1. История
Женщина-психолог протянула руку человеку, вошедшему в ее кабинет, говоря «добрый день», она увидела перед собой молодого мужчину, но так как она привыкла оценивать в первую очередь телодвижения и мимику, а не внешность клиентов, ее внимание привлек не шерстяной свитер, который казалось был на размер больше, чем нужно или седина в волосах, а предмет в руках – тетрадь или ежедневник.
«Возможно, для записи или там уже написано что-то, чем он хочет поделиться» – подумала Инга (так звали психолога). Усевшись в кресла друг напротив друга, куда Инга жестом пригласила собеседника, она начала разговор со стандартных расслабляющих фраз:
– Устраивайтесь, пожалуйста, поудобнее, располагайтесь, осваивайтесь, сейчас мы с вами побеседуем.
– Я не отниму у вас много времени, во всяком случае в первый раз.
Такой ответ заставил Ингу мгновенно собраться. Ей многое пришлось повидать за свою практику работы психологом-консультантом. Когда клиент приходит к психологу со своим сценарием и предубеждениями (хотя чаще именно так и происходит) ситуация развивается непредсказуемо, и даже одно лишнее слово или наоборот недосказанность могут не пойти на пользу процессу налаживания коммуникации, к тому же, в практике Инги были случаи агрессивного поведения клиентов, что стало для нее уроком на всю жизнь.
– Я пришел к вам, Инга Александровна, как к психологу, но с нестандартным запросом… – спокойно продолжил незнакомец. – Меня зовут Филипп и мне, возможно, нужна психологическая помощь, но я хотел бы предложить вам немного другой формат нашей работы, если, конечно, вы не возражаете… И, если позволите, сразу перейду к делу: я хотел бы рассказать вам историю, которая произошла со мной, точнее это даже не одна история, а ряд событий в моем прошлом, и они до сих пор не дают мне покоя. В общем, мне нужно что-то вроде исповеди, но, прежде чем перейти к делу, я бы хотел задать вам вопрос. Признаюсь, я наводил о вас справки, но все же не могу не спросить лично: вы верующий человек?
– Да. – ответила Инга, глядя в глаза Филиппу и попыталась понять кто же перед ней? Но внимательно взглянув на него и увидев, как он, то ли смущенно, то ли по привычке отвел взгляд, ее опыт мгновенно сообщил ей, что от незнакомца не исходит угроза. Он производил впечатление интеллигентного и как обычно говорят «немного уставшего от жизни» человека. Инга мысленно выдохнула, работать с интеллектуалами проще – можно использовать профессиональные термины, не рискуя быть непонятой, а не подбирать синонимы, искажающие суть.
– Я верующий человек – повторила Инга, – но признаюсь, я работаю методами научно обоснованными и не занимаюсь, так называемой религиозной психологией… Я не хочу вас настраивать сразу негативно, но если вы верующий, как я поняла, то не проще ли вам сходить к священнику с подобными запросами? Это будет настоящая исповедь, а ко мне можно прийти с конкретными вопросами, которые лежат в сфере моей компетенции…
«Еще один верующий…» – продолжился поток мыслей в голове Инги. Она тоже была верующей, православной, но разделяла психологию и религию. Она ходила в храм, иногда ходила к исповеди и причастию. Церковь была для нее защитой от выгорания, через которую она выдыхала весь свой негатив, и, хотя порой религиозные мысли были наполнены скепсисом, для нее процесс в этом деле был важнее результата. Она любила придавать всем событиям в своей жизни сакральный смысл, и несмотря на то, что она понимала, что никаких рациональных причин делать это нет, и вся сакральность может быть лишь разыгравшейся фантазией, она делала это для того, чтобы наполнить свою жизнь чем-то большим, чем она собой представляла на самом деле. Как психолог она понимала важность «Франкловского» смысла в жизни любого человека.
Инга уже работала с верующими и знала о преимуществах и недостатках оказания психологической помощи таким людям. С одной стороны они были более внушаемы, с другой – часто их сознание было настолько наполнено религиозными предубеждениями, что им сложно было объективно разобраться, что происходит в их жизнях, ведь четкое деление на добро и зло предполагает четкие рамки понимания, а психотерапия как раз практикует техники выхода за эти рамки.
«Что с ним?» – попутно рассуждала Инга – «он расскажет, как дьявол искушал его, или к нему явились ангелы? Не болен ли этот человек?»
– Я пришел именно к вам, потому что вы психолог, значит я могу рассчитывать, что все что я вам расскажу – будет, между нами. Я очень надеюсь, что вы не будете меня осуждать, хоть и рискую получить диагноз – Филипп слегка улыбнулся.
– Я не психиатр – перебила Инга – и не ставлю диагнозов, мой профессиональный долг как психолога воспринимать людей, как есть, а не вешать на них ярлыки.
– Это хорошо! И вы верующий человек, а это важно, потому что я столкнулся с необъяснимыми вещами и у меня есть маленький, но шанс что вы мне поверите.
Филипп вздохнул, как будто обдумывая что-то. Инга продолжала молча наблюдать. Она точно знала, что люди полны сюрпризов и порой, чтобы контролировать ситуацию нужно просто наблюдать за ней, собирая нужную информацию…
Филипп протянул правую руку вперед, передавая Инге тетрадь, которую до этого времени он держал в руках. Она сначала рефлекторно протянула руку, но потом заколебалась, размышляя стоит ли что-то брать у едва знакомого человека, но жест должен был быть закончен, иначе это выглядело бы неуверенностью с ее стороны.
– Что это? – спросила она, глядя на обложку, хотя уже знала ответ – это был дневник.
– Я понимаю, что обрушился как снег на голову, но, пожалуйста, не спешите отказывать, я принес вам свой дневник о событиях того времени, к которому относится история. Просмотрите его, пожалуйста, прежде чем дать ответ. И если согласитесь, я приду к вам еще и расскажу все сам более подробно. Эта история очень тяжелая, я хочу исповедаться, и хочу, чтобы эта история оставила меня, я надеюсь, что, рассказав ее, я как бы отпущу эти события и заживу дальше… Вы ничего не теряете, кроме времени, мы справимся я думаю всего за несколько сеансов. Если вы мне откажете, я, конечно, буду искать другого психолога или слушателя, но мне очень хотелось бы чтобы это были именно вы. Понимаю, что это звучит странно и выглядит так как будто у меня есть какой-то тайный умысел, или я краду ваше время, потому что мне не с кем поговорить – он сделал паузу – и отчасти, так и есть… Но, уверяю вас, все так как я говорю: я предлагаю вам выслушать меня не больше и не меньше.
– Вы меня удивили – сказала Инга абсолютно честно – с такой просьбой ко мне еще не приходили.
Инге было 45 лет, состоявшаяся женщина, семья: муж и дети и она была профессионалом своего дела, как сказали бы обыватели – она хорошо разбиралась в людях. И она как никто другой знала, что нельзя строить выводы, не имея фактов и оснований, поэтому она мысленно одернула себя от оценочных суждений.
Они перекинулись еще парой фраз. Инга узнала, что по профессии Филипп – учитель иностранного языка, о чем и рассказывает дневник. Сейчас живет в небольшом районном городке и работает редактором в местной газете, подрабатывает репетитором английского. Филипп протянул ей визитку со словами «чтобы вы могли проверить информацию обо мне, если пожелаете».
– Это лишнее! – ответила Инга, по большому счету нет разницы кто он, для нее он просто очередной клиент, а врет он или нет – не ее забота.
– С вашего позволения я все же оставлю ее вам, и вы мне позвоните, когда примите решение, хорошо? – визитка в руке Инги добавила доверия к Филиппу.
«В конце концов – решила для себя Инга – почитаю, что там написано и скажу «нет», если там ничего интересного или попахивает патологией. Она ведь ничего обещать ему не собирается. Зато, если ответить положительно, он сразу уйдет и у нее останется время до другого клиента».
– Хорошо! Сказала она, поразившись как быстро вплелась в авантюру. Я возьму ваш дневник, но только копию – Инга решила перестраховаться.
