Анжела, не отстраняясь от истовых ласк Игоря, стала опускаться, покрывая поцелуями его обнаженный торс. Там, где мощная крепь члена чуть ли не рвала от желания пространство вокруг себя, Игорь вдруг почувствовал, как божественная прохлада нежными прикосновениями начала снимать этот нестерпимый напряг. Ему не надо было видеть, что происходит там внизу. Он узнал этот живой трепет язычка Анжелы, который минутой раньше ласкал его пересохший рот.

Ее язык без устали взмахивал его «хрустальные бубенцы», его огромный ствол первородного орудия, все ускоряясь и ускоряясь. И, наконец, когда Игорь изогнулся судорожной дугой, его член оказался во влажной, тесной пещере страсти. Ротик Анжелы не был приспособлен для ласк такого чудовища, которым обладал Игорь. Но она, превозмогая боль и удушье, принимала Игоря все глубже. Наслаждение стало нестерпимым. Издав звук, не похожий ни на что, он излился долгим потоком жаркой струи.

Анжела на мгновение застыла, но тут же резко отпрянула. Из ее ротика густой жемчужной лавой истекала овеществленная страсть ее любовника. Силы покинули их. Рухнув на диван единой плотью, они стискивали друг друга, как два врага в последний миг смертельной схватки.

Игорь уже не разбирал, что делает. Его пальцы, судорожно стискивающие груди Анжелы, доставляли ей боль. Но она не убирала их, лишь отзывалась на особенно сильное стискивание короткими вскриками. Игорь сжимал ее тело так, словно хотел впитать его в себя. Животный инстинкт обладания заставлял Игоря терзать тело девушки с яростью озверевшего садиста.

Плачь Анжелы, крики боли и попытки вырваться из его лап только распаляли его. Но черту, за которой наступала травма, Игорь не переходил. Он чувствовал предел возможностей этой самки. Ее красота, чувственность, формы тела и сладострастно-страдальческие вскрики не давали перейти черту. Игорь умерил свои атаки. Дав чуть передохнуть Анжеле, он перешел на другой способ получения удовольствия.

Сжав руки Анжелы, которые он завел ей за спину, Игорь впился губами в ее живот. Он продвигался все ниже и ниже, туда, к средоточию райского блаженства, откуда тонкой, чуть терпкой влажностью изливался запах миндаля и свежего сена.

Достигнув низа живота, Игорь отстранился, глядя на запретную зону естества. Широко распахнутые ноги Анжелы предоставили для обзора всю ее женскую прелесть. Он увидел ее лоно, обозначенное тонкой щелью, которое разделило его на совершенно гладкие смыкания, без признаков включения чего-то постороннего между ними.

Игорь навидался женских промежностей, но здесь перед ним предстало некое совершенное творение природы. На крутом лобке не было даже пушка, столь обычного на таких местах. Гладкое, без намека на что-то подобное, ее влагалище будто было вырезано искусным скульптором из полупрозрачного каррарского мрамора. Все тело Анжелы было таким произведением искусства природы.

Зарывшись в эти складки лицом, Игорь отправил свой язык в глубину вожделенного рая. Он чувствовал, как Анжела приняла его настойчивое проникновение. Содрогания, импульсы конвульсий, стоны-всхлипывания сказали Игорю: «Пора!». Он вошел в нее сразу, на всю длину штыка своего оружия. Безумный вскрик, судорога и… Они слились в единую плоть!

Немыслимой силы разряды оргазмов перетекали друг в друга без пауз. Конвульсии тел перекручивали их в немыслимые позы. Вжимаясь друг в друга напряженными животами они уже не разбирали, где и что кому принадлежит. Вместо мужчины и женщины, вместо их тел, на ложе любви рычало, стонало и плакало телесное воплощение бога любви!

Не стало Игоря. Вместо него восстал Зверь плоти! Он рвал, терзал, безжалостно пронзая слабое, податливое тело девушки могучим жезлом любви. И ее тело не сопротивлялось. Оно просило, молило: «Возьми! Возьми!» Стонало небо… Мир умер для них…

Игорь лежал тихо, не желая обнаружить свое пробуждение. Он смотрел на Анжелу, совершенно не понимая, что произошло. Игорь сравнивал произошедшее с ними безумство с тем, что он всегда называл сексом. Он лежал и думал. Мысли его были одновременно и просты, и неопределенны. Почему так все произошло? Может, потому, что, наконец-то, его воображаемый идеал женщины совпал с самой совершенной плотью? Вот она, рядом, эта девушка. Она стала для него рубиконом. Весь прошлый опыт был отсечен. Возврат к нему, Игорь чувствовал это всем существом, был уже невозможен. Секс с этого дня стал для него религией, а Анжела пророком, явившейся в прекрасном образе царицы этого необъятного океана чувственной страсти.

Бледные тени плотского удовольствия, которыми он пробавлялся до сих пор, были уничтожены чувственно-монолитным образом Анжелы. Игорь с разочарованием подумал, сколько усилий и времени было потрачено на суррогаты в поисках истинного воплощения идеала секса. Только сейчас он понял, что искал его всю жизнь. Но эту сияющую вершину страсти обрел только сегодня.

− Ты проснулся?

Игорь повернул голову. Анжела, с легкой улыбкой смотрела на него.

− Я не хотел тебя будить.

− Напрасно. Я только что видела во сне тебя, поэтому не хотела просыпаться. А ты?

− Если честно, то я выжат, как последний тюбик с краской.

Анжела засмеялась:

− Я тоже. К тому же у меня появился зверский аппетит. Хочу есть!

Она потянулась к Игорю. Опершись на его грудь подбородком Анжела заглянула ему в глаза:

− Ты доволен?

− Нет!

− Почему? – подняла брови Анжела.

− Я разочарован тем, что все у нас так быстро кончилось. Это просто подлость, что сексом невозможно заниматься до бесконечности. А еще лучше умереть от этой сладкой муки.

− Ты романтик! Здорово! Я тоже бы хотела оставаться в твоих объятиях вечно. Но я припоминаю еще один такой случай, который меня превратил в настоящую женщину. Знаешь, когда это было?

− Когда?

− Когда один безумно озабоченный парень чуть не убил меня, насилуя. Не припоминаешь, кто это был?

Игорь долгим поцелуем закрыл ее рот. Через минуту задохнувшаяся девушка вырвалась из его объятий:

− Сумасшедший! Ты меня чуть не задушил!

− Вряд ли… Я знаю, что ты могла тогда закричать, позвать на помощь, и вообще, заложить меня, но ты этого не сделала. Почему?

− А ты сам подумай.

− Понял. Значит, ты сама хотела, чтобы тебя кто-то изнасиловал?

− Ты угадал. Но где было взять такого буйного сексомана? Пришлось ждать случая, − игриво закончила Анжела. − Кстати, а где твой пистолет?

− Какой пистолет?

− Тот, которым ты тогда грозился перестрелять всех, кто за тобой пойдет!

Игорь засмеялся:

− Я пошутил.

Он взял руку Анжелы и потянул вниз. Ткнув ее пальчики в еще не утративший возбуждения член, спросил:

− Чем тебя не устраивает вот такой пистолет?

Анжела потянулась, прижалась губами к его уху и страстно шепнула:

− Этот устраивает. Убей меня еще много, много раз…

Игорь повернулся к ней. Нежно сжимая ладонями упругие груди Анжелы, он повернул ее на спину. Девушка податливо отозвалась. Она смотрела, как губы Игоря захватили грудь у ее основания. Сильными, сосущими толчками его губы продвигались вверх, к ярко-розовому соску. И когда Игорь впился в него, по телу Анжелы прошла волна сладкой истомы. Она будто окунулась в невыразимо-приятное тепло. С силой прижав голову Игоря к груди, Анжела издала звук, какой издает львица, почувствовавшая зубы своего самца-повелителя на загривке. Она с силой прижала голову парня к груди. Едва не задохнувшись, Игорь с усилием вырвался из этих любовных тисков.

Анжела запрокинула голову. Игорь, уже не сдерживаясь, как безумный набросился на груди, покрывая их поцелуями, покусывая соски и сжимая нетерпеливыми от страсти, пальцами. Извиваясь не то от боли, не то от судорог, пронизывающих ее тело, Анжела была не силах удержать крики наслаждения. Первобытная музыка этих гортанных звуков пробудила в Игоре самое древнее чувство – инстинкт обладания самкой.