до смерти управляющего жилым комплексом, в котором живет Санзу, что тот приволок нечто, похожее на труп.

Механический голос оповещает о прибытии на тринадцатый этаж. Ран Хайтани, засунув руки в пиджак, неуверенно выходит из лифта. Взгляд только сейчас цепляется за еле заметную дорожку из крови на фоне черной плитки.

За столько лет он повидал немало мертвых тел, не раз выезжал на сообщения о смерти членов Бонтена, но сейчас он определенно не готов увидеть то, чего так боялся. Пусть между ними шесть лет назад все закончилось, так и не начавшись, они сумели сохранить приятельские отношения. Если можно назвать их таковыми — Санзу отстроил железобетонную стену, не подпуская в свой мир никого, кроме Майки. Их общение ограничивалось деловыми вопросами и тупыми подколками, не более.

Но все же — за столько лет он привык к его присутствию. Хотя и виделись они не сказать, чтобы часто.

Входная дверь оказалась не заперта. Ожидаемо. Пару секунд постояв в сомнении, он все же заходит в квартиру.

Кровавая дорожка приводит его в спальню, где он и обнаруживает два, несомненно, мёртвых тела. Ран достает из кармана футляр, доставая от туда сигарету, и медленно затягивается. Навалившись спиной на стену, он осматривает жутко-печальную и довольно трагичную картину: белый-белый, словно первый снег, мужчина с розовыми волосами обнимает тело другого — с пепельным цветом волос. Все выглядело бы так, будто они просто спали, если только их постель не была пропитана алой кровью, а рядом на тумбочке не валялся пустой флакон для таблеток.

Безумие. Санзу до самого конца оставался рядом с Майки.

Какая-то небольшая часть внутри Рана все же медленно распадается на мелкие кусочки. В голове ураганом проносятся воспоминания, в которых появлялся розовый цвет.

За шесть лет Санзу сильно изменился. Из эмоционально нестабильного, сломленного, но тем не менее живого человека, он превратился в закаленное, хладнокровное и безумное чудовище, которое словно Цербер ходило по пятам за Майки. Эта связь Короля преступного мира и Бешеного верного пса воистину пугала.

Но Ран Хайтани запомнит его именно таким — до безумия преданным, разбитым, с кучей шрамов и душевных травм, но зато живым и настоящим. Запомнит образ побитого щенка, который когда-то попросил о помощи, запомнит искренний смех, прозвучавший всего раз, запомнит вспыхнувшую у него животную страсть, запомнит его слёзы.