– К ним неравнодушны почти все истинные коллекционеры. Но ты понимаешь, что картина – не сто юаней, чтобы вот так просто взять её и одолжить?

– Догадываюсь. Потому и рассказал всю предысторию.

– А что вы хотите с ней сделать? Как собираетесь этого Тида на картину ловить?

– Выставить на аукцион в надежде, что он там объявится ради неё, – признался Лёха.

– Ковалёв, ты всё же действительно сошёл с ума! – в этот раз Джия от переизбытка эмоций аж вскрикнула. – Ты хочешь продать мою картину?

– Нет, конечно! Только выставить. Мы снимем её с аукциона за сутки до начала. Думаю, если он такой одержимый, то свяжется с нами и попытается заполучить эту картину любой ценой.

– Не скажу, что план гениальный.

– Какой есть, других не придумали. И чтобы он сработал, картина должна быть действительно стоящая.

Бывшая супруга призадумалась на долгие пять минут, в течение которых Лёха уже начал прикидывать, что им с Жабом предпринимать в случае отказа. Однако ему повезло.

– Хорошо, – сказала, наконец, Джия. – Допустим, я дам вам картину. Но как вы её выставите? Вы же в бегах.

– Её Носок выставит. Ясное дело, мы сами на аукцион не полезем. И говорю тебе, не переживай! Ничего с ней не случится.

– Конечно, не случится, – усмехнулась Джия. – Потому что я тебе её не доверю.

– Издеваешься, что ли? – теперь голос повысил уже Лёха. – Зачем тогда все эти расспросы, если помочь не хочешь?

– Я не сказала, что не хочу помочь! – резко ответила Джия. – Я сказала, что не доверю тебе картину! Я тебе вообще не доверю ничего ценнее зонтика! Но твою проблему можно решить и без необходимости давать тебе картину!

– Это как? – удивился Лёха, проигнорировав очередное оскорбление.

– Это так! – передразнила его Джия. – Учитывая, что многие предметы искусства на аукционе стоят огромных денег, и часто коллекционеры предпочитают не афишировать свои имена, правила допускают возможность выставить картину инкогнито. Никаких документов на неё при этом не требуется. Принцип прост: продавец подаёт заявку, после её утверждения в течение трёх дней он обязан либо пригласить группу специалистов к месту хранения картины для проведения экспертизы и оценки, либо сам доставить картину экспертам.

– Куда доставить?

– На аукцион. Куда же ещё? После проведения экспертизы картина либо остаётся там на хранении, либо её можно забрать, но тогда перед передачей её покупателю придётся провести ещё одну экспертизу. А повторная, в отличие от первой, стоит немалых денег, поэтому большинство продавцов лоты оставляют. Но парень твой по легенде будет человеком обеспеченным, да и стоимость картины не маленькая, поэтому забрать её назад домой – вполне логичный поступок.

– Вроде я тебя понял, – сказал Лёха.

– Ты сегодня на удивление понятливый, Ковалёв, хотя сначала в это было трудно поверить.

Джия усмехнулась. Возможно, она была единственной на всё Обитаемое Пространство, кто мог позволить себе допускать колкости в адрес Лёхи, не рискуя получить симметричный ответ. И она пользовалась этим на всю катушку.

– Твой Носок выставит картину, – продолжила Джия. – Аукцион назначит день и время экспертизы. Моя служба безопасности привезёт туда полотно. Могут сами, могут по пути заехать за твоим другом. Картина пройдёт экспертизу и вернётся домой. В любом случае, повторная нам не понадобится. Ведь, насколько я поняла, непосредственно до аукциона ты дело доводить не собирался?

– Безусловно. Не могу же я какому-то гадёнышу твою картину продать. А за Носком лучше заехать, пусть он там засветится.

– Хорошо, заедут.

– И ты мне ещё скажи, что хоть за картина будет? Как называется? Носок пока информацию по ней соберёт.

– «Неотвратимость естественного» кисти Кармога. Если этот ваш парень, на которого вы охотитесь – настоящий коллекционер, то мимо этого полотна он не пройдёт.

– Очень на это надеюсь. А сколько она примерно стоит? Нам же надо будет какую-то цену заявлять.

