Поцеловать тебя… Хрипотца, акцент и низкий тембр делают голос поистине угрожающе очаровательным. А еще признание в своих намерениях окончательно стреляют в упор.

Ночь. На улице никого. Свет от фонарей. И мы одни. Такого не бывает. Такое всегда прочитаешь в книгах, когда герои, в конце концов, под ливнем признаются в своих чувствах и утопают в страсти, агонии, мании. Это лишь сладкое, упоительное колдование…

Нам нужно всего ничего, но мы оттягиваем, выжидаем, чтоб возгорание произошло сразу же, без оглядывания назад. Я все никак не могу отвести глаз от перелива тягучей патоки, бездонность которой губит раз и навсегда.

– Аза… ― На улицу с грохотом выбегает Лера, но осекается.

В груди екает, и я тут же отскакиваю от парня, воздвигая мои любимые границы между дежурным общением и за пределами нормы. Парень сам чуть отворачивается, напяливаю на самые глаза кепку. Выдыхаю, словно все то время позабыла, как нужно дышать, убираю волосы с лица и поворачиваюсь к подруге, посматривающая на нас с любопытством и пытающаяся спрятать улыбку. О, нет. Теперь же от меня не отстанет.

– Что случилось? ― встревожено спрашиваю, опуская пункт, где она чуть меня не назвала по имени. Меньше всего хотелось, чтобы он знал меня.

К тому же. Парня вроде бы не заботит то, что нас застукали: взирает вдаль, задумчиво перекатывая во рту язык, не выражает смятения, при этом прислушивается к нашему разговору. Хотя повернулся к девушке спиной.

– Твоя мама звонила и… ― переводит взгляд на постороннего человека, ― …просит тебя приехать домой.

– Ох, хорошо. Возьми мои вещи и иди к главному входу. Я сейчас подойду.

– Хорошо, ― тянет она, вновь бросив на незнакомца странный взгляд, затем все же испаряется за мощенной дверью здания.

Не смело разворачиваюсь к нему, а он ― ко мне, застываю на месте, не зная, что и как лучше всего сказать. Провести с ним время было сказочно незабываемым сюрпризом под вечер. Все в нем приманивает к себе, кремирует самообладание и отключает голову, но не скажу же я ему такое в лицо. Слишком банально и вряд ли он оценит.

– Прости, мне пора идти, ― выдаю и все еще прокручиваю в голове упущенный момент, который теперь встречу только в своих снах.

– Получается, мне ждать следующего раза, когда ты согласишься на свидание? ― облачко пара, вырывающееся из его губ, разрезает воздух. На улице взаправду начинает нехило холоднеть, едва только отпускает, прохлада пробирает до костей, что меня начинает трясти. В его объятьях как плавящийся металл. ― А если завтра?

– Все может быть, ― пожимаю плечами, отходя в сторону. ― Хочу рассчитывать на течение времени. Ведь…наши поступки решают исход истории.

– Скажи мне свое имя, незнакомка, ― с нажимом выговаривает, делает стремительный шаг вперед, выходя из оков ночи в свет фонарей. ― Один аспект может решить множество других, что упрощает жизнь.

– Может, я люблю усложнять все вокруг? ― игриво наклоняю голову набок. ― Может, с детства у меня повсюду излишние преграды, которые стали неотъемлемой частью жизни? Они как игра: действуй и проигрывай.

– Что же тебя удерживает? ― щурит один глаз, сжимая губы в тонкой линии. Настоящий хищник своих истерзанных ожиданий.

Как многое за моей спиной не дает шанс открыться полноценно. Как многое не подлежит рассматриванию посторонним личностям, ибо я хранитель своих верований. Я могу прямо здесь и сейчас сдаться, плюнуть на все, только где вероятность того, что меня примут такой, какая я есть?

Не стану издеваться над собой. Все равно ни к чему хорошему наш союз никогда не приведет.

– Мои скелеты в шкафу. ― Плечи опускаются от накатывающей усталости. За всеми пережитыми бурями не заметила свое подбитое состояние. ― Я пойду.

Направляюсь к двери, за которой недавно исчезла Костина, и парень не препятствует этому. Участок спины начинает жечь, будто там просверливают глубокую дыру, хотя это всего лишь взгляд грозы в тихую погоду. Вдогонку долетает утробный голос парня, вынуждая остановиться и прислушаться:

– Как же билеты в Париж? ― с неподдельным огоньком уточняет.

Я боюсь повернуться.

– Оставь себе. Повеселись на славу.

Ровно, монотонно и, главное, не оборачиваясь. «Всегда не сомневайся в том, в чем будешь предельно уверенна.» Не даю время ему на обдумывание, подрываюсь с места, прямо таки вбегая по лестнице. Все забудется уже завтрашним утром, ночь унесет остатки несбыточного, а утро подарит рассвет нового шанса.

За спиной дверь захлопывается с тяжелым грохотом. Стою на месте, приказывая себе забыть временное наваждение, спрятать в дальний ящик и принять тот факт, что таких, как я, будет у него еще тысячи. А у меня нет сил кидаться из крайности в крайность с удвоенным множителем. Еще рано. Слишком рано…

Лера ждет меня, встав в сторонку, у главного входа, пьяным взглядом наблюдая за так и не уменьшающей толпой желающих отдохнуть. Мнусь на месте посреди прохода между столиками, от чего некоторые специально задевают плечом, обходя, одариваю каждого безразличным взглядом, но все же ухожу и иду к ней.

В помещении стало еще душнее до танцев. Прямо затоплено парами лавы, поэтому снимаю с запястья резинку и собираю волосы в один пышный бант на макушке. Шея вся вспотела да и сама одежда уже пропиталась запахом, что, мягко говоря, никогда мне не нравится. Прилипает к коже, вызывает раздражение, начинаешь чесаться, вдобавок воняешь. Приду ― первым делом смою остатки вечера. Хоть как-то ослабит уязвимость воспоминаний.

Подхожу к Костиной, принимая из ее рук свои вещи, и кивком головы намекаю, можно идти домой. Друг другу мы ничего не говорим, следуем по узкому коридору на выход, разнимаясь с шумной группой студентов, и покидаем заведение, надеясь, сюда я никогда больше не вернусь…

***

– Итак, сегодня ты танцевала с парнем… ― решает первой из нас заговорить Лера, заходя с нижней планки, но я же слышу в ее голосе нетерпеливость, чрезвычайную потребность услышать мой рассказ. А я молчу.

Мы идем по тихим улицам Радожа, магазины, рестораны, развлекательные центры которого давно закрылись и напоминают картины про призраков; окна домов завешаны, но проступающие огоньки за плотными тканями напоминают о том, что многие еще не ложились спать, наверное, недавно пришли домой, готовили ужин, а теперь сидя в кресле, наслаждаются уютом дома. Только вода, шумящая в фонтане, на проезжей части или в канализации, подает признаки жизни. И мы, прогуливающиеся не в самое лучше время. Вблизи темный лес, приносящий из глубин туман и наводящий ужас.

– Тебе хватило пяти минут, ― улыбаюсь и обнимаю себя. Не подумала, надо было взять джинсовку. ― Да, танцевала с парнем. Что дальше?

– И как это было? ― осторожно подступает, взглянув украдкой.

Опускаю голову вниз, смотря себе под ноги. Это оказалось лучше моих вечеров в школе, лучше свиданий с сопляками и лучше вязких откликов после провальных встреч. Эффект оказался неизгладимым, волшебным, пленительным и ужасно коварным.

– Хорошо, ― это все, что я ей отвечаю, не пытаясь вдаваться в подробности. Не зачем терзать себя по второму кругу. ― Надолго запомниться.

– Хорошо? ― повторяет мое слово. Киваю ей. ― Хорошо?! Да ты, наверное, шутишь. ― Резко встает передо мной, прерывая путь, и мы сталкиваемся. ― Как можно было описать свой танец с незнакомцем «хорошо»? Черт, Азалия. Я видела, как вы танцевали, и поверь, каждая девушка в том клубе завидовала вашему слитию.

– Не драматизируй.

Закатываю глаза, наблюдая, как Костина выгибает в немом вопросе бровь.

– Раньше я говорила, что ты чокнутая. Видимо, была права. Вы, голубки, выдели бы как разносили в пух и прах зал, взрывая своими кульминационными движениями.

– Лера…

– Цыц. Я не договорила, ― шумит на меня, выставив палец вперед. ― Мне даже захотелось оказаться на твоем месте. К тому же…на ваших лицах сквозила первобытная страсть, которую не каждый сможет испытать. Вы двигались неосознанно, под действием наркотического меда, пелены в глазах. И ты говоришь, «хорошо»?