Он жаждал еще одной любострастной утехи. Желание этого действа стремительно нарастало с каждым криком Анжелы. Он страстно хотел, чтобы то отверстие, которое трубным гласом пробуждает в нем зверя, усладило его изнемогший от напряжения член.
Игорь резко перевернулся на спину. Преодолевая жгучее желание насадить со всей силой ротик девушки на разбухший орган любви, он медленно приблизил ее голову к члену. Анжела расширенными глазами смотрела на это изуверское орудие любовной пытки. Она понимала, что будет. Ей стало страшно. Но зов инстинкта оказался непреодолим.
Анжела осторожно надвинула губки на член. Она медленно смаковала каждый миллиметр этого символа наслаждения. Анжела чувствовала, как пульсирует жаркая кровь по его мощному стволу. Продвигаясь глубже, она все сильнее сжимала колечко губ. И когда стало совсем невыносимым ощущение ее плотной близости, Игорь застонал, протяжно и долго. Он оттолкнул Анжелу. Его член стремительно выбросил протуберанец тяжелой, матово-белой субстанции. Она падала на грудь и лицо Анжелы длинными тяжами, оставаясь на них большими полупрозрачными островами.
Рыкнув, Игорь подтащил девушку. Впившись в ее алые, пухлые губки, он неистово всасывал эти лепестки желания, только что давшие ему возможность пролететь над райскими кущами. Анжела отвечала Игорю тем же. Теребя пальчиками, она ласкала восставший до пределов могучий жезл его члена.
Спазм страсти молнией пронизал его тело сверху донизу. Его корчили конвульсии желания. Он изо всех сил сопротивлялся позыву самца истерзать лежащее рядом нежное, трепетное девичье тело. Его одолевало желание ворваться в распростертое перед ним тело со всей мощью первобытного инстинкта. Рвать, ломать и изгибать в сексуальном экстазе слабую девичью плоть. Услаждать слух стонами и воплями о пощаде и не поддаваться им: выпить сладость этой плоти до дна, до последних проблесков жизни…
Игорь вошел в нее медленно, смакуя каждое ощущение продвижения в теснине девичьего влагалища. Он неотрывно глядел в расширяющиеся зрачки Анжелы. Ее глаза говорили о ее состоянии лучше всех стонов и всхлипываний. Они усиливались с каждым мгновение погружения в Анжелу. Вся полномерная протяженность члена, даруемого природой только избранным любовникам, вдвинулась в лоно девушки. Игорь ясно чувствовал, как отодвигается неподатливое жерло матки, уходя куда-то вглубь, уступая мощному напору члена. Горло Анжелы уже было неспособно издавать звуки. Вырывающийся из него хрип, дал понять Игорю, что он достиг предела соединения.
И едва ощутив всю глубину женского естества, Игорь остановился. Все, что было отпущено природой для слияния двух половин любовного целого, было осуществлено. Они оба свершили таинство причащения райскому блаженству. Игорь выдохнул, отпустил тело девушки и замер. Выдвигая член из влагалища, он как будто готовился к разбегу. На самом краю плоти царства любви Анжелы Игорь остановился. Разбухшая головка члена едва помещалась меж упругих половых губ. Удерживаясь с трудом на этой грани врат наслаждения, Игорь начал постепенно входить во влагалище Анжелы. Он не стал погружаться до конца. Остановившись, Игорь снова вернулся назад. Так началось медленное, размеренное раскачивание молота любви. С каждым разом он проходил все дальше и дальше по плотному, влажному ущелью влагалища девушки. Движения ускорялись, их размах рос. С каждым мгновением удары о лобок Анжелы становились резче и сильнее.
Анжела принимала этого зверя с обреченностью женщины, готовой на муки. Чувствуя в себе огромную плоть члена, Анжела с каждым его проникновением все чаще проваливалась в беспамятство. Она ощущала эти удары, как вспарывание ее нежного, упругого живота. Мельком, в просветах сознания, она видела, как под ударами желанного орудия сладостной пытки вздымается кожа у пупка. Игорь все сильнее раздвигая ее ножки, вдруг запрокинул их к голове Анжелы. Вся совокупность ощущений разом обрушилась на страдающее тело девушки. Боль, экстаз, оргазмические импульсы и наслаждение, − все смешалось в едином потоке.
Анжела не чувствовал ни времени, ни своего тела. Было только неземное парение в каком-то пространстве блаженства и страсти. Даже боль превратилась в особую чувственную приправу. Анжела выпорхнула из этого мира. Осталась лишь неутолимая жажда бесконечной сладкой истомы…
Это походило на безумство. Они насыщались друг другом без перерыва, час за часом. Впадая во временное забытье и снова пробуждаясь, они овладевали друг другом так, как хотел каждый из них. Совокупление даже не стояло в главном приоритете. Все тело было источником наслаждения. Эти двое убивали себя желанием пресытиться и не могли достичь его. Изнеможённые, полубессознательные, их тела представляли собой чистый идеал единой плоти. Они стали древними богами любви и страсти. Венерой и Эросом…
Сумерки чуть прикрыли наготу любовников. Анжела очнулась первой. Едва поведя рукой, она наткнулась на бесчувственное тело Игоря. Анжела попыталась его растолкать, но это было бесполезно. Все равно, что пытаться пробудить каменное изваяние.
Она слезла с постели. Шатаясь, добрела до кухни. Открыв холодильник, Анжела взяла первое, что попалось под руку, − кусок холодного мяса и банку пива. Опустившись без сил около холодильника, даже не закрыв его, Анжела вгрызлась в застывшую, безвкусную свинину. Откусив кусок, она сдернула крышку с банки и, припав к горлышку, без остановки выпила почти половину. Откинувшись на холодный металл корпуса холодильника, Анжела перевела дух.
Придя в себя, она поднялась, пошарила на полках в холодильнике. Обнаружив там бутерброды с колбасой, она взяла еще одну банку пива и вернулась в комнату. Она посмотрела на кровать. Игорь все еще лежал в той же позе. Анжела положила бутерброды и банки с пивом на столик. Прыгнув на кровать, она затормошила Игоря:
− Вставай, соня! Хватит притворяться, что валяешься без памяти!
Игорь пошевелился. Приоткрыв глаза, он страдальчески простонал:
− Нет, я не встану… Бросьте меня здесь…
− Ну вот еще! Пойдем, перекусим! Уже вечер, а во рту не было ни крошки. Там пиво и бутерброды! Вставай, вставай!
Анжела схватила Игоря за руку и потащила. Игорь застонал:
− И откуда в тебе столько сил! Ты прямо ведьма! Выпила из меня всю энергию и вытянула все жилы…
Анжела засмеялась:
− Сам хорош! Измочалил меня, как бык-производитель!
− Конечно! А кто орал: «Еще, еще, еще…!». Я чуть концы не отдал, чтобы ты успокоилась! Вампир энергетический!
Накинув пледы, они уселись за столик. Анжела протянула Игорю бутерброды. Торопливо глотая их и запивая длинными глотками пива, оба любовника ели молча. Иногда, в перерывах между жеванием и глотанием они обменивались улыбками, взглядами, полных нескрываемого желания. В их взглядах не было того, что касалось бы чувства любви, нежности, признательности. Ничего, кроме плотской страсти обладания. Они желали друг друга как животные, подчиняясь зову инстинкта плоти. Подступавшая ночь обещала быть жаркой, изматывающей, беспощадной битвой. И ставкой для каждого из них в этой ночи было божественное наслаждение. Ничего, кроме наслаждения.
И был вечер… И была ночь… В полусумраке ночника на обширном подиуме страсти, блестя влажными округлостями, извивалось нечто женско-мужское. Прихотливые позы перетекали из одного немыслимого положения в другое, такое же невозможное для человеческой конструкции. Казалось, от пароксизма страсти стонал и раскалился воздух. То вздымаясь вверх, то ломаясь под напором телесной силы, они отдавались делу совокупления с такой истовой энергией, как будто им было отпущена последняя ночь в их жизни.
Анжела в последних искрах сознания отмечала места проникновения в нее всплесками боли. После буйного взламывания гигантской машиной парня ее изнурённого влагалища, наступила очередь другой узкой, тесной тропинки любви. Игорь, рыча от переполнявшего его предела возбуждения, ломился в непроходимое отверстие анала с беспощадной силой дикого зверя.
Отпихивая от себя закаменевшее от напряжения тело парня, Анжела плакала от разрывающей ее боли. Игорь был невменяем. Он не замечал ни ее плача, ни ее тонких, изящных рук, изо всех сил упирающихся в его бедра. Протискивая головку члена в едва видную точку меж плотного ущелья ягодиц, он словно тисками сжимал бедра Анжелы. Насаживая ее на член, все глубже входивший в запрещенное природой отверстие, Игорь хрипел от усилия напряжения.