– Аукцион вам порекомендует примерный ценовой диапазон. Но на стартовую цену меньше двадцати миллионов не соглашайтесь, иначе это будет подозрительно. Хотя я бы и за сорок не продала.

– Двадцать миллионов? Ни хрена себе! – не сдержался Лёха и тут же об этом пожалел – ему опять показалось, что Джия посмотрела на него как на нищеброда, и он быстро сменил тему: – А почему именно её будем выставлять? Ты сказала, Тид точно мимо неё не пройдёт – что в ней такого особенного?

– Особенное в ней то, что её нельзя отследить. И если вы хотите сыграть свой спектакль без сбоя, то вам нужна именно такая картина! Я хоть и не афиширую своё хобби, но почти все картины покупала официально. А эту мне подарил папа. Он купил её у какого-то чиновника, который владел ею тайно. Выставив её, твой Носок точно не вызовет подозрений.

– Спасибо, Джия!

– Не за что. Ты понимаешь, ради кого я это всё делаю. И ещё важный момент – одень своего Носка прилично. Если он придёт на аукцион в таком виде, как был в суде, у него не то что картину не примут на торги – его на порог не пустят.

– Здесь можешь не беспокоиться, я лично проконтролирую.

– Это ты зря сказал – теперь я уверена, что с аукциона его выгонят, – Джия вздохнула и призадумалась, она что-то прикидывала в голове, затем сказала: – Завтра утром, Ковалёв, я пришлю к вам своего стилиста. Он свозит твоего заморыша к себе в салон и оденет его, как полагается.

Лёху такая идея не очень обрадовала.

– Спасибо, конечно, – поблагодарил он бывшую супругу. – Но мне не хочется тебя совсем уж напрягать. Я и так тебе уже обязан настолько, что, боюсь, за всю жизнь не рассчитаюсь.

– Не волнуйся, – Джия неверно расценила Лёхино беспокойство. – Я всё оплачу.

Ковалёву очень захотелось сказать что-нибудь едкое и объяснить бывшей жене, что уж на костюм для адвоката у него деньги есть, но находящийся в бегах комедиант понимал: в их отношениях это особо ничего не изменит, поэтому не стал тратить время на ненужные объяснения.

– И ещё! – добавила Джия. – С твоим Носком… Кстати, за что ты ему такое прозвище дал?

– Это у него имя такое.

– Надо же, как повезло. Так вот, с ним свяжется мой консультант по антиквариату и всё подробно объяснит: про саму картину, про то, как её выставлять, как о ней, вообще, говорить надо, какими словами. А то ещё аукционщики решат, что Носок твой её украл, если он там растеряется.

Лёха лишь благодарно кивнул – разговаривать он уже устал. Его и так уже довольно сильно удручало, что бывшая жена ему так помогает, ведь он понимал: даже сотой доли этой помощи от неё он не заслужил. Джия тоже это понимала и потому на прощание ещё раз одной фразой одновременно и пояснила мотив своего желания помогать, и лишний раз поддела Лёху:

– Я очень надеюсь, что до Ваниного выпуска ты решишь все свои проблемы, и мне не придётся выпрашивать у твоего хозяина разрешение взять тебя на выпускной к нашему сыну.

И в этот раз Ковалёв молча проглотил оскорбление, а лишь спросил:

– Как Венлинг? Она сильно расстроилась, что я тогда не пришёл?

– Сам как думаешь?

– Думаю, сильно. Передай ей привет и скажи, что я обязательно скоро приду.

– Привета будет достаточно, – отрезала Джия.

Ковалёв вздохнул и покинул лимузин. Некоторое время он стоял на площади, глядя, как роскошная машина увозит его бывшую жену – когда-то самого любимого и дорогого для него человека.

После разговора с Джией настроение у Лёхи испортилось настолько, что по возвращении домой ему хотелось только одного – взять банку пива и сесть в кресло перед инфовизором в надежде отвлечься на какую-нибудь спортивную трансляцию. Но Жаб с Носком ждали информации, поэтому для начала пришлось им вкратце пересказать разговор в лимузине и обрисовать планы на ближайшие дни.

– Интересно, что это за картина такая, – сказал Носок и полез через инфовизор в информационную сеть, чтобы удовлетворить своё любопытство.

Пока адвокат возился с инфовизором, Лёха обратился к Жабу: