Ответом было сначала общее молчание, а позже отрицательное мычание.

Дальше все ехали молча. Иногда кто-то из офицеров уходил проведать своих родных во второй отсек или смотрел стол-карту. Все размышляли о предстоящем.

Арина проведала свою семью и стояла у стены, выглядывая в бойницы, которые сейчас были закрыты бронебойным стеклом. При возникновении большой опасности их можно было закрывать дополнительной пуленепробиваемой задвижкой. Но сейчас все было спокойно. Противоположная сторона трассы была забита машинами, которые либо стояли прямо на дороге, либо валялись в кювете.

Они получили приказ двигаться через Егорьевское шоссе до «Большой бетонки», а затем уже по ней добираться до трассы «Дон».

Когда они проезжали поселок Великодворский, Арина обратила внимания, что ни на улицах, ни в домах нет света. Она не ожидала, что электричество будет восстановлено быстро, но за годы войны почти у каждой семьи имелись генераторы, дрова, свечи. Но нет… Нигде не было ни огонька. На улицах же было много разбитых машин, которые, казалось, со всего маху в один момент врезались в столбы, дома или другие машины. Когда же они начали подъезжать к большому скоплению поселков – как раз к пересечению с Егорьевским шоссе, которое им было нужно, – Арина попросила Бейдера выйти к водителю. Она знала, что у тех включаются абсолютно такие же режимы, как и в ее машине. Бейдер согласился, и они прошли в кабину водителя и штурмана. Она была гораздо более вместительная, чем подобные кабины в иных машинах. Так что Бейдер с Ариной чувствовали себя в ней совершенно комфортно.

Оказавшись внутри, Бейдер обратился к водителю и его помощнику:

– Господа офицеры, прошу выслушать подполковника Грик и сделать то, о чем она попросит.

– Да, господин генерал-лейтенант! – переглянувшись между собой, ответили те.

Арина сказала:

– Пожалуйста, включите инфракрасные камеры и камеры ночного видения. Сначала инфракрасные, затем – ночной режим.

Штурман, сидевший слева от водителя, включил попеременно режимы, как и попросила Арина.

Они с Бейдером усиленно вглядывались в темноту. Но не увидели ровным счетом ничего. Ни единого живого существа. Ни в одном из поселков.

Арина и Бейдер молча переглянулись и, поблагодарив обоих присутствующих, вышли из кабины водителей.

– Что думаете, господин генерал-лейтенант? Вы видели? Там не было живых. Никого.

– Да, я все видел. Подожди секунду, – и Бейдер зашел обратно к водителям.

Через пару минут он вышел и подозвал Субботина:

– Михаил Анатольевич, понаблюдайте с водителями в инфракрасном режиме и в ночном. Будут ли попадаться светящиеся точки? В предыдущем скоплении поселков не наблюдалось вообще никого. Людей нет. Живых нет.

Субботин сказал:

– Я вас понял. Сейчас возьму блокнотик, зафиксирую наблюдения.

Субботин ушел к водителям, а Бейдер повернулся к Арине:

– Не стал отправлять тебя потому, что там двое традиционных… классических, я бы сказал, военных. Дело свое знают, но женщин на дух не переносят. Михаила Анатольевича обожают, так что сработаются лучше с ним, чем с тобой. Без обид!

– Да какие обиды? Вы что? Долго нам еще, наверное, ехать?

– Долго. Дороги никто не убирал. Только мы и сможем тут проехать. Другие точно застрянут.

В этот момент раздался вызов по рации. Бейдер решительным шагом направился к коммуникатору.

Говорил он достаточно долго. Разговор то и дело прерывался, Бейдер клал трубку, чтобы через минуту-другую снова поднять ее и опять слушать и говорить. Опуская трубку, он всякий раз недоуменно разводил руками. Таким, как сейчас, Арина еще никогда не видела Бейдера. Казалось, он не верил тому, что говорили ему на другом конце провода. И это было странно. Сейчас Бейдер мог разговаривать только с президентом или с министром обороны.

Арина внимательно наблюдала за ним. Смотрела, как, положив трубку, он прошел мимо нее в кабину водителей и пробыл там достаточно долго. А когда вышел, не стал ни с кем разговаривать. Подошел, прильнул лицом, взялся смотреть, как и Арина, в маленькое окошко бойницы.

Вот их часть колонны – остальные немного поотстали – въехала в Егорьевск. Некоторое время они так же медленно двигались по пустым улицам города. И вдруг броневик затормозил, а потом и вовсе остановился. Бейдер тут же направился в водительский отсек.

– Что случилось? – спросил он.

– Первый встал. Черт его знает, что там происходит! – нервно сообщил штурман.

Выслушав ответ, Бейдер тут же вызвал штурмана первого транспортера:

– Первый! Прием. Это второй. Что у вас случилось?

– Второй! Это первый. Нам три мужика под колеса кинулись. Два возмущаются чего-то, а третьего мы, кажется, переехали. Ща я выйду посмотрю.

– Не сметь! Стоять! – проорал Бейдер.

Но первый уже отключил рацию. Бейдер переключился на переносную рацию, начал набирать и вбежал в кабину водителей, Арина ринулась за ним.

– Господин генерал, что случилось?

– Почему он решил выйти? Я же четко сказал: ни с кем не контактируем. Подъедешь параллельно? Может, мы сможем ему докричаться или показать, чтобы не выходили?

Водитель быстро проделал требуемый маневр, и вторая машина встала параллельно первой.

Окна не открывались. Это было сделано для большей безопасности, но удобным отнюдь не являлось.

Бейдер выглядывал водителя, когда тот как раз показался прямо перед капотом машины. Пожимая плечами, он заглянул под правое колесо и присел на корточки, вглядываясь куда-то под днище броневика. Наконец, рацию взял второй водитель первой машины:

– Первый, первый, вас слушаю. В чем дело?

– Верните Глеба срочно! Открой дверь и скажи, чтобы он немедленно возвратился и больше не вылезал! Я только перед выездом всем говорил, что покидать машины нельзя. Вы о чем думаете?

– Когда вы рассказывали это? Мы, наверное, уже дремали здесь, за рулем, ожидая отправления колонны. И почему нам нельзя выходить?

– Антон! Ты мой приказ слышал?! Выходить нельзя! Верни его срочно! Это тоже приказ!

– Ну хорошо! – на том конце повисло неловкое молчание.

Антон отложил рацию, видимо, забыв ее выключить, потому что на той стороне Бейдер и Арина услышали, как раздался щелчок открытой настежь двери в кабину и крик:

– Глеб! Вернись! Нам нельзя выходить, оказывается! Сейчас это сказали! Глеб!

Бейдер посмотрел на рацию, покачав головой, изрек:

– Пьяный, наверное. Иначе я все это объяснить не могу.

В этот момент Глеб встал, подошел к двери и начал активно показывать что-то под броневиком Антону.

– Там кто-то есть внизу… какое-то движение. Не пойму… То ли быстро ползают с места на место, то ли катаются от боли. Нужно посмотреть. Ехать дальше нельзя.

– Нам нельзя выходить, Глеб! Главный звонил.

– Да пошел он на…

В этот момент из-под машины показалась рука. Кто-то схватил Глеба и в одно мгновение утащил его вглубь.

– А-а-а!.. – протяжный и очень страшный крик Глеба разнес ночную тишину в клочья.

Следом за ним сразу послышался второй, который оборвался почти сразу. Больше Глеба не было слышно.

Антон высунулся, свесился из кабины:

– Глеб! Глеб! Ты в порядке? Глеб! Помощь нужна!

– Да, вы что, все еб…тые?! – заорал Бейдер.

Арина и Субботин уставились на Бейдера. Они впервые услышали, как он ругается матом.

Поскольку рация все еще была включена, ругань услышал и Антон, который удивленно повернул голову в сторону рации, все еще свешиваясь из кабины.

– Антон, сейчас же закрой дверь! – крикнул Бейдер, но было уже поздно.

Из-под машины снова потянулась рука, которая схватила Антона и также резко уволокла вниз. Крик Антона, как и его напарника, был истошным, но, увы, недолгим. Бейдер вскочил, распахнул дверь в первый отсек и закричал:

– Срочно к бойницам! Нужно прикрыть своих в первом грузовике! Михаил Анатольевич, срочно свяжитесь с теми, кто находится в первом отсеке первой машины. Они должны по нашей команде войти в кабину водителей, а затем тут же закрыть водительскую дверь.