Локи рванул к маме. Она лежала на прохладном полу, раскинув в стороны руки и совсем не дышала. Горло юного принца свела судорога. Он ухватился за него ладонью и опустился рядом с царицей на коленки.

- Нет… Мама… Нет… — Принц приподнял её голову и прижал к своей груди. Его лицо стало совсем мокрым от горьких слёз. Судорожно поглаживая её медовые волнистые волосы, Локи поцеловал маму в лоб и нехотя оставил её.

Асгардские воины никак не могли разделаться с непомерно сильным Лафеем. Он прибегал к магии, вызывая огромные волны льда и протыкал стражей их острыми льдинами. Сверкая в полутьме комнаты красными глазами, йотун улыбался так, словно получал истинное наслаждение, когда королевские защитники один за другим, без дыхания валились на глянцевый пол.

Локи, потеряв всякое самообладание, схватил свой посох и вознёс его для того чтобы, воткнуть в спину великану. Но, тот, будто почувствовал это своей толстой синей кожей и резко развернувшись, схватился рукой за посох, притягивая трикстера к себе. После чего он обхватил шею юного принца обжигающе холодной ладонью и, приподняв его над полом, начал душить. На этом моменте Локи должен был покрыться чёрными ожогами и погибнуть от переохлаждения, тем самым, отдавая почти полную победу над королевской семьёй, этому чудовищу. Чудовищу, которое является кровным отцом этого бога.

Но, его тело постепенно начинает синеть и всё больше походить на йотунского великана.

Сначала шея, а затем лицо и руки становятся точно ледниками. Холодными и синими. Лицо покрывают рельефные узоры, а некогда зелёные глаза наливаются алым светом. Лафей с осторожностью разглядывает пленника, совершенно не понимая, как это возможно. Затем ослабляет хватку и опускает его обратно на землю. Локи не удивлён. Ведь бог коварства уже знает, от кого он произошёл и почему ему не вредит холод. Но, новый внешний вид его слегка обескураживает. Как и озлобленного великана.

Принц не стал мешкать и, воспользовавшись уязвимым положением Лафея, выстрелил из скипетра ему точно в сердце. Он вспыхнул. И всё, что осталось от ледяного великана — чёрный дотлевающий пепел, раскрошившийся по спальной комнате царя Асгарда.

— Локи! — Гремит Тор, вбегая в покои отца.

И они впиваются друг в друга огненными взглядами. Только лицо Локи в миг становится помрачневшим, а глаза наливаются горючими слезами. Он медленно и неуверенно поворачивает голову в то место, где лежит безжизненное тело их мамы и изо всех сил сжимает губы. Тор следует за его взглядом, до сих пор не понимая причины его столь сильного расстройства.

Тело его охватила судорога, когда он увидел, что королева Асгарда, с большим кровавым пятном на сереньком платье, обездвиженно лежит у подножия кровати их отца.

***Внезапный удар чем-то очень тяжёлым по твёрдой поверхности, заставляет весь дворец содрогнуться. Оглушительный звон металла эхом проносится по всем коридорам и этажам ночного королевства. Этот же протяжный звук пробуждает и Викторию. Принцесса резко вскакивает на больничной кровати, пытаясь сообразить, где она и что происходит. Сердце от сильного испуга нещадно колотится в груди. В ушах до сих пор стоит звон.

Изрядно потерев, такими приятными и тёплыми ладонями лицо, Виктория наконец-то хорошенько осмотрелась вокруг.

Асгардская палата. Значит я дома…

Свесив ножки с белой кушетки, принцесса ещё несколько минут сидит в раздумьях. Последнее, что она помнит — Локи приподнимает её с холодной земли и прижимает к своей груди. Дальше просто белая пелена. Видимо, даже мозг замёрз настолько сильно, что не смог показать и какой-нибудь простейший сон.

Виктория осматривает свои руки и судорожно трогает ими лицо. Кожа тёплая. Даже слишком тёплая, чем обычно. Но, это для неё только в плюс после того, как она замёрзла до потери сознания в ледяном Йотунхейме. Ссадины на лице не чувствуются. Асгардские лекари постарались как могли, залечить все её раны.

Она осторожно спрыгивает с кровати и всё тело пронзает током. Ничего не болит. Это скорее что-то фантомное. Ведь последние ощущения перед потерей сознания, были далеко не из самых приятных. Принцесса просто ожидала, что как только пошевелится чуть активнее, то снова ощутит всю ту боль, что причинили ей инеистые великаны. И она ощутила. Но, мама бы ни за что не позволила пропустить даже самую незначительную ранку на её теле. Поэтому, осторожно подвигав каждой частью своего худенького тельца, принцесса убедилась, что она впорядке.

Почему так тихо и никого нет рядом… — думала принцесса, минуя длинный тёмный коридор, который вёл её в тронный зал. Сколько я вообще спала?

Скользнув в тронный зал, Виктория приблизилась к Хлидскьяльву и долго всматривалась в темноту. Сколько воспоминаний связывает её с этим залом. Торжественные мероприятия, серьёзные разговоры о её непослушном поведении, а теперь ещё и, неожиданный для всех, отход Одина ко сну. На глаза навернулись слёзы. Бедный Локи. Разве он заслуживает такого отношения к себе? Разве так необходимо было скрывать от него правду о его происхождении?

Виктория нерешительными шагами поплелась дальше искать хоть кого-нибудь из родных. Внутри становилось всё тревожнее и тревожнее. На пути ей не встретился ни один стражник, что совершенно не вписывается в правила королевского дворца. Ступая по танцующим бликам на главной лестнице, принцесса поднимается на этаж, где расположены покои Всеотца. В надежде увидеть там маму, она чуть смелее протискивается в приоткрытую золотую дверь. Только вместо того, чтобы броситься ей на шею в крепкие объятия, Виктория замирает от ужаса на пороге.

Голова мамы лежит на коленях у Тора. Глаза её закрыты, а на платье и раскрытых ладонях виднеется алая кровь.

Что я наделала, боже…

Принцесса крепко зажимает ладонью рот, словно сдерживая подступающую тошноту. Перед глазами начинают расплываться оранжевые пятна от факелов. А затем и вся комната идёт кругом. Тело слабеет. Ноги больше не всилах удерживать её вес и коленки подкашиваются. Она хватается второй рукой за скользкую стену и медленно опускается на пол. Тело затрясло жуткой судорогой. Сердце мощными ударами пробивало грудь и стучало в висках. Комок больно раздирал горло и пытался вырваться наружу.

Локи стоял вполоборота к двери и нервно потирал свои ладони. Уловив боковым зрением возле неё какие-то движения, он повернул туда голову. Его взор упал на юную принцессу, которая сидела на полу и страшно тряслась, стуча зубами. Он тут же рванул к ней, развевая на пути длинный изумрудный плащ.

— Милая… Тише-тише… — Он присел рядом с ней и обхватил ладонями бледное личико. И только сейчас из её глаз хлынули слёзы, которые невозможно было остановить.

— Иди ко мне. — Шёпотом говорит Локи и прижимает голову принцессы, к облачённой в прохладные доспехи, груди.

Виктория, прислонившись щекой к металлической поверхности, рыдала навзрыд.

— Это… из-за… из-за меня… — Бормотала принцесса, заикаясь от плача, — я… я вино… вата…

— Нет, ты не виновата! Прекрати говорить ерунду.

Виктория отстранилась и, вытирая слёзы рукавами беленькой кофты, продолжила повторять:

— Я! Это всё моя вина! — Она окинула опустошённым взглядом пол, где лежали безжизненные тела асгардских стражей и нескольких йотунов, — если бы я не пошла… в этот чёртов Йотунхейм, они бы не пришли сюда! — Принцесса опустила голову вниз и, зарывшись лицом в ладони, снова звучно заплакала.

— Они бы пришли сюда в любом случае. На день раньше или позже, но, всё равно пришли бы! — Немного раздражённо говорит Локи, — мать защищала отца. Она погибла с достоинством. И не смей винить в этом себя.

Девушка подняла голову и всё так же рыдая, начала судорожно мотать головой. Слова принца, кажется, её не убедили. Локи поймал её своими руками и впился цепким взглядом, еле сдерживая свои подступающие слёзы.

— Успокойся, прошу тебя… — Мягко вымолвил бог, — мы со всем справимся. Обещаю. — Он крепко поцеловал её в лоб, после чего принцесса отстранилась и направилась к маме.